Израиль

Однажды в Хевроне

| Номер: 05/281 Май 2016

Инцидент в Хевроне, где солдат батальона Кфир застрелил террориста после того, как тот ранил его товарища и был нейтрализован, отразил, как в увеличивающем зеркале, многие проблемы нашей жизни. И главная из них – само положение, в котором мы живем. Мир это или война? В мирное время безумцы с ножами не бросаются на людей чуть ли не каждый день, а на войне солдатам не устраивают публичное судилище за убийство врага.
Хотя Израиль позиционирует себя как правовое государство, но по всему выходит, что виновность человека в стране определяет не суд, а журналисты, правозащитники и политики. Члены правительства, включая премьер-министра и министра обороны, практически мгновенно выступили с критикой поступка солдата, обвинив его в нарушении этического кодекса армии. Как справедливо заметила сестра арестованного, государство заранее вынесло ее брату приговор.

Создается впечатление, что для большинства политиков, которые сделали публичные заявления по поводу события в Хевроне, не имеет значения, что там произошло. Трагедия стала поводом для выражения своего мнения по поводу террора, армии, правительства, действующего законодательства и т.п. Отношение к случившемуся определяется политическими взглядами – левыми или правыми. В ход идут привычные ярлыки: тех, кто защищает солдата, называют фашистами, тех, кто его обвиняет – врагами своего народа и пособниками террористов. Арабские депутаты раздули ликвидацию террориста до масштабов вселенского зла. Левая оппозиция осудила поступок военнослужащего, правые политики воспользовались случаем, чтобы обрушиться на правительство, которое не может постоять за свою армию. Кто-то назвал солдата героем, а кто-то – убийцей. В этом возмущенном хоре теряются отдельные трезвые голоса, которые предлагают подождать хотя бы предварительных итогов расследования.
Но можно ли рассчитывать на объективность следствия и суда? Многочисленные подписи и акции в защиту военнослужащего доказывают, что народ, в массе, не верит в объективность правоохранительной системы.
Это неверие, к сожалению, имеет под собой основания. Существует опасение, что судьба солдата зависит от того, какую позицию изначально займут следователи и военная прокуратура. Захотят ли они воспользоваться этим случаем, чтобы продемонстрировать миру высокие моральные стандарты израильской армии и принести военнослужащего в жертву этой демонстрации? Или же для них важнее будет показать свое единство с народом, вставшем на защиту армии? Возможно, следствие больше озабочено выбором верной тактики, а не установлением истины, тем более что каждая позиция содержит свои риски. Одна грозит очередным международным обвинением в военных преступлениях, особенно после обращения ПНА в ООН, другая провоцирует конфликт с армией и гражданами Израиля, вставшими на сторону солдата.
Премьер-министр Нетаниягу показал наглядный пример метания меж этих двух огней, сначала резко осудив действия военнослужащего, а после поднявшейся волны в его поддержку высказавшись в пользу объективного расследования.
Давно известно, что наши военнослужащие связаны жесткими инструкциями по применению оружия. Одновременно они находятся под прицелом видеокамер правозащитников и наблюдателей всех мастей, которые неустанно создают имидж жестоких оккупантов, пользующихся своей безнаказанностью. Между тем, каждая смерть палестинца, в том числе и боевика, становится предметом расследования военной полиции, согласно постановлению военного прокурора от 2011 года.
Но в мире все равно преобладает мнение палестинских лидеров, называющих ликвидацию террористов на месте преступления «внесудебными казнями».
Неудивительно, что ЦАХАЛ старается не применять оружие даже при непосредственной опасности. Недавно страна была потрясена рассказом военнослужащего, выполнившего приказ командира не стрелять в подозрительного палестинца. Итогом стал теракт, в котором командир погиб, а солдат был ранен. Сегодня большинство солдат готово идти в тюрьму, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь товарищей. Это правильный выбор, но справедливо ли, что наши дети стоят перед таким выбором?
Узнаем ли мы, что произошло в Хевроне на самом деле? На этот счет есть большие сомнения. До сих пор точно неизвестно, что произошло в мечети при Маарат       а-Махпела в 1994 году, когда туда вошел Барух Гольдштейн. Понадобилось 13 лет, чтобы доказать, что символ интифады Аль-Акса, 12-летний Мухаммед ад-Дура, погиб от пули палестинских боевиков, а не израильских солдат (а по некоторым версиям, он и вовсе жив).
Возможно, правда выплывет много позже, когда эта история перестанет занимать умы и первые страницы новостных выпусков. До тех пор, пока она остается сенсацией, мало надежды на ее объективное освещение – как и на справедливое расследование.
Mignews.com

От редакции «Еврейского обозревателя:
Со времени инцидента прошло определенное время, и уже известны многие детали происшествия, которое остается в фокусе внимания израильской общественности. Можно, конечно, критиковать израильскую судебную систему за метания, но не надо забывать, что именно эта система отправила в свое время за решетку бывшего премьер-министра Эхуда Ольмерта, президента Моше Кацава, сына Ариэля Шарона Омри, главу МВД Арье Дери – и ни общественное положение, ни высокий социальный статус обвиняемых этому не помешали.
Что касается сержанта 92-го батальона пехотной бригады «Кфир» Эльора Азария, выстрел которого в палестинского террориста эхом отзывается во всех секторах израильского общества, то ему по завершении следствия было предъявлено обвинение в непреднамеренном убийстве, что грозит 9-летним тюремным заключением. В обвинительном вердикте военной прокуратуры говорится, что «выстрел в террориста не был оправдан с оперативной точки зрения».
«Обвиняемый действовал вопреки правилам открытия огня, — сказано в документе, — в то время как террорист лежал на земле раненый и безоружный, ни на кого не нападал и не представлял непосредственной угрозы обвиняемому, а также находившимся на месте солдатам и гражданским. Он (обвиняемый) взвел затвор, сделал несколько шагов в сторону террориста и выстрелил с близкого расстояния, прицелившись в голову и поразив цель».
Интернет-издание Vice News обнародовало внутренний отчет ЦАХАЛа об итогах расследования хевронского инцидента. Военные следователи установили, что:
1. До того, как выстрелить в палестинца, солдат заявил сержанту М., что террорист «ранил нашего друга и должен умереть».
2. После выстрела Азария дал такое же объяснение нескольким командирам: «Террорист, напавший на нашего солдата, не должен остаться в живых».
3. Впоследствии солдат изменил свою версию на допросах и начал говорить, что боялся за свою жизнь (это же утверждает и защита, мол, солдат опасался, что на теле террориста есть взрывное устройство).
В отчете сказано, что инцидент «наносит большой вред имиджу Израиля и ЦАХАЛа» и «играет на руку палестинским рассказам о внесудебных расправах, подрывая легитимность наших действий».
Тем не менее, согласно опросам, более 80% израильтян считает Эльора Азарию невиновным, а 66,5% полагают, что террорист, совершивший нападение на израильтян, должен быть уничтожен в любом случае, даже если он в данный момент не представляет опасности для окружающих.  На этом фоне по всему Израилю состоялись демонстрации в поддержку военнослужащего, крупнейшая из которых прошла 19 апреля на площади Рабина в Тель-Авиве. Митингующие держали в руках израильские флаги и плакаты с надписями: «Эльор — герой», «Террористов не нейтрализуют, а уничтожают», «Пришедшего убить тебя — убей», и другие.  Раздавались призывы к немедленному освобождению солдата, но максимум, на что согласился суд — это позволить обвиняемому провести Песах со своей семьей.
Общественные настроения можно понять, если учесть, что террористы, не ликвидированные на месте теракта, вполне уютно чувствуют себя в израильской тюрьме, а для своих соплеменников становятся национальными героями.  Не говоря уж о том, что при очередном обмене каждый из уцелевших шахидов имеет шанс вернуться к своему кровавому ремеслу.
С начала нынешней волны терактов, то есть с 13 сентября прошлого года, когда в канун Рош а-Шана, был камнями забросан автомобиль, за рулем которого находился 64-летний Александр Левлович из Иерусалима, число пострадавших составило 414 человек — 34 человека скончались, 380 получили ранения различной степени тяжести.
Хуже всего то, что отдельные вспышки террора грозят перерасти в полномасштабную интифаду, недаром, согласно данным последнего опроса, 78,6% молодежи сектора Газа и 47,4%  арабской молодежи из Иудеи и Самарии считают, что террористические действия против Израиля необходимо продолжать, причем более трети из них уверены, что это лишь прелюдия к «настоящей интифаде». На вопрос о том, способствуют ли теракты созданию палестинского государства, две трети жителей Газы и 40,9%  жителей Иудеи и Самарии ответили утвердительно.
В этом контексте израильское общество стоит перед сложной дилеммой — забыть об имидже ЦАХАЛа как самой моральной армии мира, либо… никто на самом деле не знает, какие риски несет то или иное «либо». Ясно одно — на сегодняшний день палестино-израильский конфликт не имеет конвенционального решения, поэтому не стоит видеть панацею как в предельно жестких, вопреки всем международным нормам, силовых методах подавления террористической угрозы, так и в политике бесконечных уступок.
Выстрел Эльора Азария стал тем рубиконом, после которого израильское общество должно дать себе ответ, каким оно видит свою страну и какими нормами готово поступиться ради выживания.
А пока… пока 62% израильтян-евреев убеждены, что солдат, застреливший раненого террориста, должен быть освобожден, а процесс против него — прекращен.

Автор: Ира Коган