Страницы истории

В ТРЕТЬЕМ ПРИБЛИЖЕНИИ

Клавдия КОЛЕСНИКОВА | Номер: 04/256 Апрель 2014

Я узнавала об этом человеке постепенно, можно сказать, «в трех приближениях». Первый раз более десяти лет назад его фамилия встретилась мне в книгах о погромах гражданской войны на Украине, потом я нашла небольшую информацию о нем в «Российской еврейской энциклопедии». И только недавно, уже «в третьем приближении», мне крупно повезло: я наткнулась на большую статью о нем в еврейской интернет-газете «Мы здесь».
О ком речь? Об уроженце местечка Корсуня Киевской губернии Абраме (Авроме) Давидовиче ЮДИЦКОМ, политическом деятеле, историке, журналисте, литературоведе и фольклористе. Его имя сейчас забыто, а прожил он интересную жизнь, был в свое время на острие еврейской истории и культуры, поэтому мне бы очень хотелось, чтобы об этом неординарном человеке узнали и мы, его земляки.
Мой рассказ будет основан на статье редактора израильской интернет-газеты «Мы здесь» Леонида Школьника «Дороги Абрама Юдицкого» и дополнен информацией из других источников. Эта статья основана на воспоминаниях его близких, в первую очередь, его сына, московского профессора, доктора технических наук Семена Абрамовича Юдицкого.

Слово сыну – Семену Юдицкому:
Отец родился в марте 1886 года на Украине, в городке Корсунь Киевской губернии, в семье мелкого торговца. Он был старшим из четырех детей. Получил традиционное еврейское образование – хедер, иешибот.
Фамилия Юдицкий довольно редко встречалась среди жителей Корсуня. Так, мне удалось найти в архивных материалах из Государственного архива Черкасской области только одно упоминание: в мае 1919 года некоему Мордку Юдицкому была вручена повестка, чтобы он явился в помещение бывшего ревкома (теперь – музей истории Корсунь-Шевченковской битвы Корсунь-Шевченковского государственного историко-культурного заповедника).

Семен Юдицкий:
Я плохо знаю ранний период его жизни. Не знаю, что подтолкнуло провинциального еврейского юношу стать не раввином, как хотели родители, а журналистом, и во время революции 1905-1907 годов вступить в еврейскую социал-демократическую партию Бунд. Залман Рейзен в «Лексиконе еврейской литературы, печати и филологии» пишет, что в 1912 году А. Юдицкий был секретарем редакции ежемесячного журнала «Ди идише велт» («Еврейский мир») в Петербурге, где под псевдонимом «Еврей» опубликовал библиографическую статью «Еврейские отделение на книжной выставке в Петербурге». Одновременно Юдицкий являлся слушателем Курсов востоковедения и, сотрудничая с Ш. Ан-ским, в 1913 году участвовал в разработке опросной анкеты в помощь местным добровольцам, собирателям сведений по этнографии.
Примерно в те же годы отец женился (о его первой жене Розине не знаю почти ничего), и в 1914 году у них родилась дочь Сусанна.
Позже, в Вильне, отец был сотрудником журнала «ха-Зман» («Время»), где публиковал преимущественно статьи на культурно-общественные и литературные темы, а также рецензии и библиографические очерки о еврейских книгах. В начале Первой мировой войны он сотрудничал в ежедневной газете «Дер фрайнд», издаваемой Ф.Марголиным.
Позже по заданию Бунда уехал в Иркутск, где работал в еврейских общественных организациях. После Февральской революции отец снова оказался в Петербурге и стал работать в бундовской газете «Арбэтэр штиме» («Голос рабочего»). После этого он некоторое время жил в Минске, сотрудничая в газете «Дер Вэкер» («Будильник»). В 1918 году отец был послан Бундом в Варшаву. После заключения Брестского мира польские власти арестовали отца, и он был интернирован в Хелмский лагерь для военнопленных. Оттуда ему удалось бежать и вернуться в Киев. Там с начала 1919 года А.Д. Юдицкий работал помощником заведующего информационным отделом Отдела помощи пострадавшим от погромов российского Общества Красного Креста на Украине.

Именно в этот период Абрам Юдицкий собирал информацию о еврейских погромах в Корсуне, Смеле и Черкассах. Вот что он сообщал о том, что происходило в его родном Корсуне в 1918 году (из книги И.Б. Шехтмана «Погромы Добровольческой армии на Украине», выпущенной в Берлине в 1932 году): «Вокруг города происходили упорные бои крестьян-повстанцев с немцами; однажды немцам пришлось оставить город. Когда они назавтра вернулись обратно (в начале июля), они решили излить свою злобу на евреев, которые якобы тепло принимали повстанцев. Немцы въехали в город на броневике и выстрелили прямо в группу евреев, мирно стоявших на базаре; некоторые были при этом убиты, некоторые ранены и остались надолго калеками». А вот что говорится в его докладах «Корсунь в 1919 году» и «Корсунь при деникинцах». Наблюдая своими глазами деникинский погром в Корсуне в августе 1919 года, он рассказал, как на третий день погрома, когда как будто ослабели аппетиты у казаков, «разгорелся погромный пыл у корсунских христиан, жителей города и окрестностей». И дает этому объяснение: «Шутка ли. Целый город с массой еврейского добра, с богатыми хозяйствами, накопленными поколениями, стоит совершенно открыто и свободно. Иди и бери… И подобно саранче, набросилось на это христианское население, стар и млад, крестьяне и мещане, гимназисты и студенты». «Деникинцы хозяйничали в Корсуни около четырех месяцев, – пишет также в своем докладе А.Юдицкий. – В городе снова появились пристав, урядник, городовой, нагайка старого режима».

Семен Юдицкий:

До 1933 года отец преподавал в высшей школе и вел научно-историческую работу в Институте еврейской пролетарской культуры.
Он опубликовал ряд работ по истории революционного движения в России, в том числе фундаментальный труд «Еврейская буржуазия и еврейский пролетариат в первой половине XIX века» (Киев, 1931). Книга была издана как на идиш, так и на русском языке. В ней он опровергает бытовавший в то время, да и сейчас, миф о том, что в черте оседлости дореформенной России евреи, в основном, были лавочниками, портными и сапожниками. На ряде архивных материалов отец показал, что уже в 20-30-е годы XIX века в Литве, Белоруссии, правобережной Украине существовал заметный слой еврейских капиталистов и фабричных рабочих, занятых, по современной терминологии, в реальном секторе экономики. Думается, что как исторический документ, книга не потеряла значения и теперь. В том же 1931 году вышел в свет 1-й том запланированного литературной секцией Института еврейской пролетарской культуры при ВУАН четырехтомного собрания сочинений Израиля Аксенфельда. Том был снабжен вводной статьей и примечаниями, составленными А. Юдицким.
Отец работал в обществе историков, составлял и редактировал сборники, занимался журналистикой. В 1928 году умерла его первая жена Розина (в семье ее называли Рузя), а в 1931 году он женился на моей матери, еврейской поэтессе Двойре Шулимовне (Вере Соломоновне) Хорол, племяннице известного еврейского писателя Давида Бергельсона (он был братом ее матери). Как и ее дядя, она родилась в местечке Охримово Киевской губернии (сейчас – Монастырищенский район Черкасской области). В 1932 году родился я (отцу было в то время 46 лет, а умер он, когда мне было всего 10 лет).

Как тесен мир! Как вы думаете, где Двойра Хорол познакомилась с Абрамом Юдицким?! В конце 1920-х годов Киеве, в доме у Шимона Добина, преподавателя, литературного критика и общественного деятеля, который в конце 19 – начале 20 века жил в Корсуне, встречался здесь с молодым Шолом-Алейхемом и стал его другом и почитателем таланта.
Вот что она рассказывает о своем муже в воспоминаниях «В гостях у Шимона Добина», напечатанных в той же интернет-газете «Мы здесь»:
«Мне хочется вспомнить ещё одну светлую личность – деятеля еврейской культуры, ставшего мне по-родному близким, но о котором постараюсь говорить, по возможности, объективно. Я имею ввиду Авраама Юдицкого. Я часто встречала его во второй половине двадцатых годов, посещая Центральную еврейскую библиотеку им. Винчевского и бывая в доме Добиных. Шимон относился к Юдицкому с большой любовью и вниманием, как к скромному и вежливому человеку, серьезному и пытливому ученому-историку.
Маркиш, Галкин, Квитко, позднее и Бергельсон, ценили Юдицкого. Они нередко обращались к нему за советом и консультацией для уточнения деталей того или иного исторического события. Юдицкий владел сокровищами языка идиш и делал очень удачные переводы на идиш с других языков. Он был хорошо знаком с русским и еврейским фольклором. Да и вообще был всесторонне образованным человеком.
Михоэлс приблизил Юдицкого к своему театру. И тот время от времени читал труппе театра лекции».

Семен Юдицкий:

С начала тридцатых годов началась настоящая охота на активных членов распущенных еще в 1917 году социал-демократических партий – меньшевиков, эсеров, бундовцев. Конфиденциальный источник в киевском ОГПУ-НКВД сообщил отцу, что он, как бывший бундовец, тоже в списках, и во избежание ареста должен немедленно «исчезнуть». И отец с матерью и со мною, годовалым, бросили всё и отправились в Москву. Первые четыре года родители снимали комнату в Подмосковье, в поселке Удельное, затем получили каморку под самой крышей в Москве на Арбате.
Что касается отношений отца с НКВД, то, вероятнее всего, те, кто готовил его «дело», сами были ликвидированы, и отец временно выпал из поля зрения органов. В Москве отец занимался литературно-критической работой, продолжал научно-исторические исследования. Он сблизился с кругом деятелей еврейской культуры, объединенных вокруг издательства «Дер Эмес» и Государственного еврейского театра: писателями Бергельсоном, Маркишем, Квитко, Галкиным, Фининбергом, Кушнировым, Ойслендером, с артистами Михоэлсом, Зускиным, Ротбаум, с профессорами Гринбергом и Добрушиным, театральным критиком Любомирским.
В 1933-1941 годах отец большей частью работал над исследованием литературно-художественных произведений на исторические темы. Его перу принадлежат критические работы об исторических драмах Галкина в постановке ГОСЕТа. Отец писал и об истоках творчества еврейских писателей Гольдфадена, Переца и многих других. На основании исторического материала он вскрыл социальную сущность массовых народных движений, нашедших свое отражение в еврейской художественной литературе. Такова, в частности, его работа о фарисеях и саддукеях с анализом происхождения этих общественных течений, как политических партий, сложившихся в эпоху героических войн в древней Иудее. В работе об истоках творчества Гольдфадена Юдицкий оперировал рядом новых материалов, проливающих свет на зарождение и формирование еврейского театра.
Наряду с литературно-критическими работами отец писал и об истории евреев. В 1940 году им были изданы «Очерки по истории еврейского народа», в которых он анализирует ряд узловых моментов еврейской истории: восстание Маккавеев, Иудейскую войну, восстание Бар-Кохбы – те драматические моменты древнееврейской истории, которые не раз служили сюжетом художественных произведений. Отец был большим знатоком еврейского фольклора. В 1940 году он совместно с Добрушиным опубликовал фундаментальный сборник «Еврейские народные песни». Этот капитальный труд объемом в 486 страниц я нашел в Российской государственной библиотеке.
…Началась Великая Отечественная. В самом ее начале мы с матерью были эвакуированы в Чистополь, а отец с дочерью от первого брака Сусанной, аспиранткой 3-го Московского мединститута, остался в Москве. В октябре 1941 года, когда гитлеровцы вплотную подошли к столице, отец с Сусанной практически без вещей ушел из города. Отец прекрасно понимал, что ожидает евреев при гитлеровской оккупации. Им удалось попасть в эшелон, направлявшийся в Среднюю Азию. Так отец с Сусанной оказались в Намангане. Без теплой одежды, обуви, без средств к существованию. Голодали, спали на голых досках.
В архиве отца сохранилась копия его письма к партийным властям Намангана с просьбой помочь устроиться на какую-нибудь работу, где он мог бы применить свои знания и профессиональный опыт. Его обращение, вероятно, не осталось без ответа. Передо мной – удостоверение, подписанное ответственным редактором наманганской районной газеты с просьбой «содействовать А.Д. Юдицкому в сборе материалов о работе колхозов Наманганского района».

Сусанне удалось разыскать свой мединститут, который был эвакуирован в Фергану, и получить оттуда вызов. Ранней весной 1942 года она уехала, через несколько месяцев отец тоже переехал в Фергану. Здоровье его было подорвано, он дважды лежал в больнице. Несмотря на это, продолжал журналистскую работу. Он списался с редакцией газеты «Эйникайт» – органа Еврейского антифашистского комитета, возглавляемого народным артистом СССР Соломоном Михоэлсом. Редакция находилась тогда в Куйбышеве. Сохранилось удостоверение отца, в котором значится, что он является корреспондентом «Эйникайт», а также множество телеграмм из Куйбышева в Фергану, извещавших о публикации его статей. Одновременно он был корреспондентом газеты «Ферганская правда», в которой опубликовал ряд репортажей и статей.
В декабре 1942 года по вызову Михоэлса – художественного руководителя Государственного еврейского театра, находившегося в то время в Ташкенте, отец выехал в Ташкент для работы литературным консультантом театра. В дороге он простудился и заболел воспалением легких. 5 января 1943 года он умер в Ташкенте.
Отец не дожил до Победы и до конца 40-х годов, когда под руководством «вождя народов» власть приступила к планомерному уничтожению лучших представителей еврейской науки и культуры. Можно не сомневаться, что доживи отец до тех роковых времен, он бы разделил участь своих коллег по литературному цеху, участь миллионов своих сограждан разных национальностей, оказавшихся неугодными кровавому сталинскому режиму.
* * *
То немногое, что удалось узнать об Абраме Юдицком от его родных и близких, позволяет вписать его имя в копилку еврейской культуры. Юдицкий не был корифеем уровня Михоэлса или Гофштейна, он просто делал единственное дело своей жизни: служил национальной культуре, своему народу. Делал это в неимоверно трудных условиях советского быта, не плакал, не впадал в уныние. Достойно и без оглядки на цензурные запреты, день за днем своей короткой жизни (он умер, не дожив до шестидесяти) помогал современникам лучше понять и почувствовать яркий, неповторимый мир еврейской литературы и театра.

На снимках:
— Абрам Юдицкий в молодости
— Двойра Хорол и ее сын Семен Юдицкий, 1939 г..
— Последнее фото Абрама Юдицкого
— Семен Юдицкий с внучкой Ксенией