ГКЧП ПО-ИЗРАИЛЬСКИ

Эфраим ГАНОР, обозреватель «Новостей недели» для «Еврейского обозревателя» | Номер: Январь 2014

Ариэль Шарон после битвы у Абу-Агейлы (Синай) в 1967 году

Ариэль Шарон после битвы у Абу-Агейлы (Синай) в 1967 году

«…Должен сказать, что у меня самого… впервые возникло ощущение, что это может случиться. Ведь мы не раз задавали себе вопрос: возможно ли, чтобы в государстве Израиль армия взяла власть в свои руки? Возможно ли, чтобы армия принимала решения независимо от правительства? Я всегда считал, что это невозможно, что в Израиле такое не произойдет. А тут после встречи с начальником генштаба я сказал ему и другим присутствующим, что впервые возникли обстоятельства, при которых такое может произойти, и этот шаг будет воспринят положительно, с пониманием. То есть речь шла не об узурпации власти как таковой, а об узурпации прерогативы власти, а именно – права принимать решения. О том, что армия может принять решение независимо от правительства. Не помню, согласился ли со мной начальник генштаба, но мне кажется, что он считал так же».
Эти слова сказал в 2005 году – не поверите! – глава правительства Ариэль Шарон в связи с исследованием, проведенным отделом истории генштаба и опубликованном в газете «Маарахот» (издание генштаба и ЦАХАЛа). Исследование проводил полковник в отставке Ами Глуска. Недавно он выпустил в свет книгу «Эшколь, дайте же команду!», которая явилась результатом широкомасштабного, глубокого исследования о Шестидневной войне и о сложном периоде, который предшествовал той войне.
Дело происходило накануне Шестидневной войны, и, прежде чем переходить к подробностям любопытного инцидента, о котором рассказывается в упомянутом исследовании, имеет смысл описать ситуацию, сложившуюся в тот исторический момент.
15 мая 1967 года во время парада, посвященного Дню независимости (он проходил в Иерусалиме), политическое руководство получило от служб безопасности тревожное сообщение: президент Египта Гамаль Абдель Насер начал переброску крупных сил на Синай, и в египетской армии объявлена высшая степень боеготовности из-за напряженности, возникшей на границе между Израилем и Сирией (а напряженность возникла в связи с тем, что за две недели до того израильские ВВС в ходе воздушного боя сбили в районе Голанских высот и Кинерета два самолета Миг-21, принадлежащих Сирии).
В свете новой информации, поступившей от разведки, Израиль объявил призыв резервистов. Два дня спустя Насер потребовал вывода войск ООН с Синая. 3 тысячи человек были дислоцированы там, когда ЦАХАЛ ушел с полуострова и из сектора Газы после Синайской кампании 1956 г. Их позиции заняли египтяне и палестинцы из Газы и Рафиаха, мобилизованные в особые подразделения египетской армии.
На следующий день повышенная боевая готовность была объявлена также в Сирии и в Иордании. Король Хусейн заявил, что если Израиль нападет на любую арабскую страну, Иордания «не будет сидеть, сложа руки».
Положение на Ближнем Востоке обострилось до предела. Весь мир внимательно следил, как формируется арабская антиизраильская коалиция. Соединенные Штаты направили в регион корабли Шестого флота. В ЦАХАЛе активизировали мобилизацию резервистов.
22 мая Насер заявил о закрытии Тиранского пролива для израильских судов, а также судов других стран, доставляющих товары в Израиль. Кроме того, египетский президент ясно дал понять, что готовится к войне с еврейским государством.
В Израиле заявление о закрытии Тиранского пролива восприняли как объявление войны. Но Насер пошел дальше: заявил, что будет задерживать в Суэцком канале суда всех стран, которые вступятся за Израиль.
28 мая Иордания заявила о подписании оборонного военного союза с Египтом. Руководство двух стран пришло к решению, что подчиняться обе армии будут египетскому генштабу. К этому союзу немедленно присоединились Сирия и Ирак.
В Израиле ЦАХАЛ оказывал сильнейшее давление на главу правительства Леви Эшколя и его кабинет. Военачальники требовали, чтобы им дали возможность принять превентивные меры, нанести упреждающий удар по египетской, сирийской и иорданской армиям, прежде чем те основательно подготовятся к нападению на Израиль. Но Эшколь проявил нерешительность. Он предпочитал использовать дипломатические пути для урегулирования конфликта и хотел заручиться поддержкой западных стран.
Обстановка в стране была очень напряженной. Призыв резервистов закончился, ЦАХАЛ занял позиции на египетской, иорданской и сирийской границах и ждал лишь команды израильского правительства, чтобы пойти в наступление. Но команда не поступала… Весь Израиль был в недоумении. Люди не могли понять, чего ожидает армия, почему не наносит упреждающего удара.
Давление на премьера со стороны высшего командования ЦАХАЛа усиливалось не по дням, а по часам. Это привело к созданию правительства национального единства. Впервые в истории государства лидер правого лагеря – им был ныне покойный Менахем Бегин – присоединился к правительству в качестве министра без портфеля. Моше Даян получил портфель министра обороны. Все это произошло 1 июня 1967 г.
Вступление Даяна в правительство, тем более в качестве министра обороны, вызвало оптимизм в ЦАХАЛе, подняло боевой дух солдат и офицеров. Однако время шло, а они продолжали сидеть в полной боевой готовности, ожидая команды.
В исследовании рассказывается, что генерал-майор Ариэль Шарон предложил начальнику генштаба Ицхаку Рабину начать войну, не дожидаясь согласия правительства. И, как можно понять из комментария Шарона по поводу публикации, Рабин не возражал.
Надо отметить, что поводом для исследования послужили показания Шарона, данные им сотрудникам исторического отдела ЦАХАЛа непосредственно по окончании Шестидневной войны. Лишь теперь, по прошествии 37 лет, они стали достоянием гласности, как и отчеты остальных командиров, участвовавших в войне 1967 г.
Приведу еще один фрагмент из показаний Шарона, который в Шестидневную войну заведовал отделом инструктажа в генштабе и командовал одной из трех дивизий, воевавших на Южном фронте: «Не думаю, что кто-либо обсуждал это (имеется в виду, что ЦАХАЛ возьмет инициативу в свои руки. – Прим. ред.) в практическом плане. Но в тех обстоятельствах мы ощущали потребность говорить о такой возможности. На моей первой встрече с начальником генштаба Рабином мы только и говорили об этом. После совместного заседания с правительством 2 июня мы остались вдвоем, чтобы обсудить проблему. Тогда я сказал Рабину: если бы мы прямо на встрече встали и сказали главе правительства и министрам: «Послушайте, ваше решение не предпринимать упреждающей атаки ставит под угрозу Израиль, а поскольку положение очень серьезно, мы просим вас выйти в соседнюю комнату и подождать там», и начальник генштаба передал бы по радиостанции «Коль Исраэль» сообщение о начале войны, правительство восприняло бы это с облегчением. Таково было мое ощущение в тот день…».
В исследовании Глуски есть еще одно интересное открытие. В апреле 1967 г., за месяц до кризиса, который привел к Шестидневной войне, начальник генштаба Ицхак Рабин посетил Иран. В ходе визита персидский шах настаивал на том, чтобы ЦАХАЛ спровоцировал напряженность на своей южной границе и тем самым вынудил Насера отвести войска из Йемена и направить их в зону назревающего конфликта. Это, по словам шаха, послужило бы как интересам Ирана, так и интересам Израиля.
Как выяснилось позднее, у шаха имелись и другие соображения. Напряженность на израильско-египетской границе вынудила бы СССР сосредоточиться на проблемах египетской армии, в которую было вложено много усилий и денег. Тогда Советский Союз ослабил бы давление на страны Персидского залива. Шах был очень обеспокоен активной деятельностью СССР в регионе, что было связано с нефтью.
Под влиянием исследования, проведенного Глуской, в историческом отделе генштаба склонны считать, что в тот период иранское правительство передало Советскому Союзу ложную информацию о том, что ЦАХАЛ готовится к атаке на Сирию. Было очевидно, что Египет в этом случае неизбежно будет втянут в войну. Советское руководство прекрасно понимало, что если ЦАХАЛ нанесет поражение египетской армии, все инвестиции и усилия СССР пойдут коту под хвост, так как победа Израиля повлечет за собой усиление США на Ближнем Востоке.
Как выяснилось впоследствии, эта ложная информация, переданная правительству СССР, в значительной степени повлияла на решение Насера развязать войну с Израилем: к этому его усиленно подталкивали советские друзья. У Советов, в свою очередь, имелся свой интерес: до них дошли сведения о том, что Израиль начал развивать ядерный потенциал.
Отметим, что Ами Глуска занимал высокие посты в ЦАХАЛе, поэтому министерство главы правительства, иностранных дел, а также канцелярия президента открыли ему свободный доступ к хранилищам информации и к секретным архивам. Он имел возможность изучить секретные протоколы, отчеты разведки, отчеты об операциях, имеющих самую высокую категорию секретности. За свое исследование он получил докторскую степень в Иерусалимском университете, хотя текст и не был разрешен к публикации в полном объеме. Та версия, которая изложена в книге «Эшколь, дайте же команду!”, прошла очень серьезную цензуру. Секретные материалы, разумеется, изъяты. Выводы автора, тем не менее, сомнению не подлежат, коль скоро они основаны на свидетельствах из первых уст и документах.
Конечно, в книге Глуски факты смягчены. Во многих случаях он пользуется очень осторожными формулировками, чтобы не создавать впечатления, будто армия действительно собиралась действовать на свое усмотрение, невзирая на мнение политического руководства. И все же настроения в генштабе, в военном командовании отражены, пусть и в несколько завуалированном виде. Ощущается атмосфера, сложившаяся на пороге военного переворота. Переворота не ради захвата власти, а с целью принятия самостоятельного стратегического решения, поскольку поведение политического руководства, состоявшего из представителей старшего поколения, напоминало поведение евреев Европы в канун Второй мировой войны и Катастрофы. Вместо немедленных действий они предпочитали выжидать – в данном случае, вмешательства США и других стран, которые якобы могли предотвратить атаку на Израиль…