«ТЫ МОЙ ДОМ НА ЗЕМЛЕ» — ЖИЗНЬ И ЛЮБОВЬ АЛЕКСЕЯ КАПЛЕРА
110 лет назад в Киеве родился кинорежиссер, сценарист и телеведущий Алексей КАПЛЕР
Алексей Каплер (или Люся, как по-свойски называли его друзья) родился на киевском Подоле осенью 1904 года в обеспеченной еврейской семье, его отец был владельцем швейной мастерской. Вряд ли это было случайностью — даром что ли на месте дома его родителей возник, много лет работал и, надеемся, будет радовать нас и в будущем так любимый киевлянами кинотеатр «Жовтень». Значит, колдовское место. О чем сам Каплер и свидетельствовал не раз, рассказывая, как быстро заразился он кино, став «оголтелым зрителем».
«Нас в Киеве, — вспоминал он, — была целая шайка таких. Вместо того, чтобы чинно сидеть за партами и следить за указкой Аполлинария Леонтьевича, которой он обводил границы Австро-Венгрии, шайка удирала на «Кукушкину дачу» — поросшие кустарником отроги Днепра — и разыгрывала сюжет очередной серии «Вампиров» под названием «Исчезновение мертвеца, или Кровавая свадьба».
Революция, затем гражданская война, ужасное и одновременно интересное, бесшабашное время. 15-летний Каплер и его друзья, будущие киноклассики Сережа Юткевич и Гриша Козинцев, затеяли театр. Точнее сказать, народный балаган. На маленькой сцене театра «Арлекин» играли кукольное представление «Сказка о попе и работнике его Балде». Юткевич крутил шарманку, был зазывалой, Каплер с Козинцевым показывали кукол. Потом придумали и поставили народное действо, прямо на одной из площадей Киева, о царе Максимилиане и его непокорном сыне. Алексей играл роль самого царя. В «Арлекине» же показали и «Балаганчик» Александра Блока.
Затем друзья покинули Киев, который представлялся им слишком тихим и слишком провинциальным. Козинцев и Юткевич оказались в Петрограде, вскоре к ним присоединился и Каплер, а еще одессит Леонид Трауберг. Так возникла Фабрика эксцентрического актера, сокращенно ФЭКС. Молодые новаторы были уверены – традиционному искусству надлежало удалиться, режиссерам не место на корабле современности, здесь нужны только машинисты спектакля. Пьеса на самом деле превращалась в «сцепку трюков». Лозунг отыскался у Марка Твена, он гласил: «Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей!». Они и вправду были щенками, эти семнадцатилетние юнцы – гоголевскую «Женитьбу» превратили в некую мюзик-холльную программу с цирковыми и эстрадными номерами.
В тот период на какое-то время Каплер оказался в Одессе, где начал мирно служить в некоем чиновном заведении. Не тут-то было — друзья позвали обратно в Питер, они решили снимать кино, и не какое-нибудь, а гоголевскую «Шинель» (сценаристом был Юрий Тынянов). С работы Люсю не отпустили, и тогда в город у моря пришла телеграмма: «Сестра умерла, выезжай немедленно». Люся выехал и даже сыграл роль Значительного лица…
Затем снова Одесса. Только теперь уже Каплер работает на Одесской кинофабрике. Об одном эпизоде того периода вспоминал потом Сергей Юткевич – как в середине 20-х годов в Одессу специально послушать Каплера (который слыл непревзойденным рассказчиком) приезжал сам Исаак Бабель: «И вот днем в маленьком полутемном кафе на Дерибасовской улице, опершись локтем на мраморный столик, Исаак Бабель, как бы ввинтившись своим острым и лукавым взглядом в Каплера, чуть оробевшего от присутствия уже тогда знаменитого собеседника, приготовился слушать… Это было трогательно и забавно, а местами настолько смешно, что весь трясся, заливался беззвучным хохотом Бабель и, протирая запотевшие от смеха и слез свои очки в позолоченной оправе, требовал продолжения рассказов Каплера».
Алексей Каплер и Юлия Друнина
Потерпев неудачу в режиссуре (запрещенные фильмы не шутка), Алексей окончательно выбрал стезю сценариста. Интересно, что еще тогда он публично выступил против традиции считать авторами фильмов только режиссеров и говорил: «Режиссер не Дева Мария, святым духом, без отца-сценариста зачавшая кинофильм». Каплер – автор сценариев многих известных фильмов: «Три товарища» Семена Тимошенко, «Шахтеры» Юткевича, «Котовский» Александра Файнциммера, «Она защищает Родину» Фридриха Эрмлера, комедии «Полосатый рейс» Виктора Фетина, экранного хита «Человек-амфибия» (в соавторстве) Владимира Чеботарева и Геннадия Казанского… Как видим, очень разные фильмы — Каплер был настоящим профессионалом, он умел буквально все.
Но, разумеется, настоящую славу ему принесло участие в создании знаменитых фильмов Михаила Ромма «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». Эти киноленты, в которых Каплер выступил как автор сценариев, положили начало «Кинолениниане». Хотя, конечно, изначально проект был рискованным. Ленина, Сталина, Свердлова, Дзержинского и иже с ними в художественном кино до тех пор никто не изображал, канона не существовало, легко можно было «дать петуха» с непредсказуемыми последствиями. Но Алексей Каплер выиграл сценарный конкурс, объявленный к празднованию 20-й годовщины революции.
Сталин посмотрел первую картину 6 ноября 1937 года на закрытом показе. И — чудо! — остался доволен: на экране, пусть в жизни все было иначе, он едва ли не на равных с Лениным вершил революцию. Ленин (главная роль Бориса Щукина), прибывший в предреволюционный Питер, говорит соратникам: «Помните: прежде всего — свидание со Сталиным!». Позднее историки указывали на то, что Сталин в те времена был малозначительной фигурой, и посему Ленин вряд ли так страстно, как в фильме, желал свидания с ним.
А во втором фильме дилогии гуманист Максим Горький в исполнении Николая Черкасова говорит Ленину-Щукину: «Я, может быть, старею, но мне тяжело смотреть на страдания людей. Пусть это даже люди ненужные…». Непреклонный Ленин в 18-м отвечает точно так, как в 38-м ответил бы Сталин: «Вы опутаны цепями жалости… Отбросьте ее прочь! Она отравляет горечью ваше сердце, она застилает слезами ваши глаза, и они начинают хуже различать правду. Прочь эту жалость!».
По свежим следам успеха первого фильма сценариста Алексея Каплера, режиссера Михаила Ромма и актера Бориса Щукина наградили орденами Ленина. Сталинская премия, учрежденная в 1940 году, догнала создателей дилогии в 1941-м.
Так случилось, что они были одновременно и жертвами, и создателями массового сталинского психоза. Казалось, после Сталинской премии перед Каплером открыты все дороги, но… карта легла на арестантский тракт в заполярную Воркуту. И не из-за критики, а из-за самой дорогой для Сталина женщины – его дочери…
С юной Светланой Аллилуевой Алексей Каплер встретился в годы войны на вечеринке по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Гостей зазвал ее брат Вася Сталин. Незадолго до этого Каплер задумал написать сценарий к фильму о военных летчиках, и Василий взялся консультировать его и других киношников. Но дело закончилось лишь несколькими шумными застольями.
Эта история стоит того, чтобы рассказать о ней словами самой Светланы – отрывками из ее книжки «Двадцать писем другу»:
«Василий привез Каплера к нам в конце октября 1942 года…
Люся Каплер – как все его звали – был очень удивлен, что я что-то вообще понимаю… Он предложил показать мне «хорошие фильмы» по своему выбору, и в следующий раз привез «Королеву Христину» с Гретой Гарбо. Я была совершенно потрясена тогда фильмом, а Люся был очень доволен мной… Мы вышли прогуляться вокруг дачи…
Вскоре были ноябрьские праздники. Приехало много народа… После шумного застолья начались танцы… «Что вы невеселая сегодня?» – спросил меня Люся, не задумываясь о том, что услышит в ответ. И тут я стала говорить обо всем – как мне скучно дома, как неинтересно с братом и с родственниками; о том, что сегодня десять лет со дня смерти мамы, а никто не помнит об этом и говорить об этом не с кем…
Крепкие нити протянулись между нами в этот вечер – мы уже были не чужие, мы были друзья. Люся был удивлен, растроган.
…Ему предстояла поездка в Сталинград. В эти несколько дней мы старались видеться как можно чаще… Мы ходили в холодную военную Третьяковку… Потом ходили в театры… В просмотровом зале Комитета кинематографии на Гнездниковском Люся показал мне тогда «Белоснежку и семь гномов» Диснея и чудесный фильм «Молодой Линкольн».
Люся приносил мне книги: «Иметь и не иметь», «По ком звонит колокол» Хемингуэя, «Все люди – враги» Олдингтона…
Мы ходили вместе по улицам темной заснеженной военной Москвы… А за нами поодаль шествовал мой несчастный охранник, совершенно обескураженный сложившейся ситуацией и тем, что Люся очень любезно с ним здоровался и давал прикурить.
Люся был для меня тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком… Он раскрывал мне мир искусства – незнакомый, неизведанный. А он все не переставал удивляться мне, ему казалось необыкновенным, что я понимаю, слушаю, впитываю его слова…
Вскоре Люся улетел в Сталинград… В конце ноября, развернув «Правду», я прочла в ней статью спецкора А. Каплера – «Письмо лейтенанта Л. из Сталинграда».
Увидев это, я похолодела. Я представила себе, как мой отец разворачивает газету… Дело в том, что ему уже было доложено о моем странном, очень странном поведении. И он уже однажды намекнул мне очень недовольным тоном, что я веду себя недопустимо. Я оставила этот намек без внимания и продолжала вести себя так же, а теперь он, несомненно, прочтет эту статью, где все так понятно, – даже наше хождение в Третьяковку описано совершенно точно… И надо же было так закончить статью: «Из твоего окна видна зубчатая стена Кремля…» Боже мой, что теперь будет?!
Люся возвратился из Сталинграда под Новый 1943 год. Вскоре мы встретились, и я его умоляла только об одном: больше не видеться и не звонить друг другу. Я чувствовала, что все это может кончиться ужасно…
Алексей Каплер на фронте
…Решили как-то образумить Люсю. Ему позвонил полковник Румянцев, …дипломатично предложил Люсе уехать из Москвы в командировку куда-нибудь подальше. Люся послал его к черту и повесил трубку…
3 марта утром, когда я собиралась в школу, неожиданно домой приехал отец, что было совершенно необычно… Я никогда еще не видела отца таким… он задыхался от гнева, он едва мог говорить: «Где, где это все? – выговорил он, – где все эти письма твоего писателя?»
Нельзя передать, с каким презрением выговорил он слово «писатель».
«Мне все известно! Все твои телефонные разговоры… Твой Каплер – английский шпион, он арестован!» (…)
«А я люблю его!» – сказала, наконец, я, обретя дар речи. «Любишь?!» – выкрикнул отец с невыразимой злостью… – и я получила две пощечины – впервые в своей жизни… и он произнес грубые мужицкие слова – других слов он не находил… И, взглянув на меня, произнес то, что сразило меня наповал: «Ты бы посмотрела на себя – кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» И ушел к себе в столовую…
Фразу о том, что «твой Каплер – английский шпион», я даже как-то не осознала сразу…
Как во сне, я вернулась из школы. «Зайди в столовую к папе», – сказали мне… Отец рвал и бросал в корзину мои письма и фотографии.
«Уж не могла себе русского найти!» То, что Каплер – еврей, раздражало его, кажется, больше всего.
Люся вскоре был выслан на Север…».
…Вот что рассказывает товарищ по несчастью, политзаключенный тех лет, впоследствии владимирский литератор Павел Рачков:
«Алексея Каплера я встретил в Инте в мае 1950 года. Он отбывал уже второй срок… Было специальное распоряжение, запрещающее использовать Каплера на легких работах. После короткого инструктажа ему доверили управлять подъемной машиной на участке шахты. … встречались мы с Алексеем Яковлевичем и на работе, и на нарах.
Рабочее место Каплера было в тесовом, продуваемом со всех сторон сарае. Человек, словно прикованный, сидел, держась за рычаги лебедки. Нагрузив вагонетку породой, рабочий дергает за рукоятку троса… Лебедчик поднимает бадью из забоя. Иногда шахтеры сигналят, эти сигналы Алексей Яковлевич знал наизусть.
Рядом с ним – ни души. Перерыва на обед не бывает. В месяц три выходных дня. Но это не значит, что в эти дни люди могли провести время в жилой зоне, как им хочется. У лагерного начальства на эти дни свои мероприятия. То шмон устроят, то инвентаризацию. Сгонят всех в одну секцию барака и начнут! – все поставят дыбом, перемешают, истопчут сапогами. Потом начинается личный обыск с раздеванием догола. И уж после этого начнут пускать по одному в разоренный дом».
Смерть Сталина освободила Каплера, отбывшего в лагерях Воркуты и Инты две пятилетки. Его выпустили одним из первых.
Алексей Каплер снова стал много работать, был достаточно востребован. Но, пожалуй, самый славный период в его творческой биографии — это когда в 60-е он вел на Центральном телевидении «Кинопанораму». В прямом эфире беседовал с кинематографистами, известными и не очень, рассказывал о новых фильмах, вспоминал старые времена. На него было интересно смотреть – вот что было самое главное. Вел себя предельно естественно – артист, он ведь с этого начинал. Его популярность была воистину грандиозна. «Кинопанораму» смотрели практически все, от мала до велика. Звонили, писали, приезжали с просьбами, ведь телеведущий воспринимался как человек, который может все. Алексей Яковлевич в силу своего характера терпеливо откликался на просьбы и жалобы, пытаясь помочь.
Отчего-то в памяти возникает один эпизод «Кинопанорамы». Каплер запнулся, попытался что-то вспомнить с ходу и не смог, остановился. «Погодите минутку, — обратился к зрителям, — я сейчас вспомню…». И так он сидел перед целой страной, помешивая ложечкой чай, молчал. Самое интересное на свете — человек не говорящий, а думающий, тихо, про себя, вспоминающий. Таким он и был — яркий, солнечный, артистичный, влюбленный в жизнь.
Мда…влюбленный в жизнь… Любовь занимала в жизни Алексея Каплера главное место. Любовь в самом лучшем и самом широком понимании этого слова – любовь к жизни, любовь к своему делу, любовь к женщине…
Можно сказать, что неспроста Иосиф Виссарионович тогда орал дочери, что у Каплера «кругом бабы» – грубо, конечно, но можно было сказать и так. В его жизни было невероятное количество женщин – Алексей Каплер был очень обаятельным и очень любвеобильным, женщин любил и понимал, и женщины в него влюблялись часто и порой отчаянно… В любви он был серьезным эстетом, каждая его избранница была не просто красавица, а женщина неординарная. В разные периоды жизни его женами были Татьяна Тарновская, Таисия Златогорова, Валентина Токарская.
Но, что характерно, Каплеру всегда хватало мудрости и сил идти в будущее, не оглядываясь в прошлое. Там, в будущем, его ждала последняя и самая большая любовь в его жизни — молоденькая поэтесса, израненная телом и душой фронтовичка Юлия Друнина, такая же неисправимо романтичная, как и он сам.
…«Сидел дома, занимался, и вот меня выстрелило срочно бежать на телеграф — сказать, что я тебя люблю, может быть, ты не знаешь или забыла. Один тип».
«Прошу считать эту телеграмму формальным объяснением в любви с просьбой вашей руки, а если возможно, то и сердца. Давай с самого начала. Согласен вздыхать и крутиться вокруг. Один полуинтеллигент».
Трудно поверить в то, что автору этих телеграмм — за шестьдесят, а их адресату — за сорок. Сколько в них милой непосредственности и поистине юношеской любви! Эту пару часто сравнивали с Ромео и Джульеттой, несмотря на то, что возраст у них для такой параллели был, мягко говоря, неподходящим, зато чувства — поистине шекспировскими. Эта любовь пришла к обоим уже в зрелые годы, тем не менее, они прожили вместе почти двадцать лет и любили друг друга так, будто встретились вчера.
Они познакомились в 1954 году, когда Юля Друнина поступила на сценарные курсы при Союзе кинематографистов, где Каплер преподавал. Каплер был женат, Друнина тоже замужем.
Любовь вспыхнула сразу, но, пытаясь сохранить семьи, они еще шесть лет боролись с этим чувством. Тогда Юле казалось, что ее любовь безнадежна, но все равно ничего не могла с собой поделать:
Что любят единожды — бредни,
Внимательней в судьбы
всмотрись.
От первой любви до последней
У каждого целая жизнь.
В 1960 году Друнина и Каплер стали наконец мужем и женой. Алексей развелся, Юля тоже ушла из семьи. «Был ходок, а стал подкаблучник», – шутили друзья, а Каплер, ничуть не смущаясь, отвечал: «А ведь я, правда, никогда не думал, что могу так мучительно, до дна, любить. Жил дурак дураком».
Они жили так счастливо, что это вызывало раздражение у окружающих. Жены обвиняли мужей в невнимании и равнодушии, тыча пальцем в Каплера: вот, Юля возвращается из заграничной командировки, так Люся поехал в Брест, чтобы встретить ее на границе с цветами! Не то, что некоторые… После каждой «Кинопанорамы» Люся сразу звонит жене, интересуется ее мнением — не то, что некоторые!
«Однажды, — вспоминал Марк Соболь, — я сказал Юле: «Он стянул с тебя солдатские сапоги и переобул в хрустальные туфельки». Она, смеясь, подтвердила».
К туфелькам снова и снова прилагались трогательные телеграммы: «Джанкой поезд тридцать первый вышедший Москвы двадцать четвертого декабря вагон тринадцатый место двадцать пятое пассажиру Друниной Доброе утро Каплер» или: «Планерское Дом творчества Друниной Уже третий час ночи Уже уложил вещи Есть потребность признаться что очень тебя люблю моя бесконечно дорогая Опять Каплер».
Алексей Каплер и Юлия Друнина
Ты рядом – и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты — рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить.
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!
«Пойми, моя дорогая, — писал прошедший войну, тюрьму и лагерь, разменявший восьмой десяток лет человек, — я еще «развивающаяся страна» и буду возле тебя становиться лучше, бережнее к тебе, к нашей любви… Ты мой дом на земле».
Когда Алексей Яковлевич заболел и врачи отпустили ему не больше года жизни, Юлия бросила все и превратилась в заботливую сиделку. Он не догадывался, что обречен, а она знала. И была рядом буквально до последнего вздоха.
Алексей Каплер умер в сентябре 1979 года. Похоронили его, согласно его просьбе, на кладбище в городке Старый Крым, неподалеку Коктебеля. Юлия уже тогда сказала, что хотела бы, чтобы и ее похоронили там же, в одной могиле с ним… Она даже побеспокоилась о том, чтобы на его надгробной плите осталось место для ее имени.
Когда Алексея Каплера не стало, жизнь Юлии Друниной изменилась – она, секретарь Союза писателей СССР и народный депутат СССР, так и не смогла снова в нее вписаться. Через 11 лет после кончины Каплера Юлия заперлась в гараже и отравилась выхлопными газами своей машины. В предсмертной записке Друнина писала: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл». Мир на ее глазах перевернулся, и больше не было крыла, чтобы укрыться от катастрофы.
Алексей Каплер и Юлия Друнина, похоже, действительно были последними романтиками уходящей эпохи.
«Будет не так, как раньше – счастье вперемешку с плохим. Будет только счастье, будешь только ты…» – так Люся обещал когда-то Юле, и обещание сдержал.
…Их именем названа одна из далеких планет Галактики. И это стало им лучшим памятником: свет далекой звезды, свет, пронзающий время и расстояния, негасимый свет Любви…
