Владимир Вишневский: «Очень хочется идти дальше!»

Владимир РЕРИХ | Номер: Апрель 2013

VishnevskyЛюди, обладающие комическим даром, в жизни часто бывают серьезны и даже грустны. Хрестоматийный пример – писатель Михаил Зощенко. Или, скажем, артист Савелий Крамаров, который просто ненавидел свою намертво приросшую к лицу маску деревенского придурка. Да мало ли примеров… Тот же Шурик (он же Александр Демьяненко) из комедий Гайдая всю жизнь старался обрести иное актерское амплуа и очень страдал от того, что не получалось…

Готовясь к интервью с Владимиром Вишневским, автором знаменитых одностиший, я как-то об этом подзабыл. И приготовил вопросы в его, как мне казалось, стиле. И когда вспыхнул экран Skype, явив взору облик несколько сумрачного человека, окруженного и заваленного горами книг, бумаг и папок, я, внутренне гордясь собою, задал первый вопрос:

– Какой-то вы поэт немногословный… Кто надоумил вас такому стихотворству?
– Так. Давайте условимся: об одностишиях говорить не будем. То есть будем, конечно, но ми-ни-мум! Я позволю себе сломать ваш «креатив», потому что в ином случае мне придется на протяжении всего интервью «отбояриваться» от репутации автора этих самых «одностиший». Я – поэт, который писал и одностишия, и лирические стихи, и сатирические стихи, и так далее…
– Воля ваша. Но позвольте все же уточнить: жанр одностиший, которые вы так ярко представляете, действительно восходит к знаменитой строке Валерия Брюсова «О, закрой свои бледные ноги»?
– Так. Чтобы окончательно закрыть тему, скажу: я уже устал от имиджа первопроходца этого жанра, сложившегося у читателей, которых не мне винить. Я действительно, вольно или невольно, стал основателем школы постсоветского одностишия, в котором выразились надежды и чаяния самых незащищенных в сексуальном плане слоев населения: мужчин и женщин. В русской словесности одностишия пусть и не часто, но встречались. Взять хотя бы Карамзина с его «Покойся, милый прах, до радостного утра…» Но, как утверждают исследователи, уж извините за нескромность, моего творчества, эта традиция, действительно, идет от процитированной вами строки Брюсова. Леонид Зорин, впрочем, заметил, что я «пошел вглубь этих бледных ног». Скоро я представлю новую книжку, куда вошли и одностишия, и стихи канонической протяженности, но в основном она будет состоять из того, что вырезали на ТВ, что так или иначе не увидело свет. То есть это будет другой Вишневский. Не без вызова скажу: «Запрещенный Вишневский» – так будет называться один из дисков. А одностишия… Ну что ж, этот жанр, как говорится, отдан народу, разошелся на афоризмы, пословицы, у него много подражателей, иногда очень талантливых. Я продолжаю их писать время от времени и, честно говоря, благодарен небесам, что они позволили мне освоить некую литературную территорию, с которой меня прочно связывают. Понимаю, что, говоря это, я вступаю в противоречие с самим собой, но жизнь вообще противоречива, что поделать…
– Хорошо. Закрыли тему. Поговорим о спектакле, в котором вы заняты вместе с Аркадием Аркановым. Вам нравится работать, что называется, с «живым» залом?
– Да. Я люблю и, как говорят, умею работать с публикой. Это неотъемлемая часть моей деятельности и, кроме того, один из источников моих доходов. Так получилось, что, работая на стыке лирики, иронии, юмора и сатиры, я стал как бы шоуменом, презентером собственной программы. В общем, это мне в радость, я это могу, хочу, умею. Поэтому не отказываюсь ни от каких видов публичной деятельности: выступаю в качестве ведущего, оставаясь поэтом Вишневским, снимаюсь в кино… Что касается вашей лестной оговорки, а вы назвали нашу программу «спектаклем», то это ко многому обязывает. Мы с Аркадием Михайловичем Аркановым, уважаемым, обожаемым мною человеком, писателем, шоуменом, артистом, другом, наконец, объездили множество стран. Выступали в США, Венгрии, в Украине, в Израиле… И, продумывая наше действо, мы использовали какие-то театральные элементы, но не называли эту программу «спектаклем». Поэтому с вашей легкой руки, то есть после вашей оговорки, что-то углубив и выделив, мы когда-нибудь отважимся на такое серьезное жанровое определение.
– Уточняю: театральные элементы, о которых вы сказали, подразумевают, что на сцене происходят какие-то диалоги?
– Нет-нет! Идут чередующиеся выступления, монологи. У каждого по три выхода на сцену, потом общий финал, где не исключается, а приветствуется прямое общение с публикой. Интерактив, как сейчас говорят. Арканов собирает свою программу из того, что считает лучшим у себя, я делаю то же самое. Но будут и творческие переклички. Не могу рассказать обо всем, но, в частности, Арканов один из своих монологов написал по мотивам моих стихотворений. Называется «Поющаяся диссертация». Он этим номером уже не раз поддерживал мои сольные выступления.
– Владимир Петрович, вы делаете свою литературу из той реальности, которая вас окружает. А она дает сегодня повод для иронического переосмысления?
– Дает. Сколько угодно. И я вовсе не чувствую себя этаким вампиром, который стережет эту реальность в укромном месте, чтобы вонзить в нее свои сатирические клыки. Нет! Она сама берет меня ежедневно за шиворот и просто заставляет формулировать. Зайдите в мой профиль на «Фейсбуке»… Ну вот, допустим, не шедевр, но самое свежее: «Кто куда, господа, а она как всегда. Пошла губерния писать, что надо б Родину спасать. И обязательно от кого-то. Да! Есть такая работа». Или вот еще: «Проект прозаического изречения: будет день, будут выявлены новые разоблачения». Рифма, подсказанная временем. Я потому и позиционирую себя в Интернете, это ведь одна из последних свободных трибун. На телевидении вырезают все. То есть туда практически закрыт доступ. В книжках еще можно что-то себе позволить, ну и, разумеется, Интернет.
– Получается, что вы оказались абсолютно готовы к тем форматам, которыми располагает Интернет с его «Фейсбуком» и сверхкратким «Твиттером». Обладаете даром предвидения?
– Да, я пророк, но я же Сострадамус. Это я так про себя шучу – Сострадамус. И это лучше, чем Пострадамус… Ну да, меня обильно цитируют благодаря Интернету тоже. Причем иногда совершенно неожиданно. Недавно прочитал, что один из губернаторов, которому хронически грозит отставка, выступил публично с моей да-а-вней строчкой: «В готовности к облому наши силы»… Что касается предвидения, то, вероятно, мне удалось как-то предвосхитить эру так называемого клипового сознания, когда на вторую строчку уже нет сил ни у автора, ни у читателя. И нужно в строке одной успеть сказаться. В сущности, исчерпывающая форма для общения в Сети.
– Это вы сейчас прозой сказали или процитировали себя? «В строке одной успеть сказаться». Неплохой заголовок для этого интервью, не находите?
– С одной стороны, да, неплохо. Но, возвращаясь к началу нашего разговора, я бы еще раз попросил не педалировать тему одностиший. Я в последнее время сознательно избегаю интервью, потому что действительно подустал от образа поэта-штукаря, от которого так и ждут искрометной строчки и так далее. Это как в той байке: ну ладно там, Шекспир был, а с чего, блин, ты устал-то? И тем не менее. Поэтому вопросы, которые мне задают, практически не меняются, что, наверное, хорошо, но утомительно. Событий и достижений, как мне кажется, набралось немного, факты жизни в основном не изменились…
– Что, как мне кажется, тоже не так уж плохо…
– Ну, в общем, да, конечно. Однако очень хочется идти дальше, дальше развиваться, если, конечно, осталось время…

Беседовал Владимир РЕРИХ

Из творчества Владимира ВИШНЕВСКОГО

За детство счастливое наше
ответственных вряд ли накажут…
***
Вы снова здесь? Как Вы непостоянны!
***
Кто Вы такой, чтоб мне желать успехов?…
***
Ну сделай что-нибудь, хотя бы деньги!…
***
Не на крест, не на плаху,
как пристало поэту.
Что же, на фиг, так на фиг.
Я пойду и на это.
***
Хотим мы или не хотим,
Но нас хотят и нас имеют.
И это все не тот интим,
Что в Голливуде снять умеют.
***
…И даже просто идя выпить чаю —
по жизни ничего не исключаю.
***
Ну хорошо, допустим, поцелую…
***
Не ТАК мечтал тебя я потерять…
***
Вошел — о, как она сидит!…
Я захотел сидеть бок о бок.
… Я думал, это внешний вид.
Но это был — моральный облик.
***
О главном я не умолчу —
Мне и на это хватит смелости:
Да, я хочу тебя, хочу!…
Но, знаешь, меньше, чем хотелось бы.
***
В готовности к облому — наша сила!…
***
Ну вот, теперь я знаю, в чьем я вкусе!
***
Зачем же сразу все сводить к любви!
***
Вы дороги мне лишь как Впечатленье…
***
Все, уходи, а то сейчас привыкну…
***
Девушку можно вывезти из села,
но вот СЕЛО из девушки вывести
НЕВОЗМОЖНО !!!
***
…И женщина, как буря, улеглась…
***
Исход семитов не всегда летальный.
***
Давно я не лежал в колонном зале…
***
Все больше людей нашу тайну хранит…
***
Нет времени на медленные танцы.
***
Любимая, да ты и собеседник?!.
***
Не так я вас любил, как вы стонали…
***
Любви моей не опошляй согласьем…
***
В противном случае я стану с вами жить…
***
Женщины! Я люблю вас, будьте бдительны!
***
Так — изменял, но в мыслях — никогда!
***
Ты мне роди, а я перезвоню…
***
Здесь нестабильно даже ухудшенье…
***
Итак, здоров — и тут врачи бессильны!…
***
А кто продюсер этого заката?
***
Я вас не брошу, я вас уроню…
***
Сойдет цунами — вы уж позвоните…
***
Весь ужас в том, что нас сейчас поймут…