НЕЛЬЗЯ ИСКЛЮЧАТЬ ПРОВОКАЦИЙ
Известный специалист по мониторингу и анализу ксенофобии Вячеслав Лихачев о текущих социально-политических процессах в Украине и их влиянии на еврейскую общину страны.
– Вячеслав, несет ли специфическую опасность для еврейской общины политический кризис, связанный с событиями Евромайдана?
– Кризис, спровоцировавший протестную реакцию, собирательно названную Евромайданом, безусловно, несет в себе опасность для украинского социума в целом. Другое дело, что евреи в силу исторически сложившихся причин не только подвергаются тем же угрозам, но и являются уязвимой частью общества, поэтому их ощущения острее.
Как правило, говоря о специфических угрозах еврейской общине, имеют в виду усиление национал-экстремистской части оппозиции, завоевавшей авторитет в физическом противостоянии с периодически прибегающими к насилию сотрудниками правоохранительных органов, и в целом – радикализацию общественных настроений. Протестующие зачастую склонны оформлять свою повестку дня в националистических категориях, апеллировать к лозунгам и символам украинского повстанческого движения середины ХХ века, что вызывает у значительной части еврейской общины неоднозначные ассоциации и заставляет чувствовать себя неуютно.
На Майдан вышли самые разные представители украинского гражданского общества, и национал-радикалы там весьма заметны. Еврейская община внимательно фиксирует проявления антисемитизма в рамках протестов – к сожалению, там есть, что фиксировать. Однако, мне кажется, что полтора месяца протестной кампании позволяют утверждать, что непосредственной угрозы усиления антисемитизма, и тем более конкретной опасности для евреев и их общинных институтов Евромайдан не представляет. Что бы ни говорили старающиеся быть полезными власти представители некоторых еврейских организаций о том, что они боятся выйти на улицу и ждут толп погромщиков под стенами синагоги с минуты на минуту – можно констатировать, что эти опасения, если и были искренними, не оправдались.
Тем не менее, происходящие процессы, безусловно, несут в себе зерно опасности. Во-первых, речь идет о первых в украинской политической истории событиях, легитимировавших насилие в подобных масштабах. Это не может не беспокоить еврейскую общину, заинтересованную в цивилизованном и мирном решении всех общественных конфликтов и справедливо опасающуюся уличных противостояний. Во-вторых – собственно, поводом для начала Евромайдана и причиной, по которой протесты приняли такой масштаб, была безответственная политика власти, декларировавшей некие цели, которые она, на самом деле, не собиралась достигать, и применившей силу по отношению к представителям гражданского общества, попытавшимся напомнить ей о ее же обещаниях. Нарушение правил игры теми, кто призван следить за их соблюдением – то есть, государственными органами – бесспорно, представляет угрозу для всех граждан, и для еврейской общины в том числе. Но вряд ли эти угрозы можно назвать потенциально опасными только для еврейской общины. Хотя евреи, в силу исторических и психологических причин, более остро ощущают опасность, «разлитую» по всему обществу и в равной степени угрожающую всем.
– Многие в последнее время заговорили о рождении на Майдане политической нации. Не кажутся ли вам преждевременными такие утверждения?
– О рождении украинской политической нации говорили и в 1991 году, и в 2004-м. Мне кажется, уже это заставляет несколько скептически отнестись к подобным пафосным заявлениям. Вообще, «рождение нации» – это некая абстракция, имеющая скорее символическое, нежели реальное наполнение. Формально говоря, украинская политическая нация родилась одновременно с украинской государственностью. Процесс же формирования гражданского самосознания, национальных институтов, символов и атрибутов не может быть одномоментным и занимает не одно десятилетие.
Если говорить в этом контексте конкретно о Евромайдане, то гражданская протестная активность, приобретение навыков самоорганизации и опыта отстаивания своих прав, безусловно, важный этап формирования политической нации. Имея перед глазами, с одной стороны, сотни тысяч людей, с энтузиазмом строящих по собственной инициативе самостоятельное общество, независимое от лживого и циничного руководства страны, а с другой – безликих «космонавтов» с дубинкой, очень легко начать осмыслять политический кризис в терминах конфликта народа в целом и некой «власти». Однако, консолидация украинской нации во всем ее многообразии под лозунгами Майдана невозможна. Кампания, начинавшаяся как внепартийный протест общественных активистов, неизбежно «срослась» с оппозиционными политическими силами, которые поддерживаются от силы половиной общества. Более того, важную роль в кампании играют национал-радикалы, идеология которых вызывает устойчивое отторжение не только у русскоязычных жителей Юга и Востока страны, но и у многих сознательных украинцев, не ассоциирующих себя с радикальной этнонационалистической традицией и свойственной ей глорификацией насилия. Постоянная настойчивая апелляция к символам ОУН – УПА, факельные шествия в честь Степана Бандеры, «национально-освободительная» риторика и радикальный лексикон выступающих на сцене Евромайдана не могут быть приемлемы для очень многих в стране. Нельзя консолидировать нацию с помощью символов, отталкивающих даже меньшую часть граждан.
Однако и особой угрозы «раскола» страны по поводу национальных символов и типов самоидентичности я не вижу. Географическая и политическая поляризация свойственна многим развитым и устойчивым демократическим обществам, но никто не подвергает сомнению единство польской, французской или американской наций. Некоторые страны, как те же Соединенные Штаты, на пути формирования государственности и национальной идентичности вообще прошли стадию гражданской войны – Украине, слава Богу, подобный сценарий не грозит.
– Ваш прогноз развития событий? Будет ли власть или радикальная оппозиция разыгрывать межнациональную карту или это периферийный сценарий?
– Ну, власть постоянно апеллирует к якобы существующей угрозе нацменьшинствам со стороны национал-радикалов. Их заметное присутствие в протестном движении дает сильный козырь проправительственным пропагандистам. Более того, в рамках кампаний по дискредитации оппозиции выполняющие заказ Банковой политтехнологи, как мне кажется, готовы сами инициировать провокационные информационные поводы за гранью допустимого – как в апреле прошлого года это произошло в Черкассах. Тогда на оппозиционный митинг пришли агрессивно настроенные молодые люди в футболках с призывом «бить жидов».
Признаюсь, на фоне устойчиво невысокого уровня реальных проявлений антисемитизма, я даже опасался, что провластные политтехнологи не остановятся, скажем, перед тем, чтобы организовать битье стекол в какой-нибудь синагоге, не забыв, конечно, предварительно расписать стены от имени ВО «Свобода», а то и устроят что-нибудь еще более «убедительное». До этого дело не дошло. Однако, на фоне происходящих с ноября прошлого года событий «антифашистская» стратегия, которая столь нелепо выглядела весной, может обрести новую жизнь. Собственно, главное политическое противостояние только начинается – до президентских выборов год, и совершенно очевидно, что растратившее за четыре года популярность руководство страны не будет стесняться в средствах и не остановится ни перед чем, чтобы не дать оппозиционному кандидату победить.
Конечно, в оппозиционном лагере достаточно реальных радикалов, разочарованных и в какой-то степени даже озлобленных тем, что большинство протестующих не поддержали их «кавалерийского» наскока на государственные институты. Этим людям крайне трудно будет дождаться легитимной возможности изменения власти демократическим образом. Власти, в свою очередь, крайне выгодно было бы, если протестующие еще раз, как 1 декабря прошлого года, прибегли бы к насильственным действиям. Можно предположить, что она сделает попытки спровоцировать экстремистские эксцессы. Масштабное и переходящее все границы взаимное насилие национал-экстремистов и сотрудников правоохранительных органов вообще сместило планку допустимого, и нельзя исключать, что «боевики» какого-нибудь «Правого сектора» сорвутся на насилие. Однако, если исключить вероятность совсем утонченной провокации, крайне маловероятно, что потенциальным объектом насилия экстремистов будут национальные меньшинства и конкретно евреи. На протяжении последних лет была заметна четкая тенденция: «политизация» уличных национал-радикалов способствует уменьшению актов насилия на почве ксенофобии, а не наоборот. Памятники Ленину, государственные институты и политические оппоненты становятся более естественными объектами экстремистских действий, нежели национальные и религиозные меньшинства. Однако, повторюсь, поскольку любой акт насилия по отношению к объектам еврейской общины, который можно будет ассоциировать с протестующими, будет прекрасным подарком для проправительственной машины пропаганды, расслабляться не стоит. В перспективе начала кампании по выборам президента нельзя исключать никаких провокаций.
Беседовал Илья Григорьев,
специально для
«Еврейского обозревателя»
По поводу шествия, лозунгов и Бандеры
Значит так.
Сначала по поводу шествия. Во-первых, то, что оно факельное, – это именно потому, что вы подумали, и никаких тонких коннотаций с чествованием нобелевских лауреатов в Осло искать не надо, потому что их нет. Во-вторых, дело даже не в факелах. При такой агрессивности и энергии ненависти, если б в руках участников вместо факелов были розовые плюшевые мишки, все равно впечатление мрачное. Тут недавно в сети гуляла фраза Померанца про дьявола, рождающегося из пены на губах ангела, и далее по тексту.
Теперь по поводу лозунгов. Абсолютно согласен с Андреем Бондарем, что «Слава Украине» означает всего лишь – слава Украине. Но вот уже ответ «Героям слава» ставит ряд вопросов. Хотя бы – кто для кого является героем. Конвенции на сей счет в обществе не существует, но и это можно опустить.
Поехали дальше, – «Слава нации». Ясно, что само понимание этого термина в историческом контексте данного слогана не имеет ничего общего с современным европейским пониманием слова «нация», и не надо делать вид, что это не проблема. «Смерть ворогам» сегодня звучит вообще как страшноватый анахронизм. Давайте определимся, мы еще участвуем в схватке тоталитаризмов первой половины двадцатого века или стремимся вписаться в систему ценностей современной европейской цивилизации? Если второе, то давайте сдавать в архив кровавые героические страницы истории. Война закончилась почти 70 лет назад, Украина – независимое государство скоро 23 года. Новая проблематика – новая риторика.
Наконец, кто такие вороги? Я не сомневаюсь, что для большинства оравших факельщиков я являюсь ворогом уже в силу своего рождения. И не надо убеждать даже не меня, а самих себя, что это еще не совсем нацизм. Он самый.
Наконец кричалка номер три: «Украина понад усе». Даже если закрыть глаза на то, что это калька понятно с чего, сам лозунг о примате интересов нации и государства является сегодня по сути своей наиболее радикальным антиевропейским лозунгом: я хочу в Европу, потому что там высшая ценность – человеческая личность, а не Украина, Румыния или великое княжество Лихтенштейн.
Наконец, о Бандере. Если отбросить кремлевские пропагандистские страшилки о прислужнике фашистов и даже поверить что Бандера – герой и незаурядная личность, все равно большинство из его взглядов и деяний его приверженцев сегодня нуждается как минимум в пояснениях: «ну, чего вы хотите, тогда время было такое…»
Фигура Бандеры, может быть, мобилизует запад (хотя он уже и так мобилизован), но отпугивает восток. Дальнейшая экспансия его культа на восток воспринимается там как идеологическая оккупация. Разрушить ложные мифы о Бандере как о немецко-фашистском пособнике – задача разумная и полезная. Заставить всю Украину поверить в миф о Бандере как о герое, лишенном негатива – задача бессмысленная и чреватая углублением раскола. А он сегодня реален как никогда – если открыть глаза, в этом несложно удостовериться.
В общем, обо всем этом можно говорить и говорить, но конспективно я позицию изложил, хотя и раньше она была вполне изложена.
Александр Ройтбурд
