БУЙСТВО КРАСОК ВЕНИАМИНА КЛЕЦЕЛЯ
«Автопортрет», 2008
Центр изучения и развития современного искусства, специально для «Еврейского обозревателя»
8 мая в Иерусалиме открылась выставка новых работ выдающегося художника Вениамина Михайловича Клецеля. В Израиле он живет уже более двадцати лет, куда прибыл из Самары. Также на холстах мастера и поныне появляются среднеазиатские мотивы, ведь именно в Узбекистане семья Клецелей оказалась в эвакуации, там он рос и учился. Мало кто знает, что этот замечательный художник – уроженец Украины, где он появился на свет в 1932 году в поселке Первомайское Одесской области. К сожалению, несмотря на это, ни в одном из украинских музеев выставок этого живописца пока не было.
Один из центральных мотивов в творчестве Клецеля – образы древних городов Земли Израиля, переживших вечность и вновь ставших домом для настрадавшегося, но несломленного народа. Причем чаще всего это не пейзажи современного Израиля, а виды, или, даже можно сказать, видения седых городов, словно пришедшие из библейских времен. Это не картины, написанные с натуры – это образы, выношенные и созданные сердцем. И поэтому в них столько тепла, света и порой трогательной грусти.
Неожиданно празднично, легко и весело смотрится на полотне мастера Яффо. Художник окинул взором всю панораму города – от морского берега с кораблями на синем горизонте до ближайших к нам городских стен и желтых песков пустыни. Работа выполнена в жизнерадостном колорите – стены играют золотисто-желтыми красками, отражая свет ясного неба, залитого солнечным светом и несущего вдаль облака, словно опрокинувшегося перевернутой чашей над многолюдным городом. Освещенные здания отбрасывают контрастные синие, зеленые и даже красные тени, среди старинных каменных домов суетятся люди, спешащие куда-то по узким улочкам в тени изумрудных кипарисов и пальм – такое ощущение, что мы слышим их многоголосый разговор, а сами здания и переулки с их крутыми изгибами будто приплясывают под звуки городского шума на фоне далекого гула морских волн. Да и сам город напоминает море в солнечный день, с его жизнерадостным плесканием и блеском золотистой пены.
«Яффо»
Рядом с Яффо за последнее столетие на ровном месте в мегаполис международного значения вырос Тель-Авив. Но насколько далеким от растиражированных фотографий небоскребов выглядит он на полотне Клецеля! Художник запечатлел старую улочку, застроенную невысокими каменными зданиями. Тель-Авив – молодой, современный город, однако изо всего его многообразия художник выбрал тихое очарование старого квартала, чей облик напоминает о древнем Иерусалиме и стенах Яффо. В этом, «своем», Тель-Авиве художник ищет и находит то, что так дорого его сердцу – патриархальный, уютный мир старого еврейского города, согретого израильским солнцем и прошедшего через все тяготы истории, но по-прежнему гостеприимного и манящего. Каменные строения, чуть наклонившиеся от времени, но оживляемые голосами населяющих их людей, выписаны динамичными, яркими мазками, передающими мирную суету делового дня – солнечный свет окрашивает стены, золотистые искры брызжут с карнизов и крыш, а из прохладной тени им отвечают темно-изумрудные и синеватые пятна.
И все же есть в картине и место какой-то печали, не сразу уловимой тоске: солнечные блики не так теплы, разбавляемые зеленоватыми отсветами, а само солнце словно готовится исчезнуть за изломами крыш. И пусть дома заполняют большую часть полотна, возникает ощущение, что этот пейзаж, этот образ старого города – более хрупок, чем кажется. Живописец будто показывает нам мир, который так легко потерять, особенно в сегодняшнем глобализованном и шумном Тель-Авиве, но потом уже нельзя будет возродить никогда.
«Дорога в Цфат», 2006
На этой картине, полной движения, бесконечного смешения цветов, оттенков, силуэтов, света и тени, мирно сосуществуют первозданное и рукотворное: природа поражает буйством своих красок и форм, и городские ворота гостеприимно встречают путника за могучими деревьями. В этом единстве – подлинная красота и очарование израильской земли.
Будучи подлинно психологичным живописцем, Вениамин Клецель искусно раскрывает перед зрителем и свой собственный внутренний мир. За годы жизни в Израиле мастером были созданы более чем двадцать автопортретов, и все они – очень разные.
Один из автопортретов написан в 1995 году. На нем перед нами предстает уже зрелый, умудренный опытом и жизненными впечатлениями, но еще полный сил и готовый работать художник. Мастер предстает перед нами в момент раздумья, он стоит, слегка прислонившись к окну спиной, а в руках держит кисти – кажется, он напряженно работает в своей мастерской и лишь на минуту отошел от мольберта, чтобы отдохнуть – и с новыми силами окунуться в работу… Его глаза слегка полуприкрыты, а взгляд направлен куда-то внутрь себя – где-то там, в глубинах своей души художник стремится найти новые творческие силы. Плечи живописца обнажены, а густая борода и седеющие, но все еще пышные локоны свободно ниспадают вниз и слегка взъерошены – Клецель предстает перед нами во всей своей искренности и непосредственности, он словно впускает нас в свою святая святых, в свою мастерскую, где приглашает стать свидетелями таинства рождения его произведений. Вся картина выполнена в тусклых серовато-синих и розовых тонах, и в ней значим не столько цвет, сколько свет, который сверкает беглыми искрами в растрепавшихся волосах и в оконном проеме, и которому отвечают глубокие тени задумчивости и умиротворения на лице художника. Эта гамма подчеркивает атмосферу спокойствия и созидательного труда, в которой живет и которой дышит художник. Это полотно – открытое, искреннее обращение к зрителю, в котором художник стремится показать себя таким, какой он есть и приглашает окунуться в свой мир.
Совсем по-иному обращается к нам художник в автопортрете, написанном в 2008 году, заставляющем вспомнить такие разные работы как поздний «Автопортрет» Рембрандта 1665 года и «Автопортрет в соломенной шляпе» Винсента Ван Гога 1887 года. Здесь Клецель, облаченный в пиджак и шляпу, деловито держа палитру под мышкой, с улыбкой и слегка подмигивая смотрит на зрителей. В отличие от предыдущей работы, где взор его направлен мимо нас, а сам живописец, поглощенный творчеством, предстает в домашней непосредственной обстановке, на этом полотне он собран, деловит и расположен к общению. Кажется, что он только что закончил работу в своей мастерской, свидетелями которой мы были в предыдущей картине, и теперь вышел на прогулку, чтобы набраться новых впечатлений и идей, готовый к беседе с окружающим миром.
Если предыдущий автопортрет – это взгляд на художника изнутри, где отправной точкой становится его мастерская, скрытая от посторонних глаз, а сам он являет нам себя в разгар творческого порыва, то это полотно – взгляд на живописца со стороны, таким мы увидим его, если встретим на улице или в парке на пленэре. Поэтому и цветовая гамма здесь совсем иная, и цвет уже доминирует над светом: приветливое лицо художника, его борода и белая рубашка играют оранжево-красными солнечными бликами, и эти же солнечные пятна окружают его самого, словно он идет по улице в предзакатный час. Эти теплые и яркие пятна контрастируют с прохладными сиреневыми и синими тенями, падающими со шляпы и со складок пиджака, и отражающимися в глубоком голубом взгляде мастера, который, кажется, внимательно смотрит прямо в наши души в поисках нового источника для вдохновения. И можно не сомневаться – он обязательно найдет его, ведь воображение творца никогда не стоит на месте, а его кисть не знает покоя, подобно бегущим солнечным бликам на его палитре и летучим сумеречным теням…
