Филосемит, пособник антисемитизма
К 155-летию со дня рождения В. И. Ленина
Советский плакат
Александр КУМБАРГ
«Мы наш, мы новый мир построим…» В историческом смысле Ленин – политическая фигура весьма интересная и не стоит его односторонне выдергивать из контекста той эпохи, из общественно-политического поля Российской империи. А в еврейском вопросе вообще всё гораздо неоднозначнее.
Еврейский дедушка
Владимир Ильич, конечно, считал себя русским. Как и все в семье Ульяновых. В Российской империи в паспортах обозначалось только вероисповедание, а в советских анкетах он указывал «великоросс» (как тогда именовали русских). Но и здесь не обошлось без евреев. Уже после смерти вождя мирового пролетариата его сестра Анна Елизарова-Ульянова, работая в ленинградских архивах, нашла в 1924 г. документы, подтверждающие, что дед Ленина по линии матери – врач Александр Бланк – в «прошлой жизни» был Исроэлем Бланком, евреем из Житомира, из бедной семьи мелкого торговца. В 17 лет он принял христианство, чтобы выбраться из «черты оседлости», поступить в Медико-хирургическую академию.
Сам Ильич этого, возможно, не знал и вообще к собственному генеалогическому древу интереса не проявлял. Любопытна была бы его реакция, узнай он.
Анна обратилась к директору Института истории партии Льву Каменеву. Но, как отмечает Йоханан Петровский-Штерн, автор книги «Еврейский вопрос Ленину»: «Противники революции уже давно, упоминая Льва Троцкого, называли его Лейбой Бронштейном, а самого Каменева Розенфельдом. Допустить, чтобы этот список пополнил еще и Ленин-Бланк, главный партийный историк никак не мог».
В 1932 г. наивная сестра Ленина предприняла новую попытку и написала Сталину: «В последние годы, слыша, что антисемитизм у нас проявляется опять сильнее, даже среди коммунистов… прихожу к убеждению, что вряд ли правильно скрывать от масс этот факт, который, вследствие уважения, которым пользуется среди них Вл. Ил., может сослужить большую службу в борьбе с антисемитизмом, а повредить, по-моему, ничему не может… Мне думается, что так же взглянул бы и Владимир Ильич. У нас не может быть никакой причины скрывать этот факт, а он является лишь подтверждением данных об исключительных способностях семитического племени, что разделялось всегда Ильичом, и о выгоде для потомства смешения племен. Ильич высоко ставил всегда евреев… Уже давно отмечена большая одаренность этой нации… Сам Ильич высоко ценил ее революционность, ее „цепкость“ в борьбе, как он выражался…».
Сталин в отличие от Анны Ульяновой в политических облаках не витал, реал-политик понимал хорошо и об уровне антисемитизма в стране знал не понаслышке. Понимал, что опасно подрывать легенду о канонизированном лидере русского народа, давать такой шикарный козырь антисемитам-антикоммунистам. Это может ударить по Кремлю. Нет. Ульянов он – и точка! Порекомендовали родственнице Ленина держать язык за зубами. С точки зрения исторической объективности Сталин, разумеется, был неправ. А с точки зрения политической прагматики – прав.
Затем в антисемитских 1960-х еще два исследователя наткнулись на «еврейское происхождение». Один из них – Михаил Штейн – показал документы писательнице, лениноведу Мариэтте Шагинян. Она попросила «наверху» разрешения использовать их в своей книге «Ульяновы» и, естественно, получила отказ ЦК. Теперь уже, вероятно, больше заботились о душевном спокойствии антисемитов прокоммунистических. В 1965-м от греха подальше решили вообще закрыть доступ к этим крамольным для коммунистического идола материалам. А не уничтожили документы, по мнению Петровского-Штерна, потому как «всё, что было связано с Ильичом, представлялось коммунистам священным, и поэтому даже мысль о том, что можно просто уничтожить информацию о его семье, никогда не приходила им в голову».
Национальность дедушки вождя революции была в СССР тайной за семью печатями. Табу. Едва ли не главным секретом страны. Зато имя Фанни Каплан было известно каждому советскому школьнику.
Письмо сестры Ленина стало доступно историкам, а затем и широкой общественности только в 1990-х. Чему антисемиты-монархисты, конечно, «ни в сказке сказать, ни пером описать», как обрадовались: вот, мы ведь всегда говорили, что это евреи революцию в России замутили, что это часть мирового еврейского заговора. Троцкий, Зиновьев, Свердлов и прочие. А теперь выясняется, что и главный большевик – еврей! Буря эмоций!
А многие, конечно, этим известием огорчились. Мало того, что Маркс – еврей, так еще и Ленин… куда катится мир?! Предпринимались и попытки оспаривать подлинность письма. Кто-то, может, опасался, что это дискредитирует нетленный образ отца-основателя…
Кстати, юмористично: бывало в те годы революции и Гражданской войны, что в народе Льва Троцкого провозглашали более русским, чем Ленина (хотя и хватало белогвардейских антисемитских плакатов-карикатур на Троцкого).
«Еврейский рабочий нам брат»
У многих революционеров в начале XX столетия ксенофобия отсутствовала в принципе. В РСДРП(б), например, люди разных национальностей были просто большевиками. Таким же был и Владимир Ильич, многократно в разные годы выступавший с бескомпромиссным бичеванием великорусского шовинизма, против антисемитизма, за предоставление евреям равноправия в России.
«Наиболее угнетенная и затравленная нация – еврейская» – из этого тезиса он исходил. Большевик номер один резко осуждал позорную «черту оседлости», процентные нормы для евреев в учебных заведениях и другие унизительные формы дискриминации в Российской империи. Возмущался погромами, говорил, что они инспирированы властью. Еврейство «несло семя социализма в более отсталую русскую рабочую массу» и «слово „еврей“ стало символом революции в глазах правительства», разжигающего национальную вражду, чтобы отвлечь народные массы от революционного движения: «Ненависть царизма направилась в особенности против евреев… царизм умел отлично использовать гнуснейшие предрассудки самых невежественных слоев населения против евреев. Так возникли погромы, в большинстве случаев поддержанные полицией, если не руководимые ею непосредственно…».
Сразу после большевистского восстания в Петрограде II Всероссийский съезд Советов, принявший исторические декреты о мире и земле, принял и постановление о борьбе с контрреволюцией, поручившее местным советам не допускать антиеврейских и иных погромов. Став председателем Совета народных комиссаров, Ленин уделял серьезное внимание противостоянию антисемитизму, юдофобской пропаганде, проникавшей и в большевистский лагерь. В 1918–1919 гг. Совнарком выделял материальную помощь бездомным евреям, бедноте, жертвам погромов.
В период Гражданской войны антиеврейские настроения в стране резко выросли. К традиционному российскому антисемитизму в эти годы добавилась и фигура еврея-коммуниста. «Бей жидов – спасай Россию» – вопила белогвардейская пропаганда. Летом 1918 г. Совнарком по предложению Ленина принял «Постановление о борьбе с антисемитизмом и еврейскими погромами». Там говорится, что, пользуясь голодом, усталостью, неразвитостью наиболее отсталых масс, «буржуазная контрреволюция берет в свои руки то оружие, которое выпало из рук царя», указывает «темным массам, будто все их беды от евреев» В Российской советской федеративной республике нет места национальному угнетению, всякая травля какой бы то ни было нации преступна и позорна: «Еврейский буржуа нам враг не как еврей, а как буржуа. Еврейский рабочий нам брат». Совнарком объявил антисемитизм, погромы евреев ослаблением революционных рядов, разъединением единого трудового фронта, «гибелью для дела рабочей и крестьянской революции», призвал трудовой народ «всеми средствами бороться с этим злом». Всем совдепам было предписано в корне пресечь антисемитские инциденты. «Погромщиков и ведущих погромную агитацию ставить вне закона», то есть расстреливать.
Весной 1919 г. Ленин выступил с речью «О погромной травле евреев», в которой снова подчеркнул, что «вражда к евреям держится прочно только там, где кабала помещиков и капиталистов создала беспросветную темноту рабочих и крестьян. Только совсем темные, совсем забитые люди могут верить лжи и клевете…» И выразил уверенность, что эти «остатки старого крепостного времени» уходят, «народ становится зрячим».
Среди евреев есть эксплуататоры, капиталисты, как и среди всех наций, но большинство евреев – рабочие, труженики, «наши братья по угнетению капиталом, наши товарищи по борьбе за социализм». «Не евреи враги трудящихся. Враги рабочих – капиталисты всех стран», которые стараются разжечь рознь между рабочими разных наций, на ней держится власть капитала. «Позор тем, кто сеет вражду к евреям».
Любопытно: при Хрущеве, в 1961 г., проходила перезапись речей Ленина, записанных при его жизни на граммофонные пластинки. Всё перезаписали, лишь эту речь против антисемитизма советские «интернационалисты» посчитали неактуальной.
Антисемитизм был и в Красной армии. Ведь солдаты разных армий представляли одно и то же общество, преимущественно были невежественными крестьянами. Но, в отличие от белых, большевики на погромы Красной армии решительно реагировали. Например, на погромы, проведенные некоторыми полками Первой конной армии в 1920 г. после поражения красноармейцев под Варшавой. Ленин лично встретился с командованием армией во главе с Семеном Буденным. Реввоенсовет Первой конной разоружил части, участвовавшие в вакханалиях. Большинство виновных осудили на судебном процессе в Елизаветграде. Главных виновников погромов расстреляли, остальных приговорили к принудительным работам сроком от 5 до 20 лет.
Венгерский историк Тамаш Краус, исследующий деятельность Ленина, отмечает в свой работе «Ленин и евреи»: «Вмешательство советской власти… значительно способствовало тому, что красноармейцы совершили лишь небольшую долю погромов во время Гражданской войны». Ленин и ранний советский режим создали на русской почве теоретическую и практическую «модель», демонстрирующую, как можно остановить антисемитский геноцид. «В свете последовавшего позже Холокоста это может считаться важной исторической заслугой».
«Я евреям верю…»
Среди соратников Ленина в революционном движении всегда было множество евреев. А после завоевания большевиками власти по инициативам Ленина многие евреи заняли крупные посты в стране: Григорий Зиновьев, Лев Троцкий, Яков Свердлов, Карл Радек, Юрий Стеклов, Максим Литвинов, Моисей Урицкий, Яков Ганецкий, Григорий Сокольников, еврей по отцу Лев Каменев и другие.
Вождь пролетариата ценил своих еврейских единомышленников за ум, динамизм, идеологическое родство. Максим Горький вспоминал в своем очерке «Владимир Ленин» (1924), как Ильич сказал ему, что русские – народ, по преимуществу талантливый, но крайне ленивого ума. Русский умник почти всегда еврей или человек с примесью еврейской крови. Разумеется, из последующих изданий очерка эту фразу вычеркнули.
Выбирая коллег, Ленин часто не оглядывался на то, «что скажут об этом в народе». Троцкий рассказывал в своих мемуарах «Моя жизнь», как после Октябрьской революции Ленин хотел сделать его наркомом внутренних дел. Лев Давидович возражал, отмечая, что было бы тактически неверным еврею руководить таким министерством в России. Однако Ленина это не смущало. В итоге, как известно, Троцкий стал тогда наркомом по иностранным делам, а позднее – наркомом по военным и морским делам.
Израильский журнал «Алеф» опубликовал материал журналиста Ильи Окунева, записавшего свои беседы с Михаилом Кузьминым, работавшим шофером в гараже, обслуживавшем советское правительство. Возил он периодически и Ленина. В частности, Кузьмин вспоминал, как Ленин говорил ему о своем доверии к евреям: «Я евреям верю… знаете, почему? Ни один народ в России не находился при самодержавии в таком унизительном положении, как евреи… Наша революция дала евреям России все права гражданства, сделала их равноправными гражданами… Только теперь советская Россия стала для них настоящей Родиной, и я знаю, что ей они служат верно и преданно».
А белогвардейские, петлюровские и прочие погромы времен Гражданской войны тем более толкали евреев к союзу с теми, кто предоставлял им равные права и защиту от физического истребления. В сложившихся условиях для многих из них это была единственная возможность выжить. Несмотря на антииудаизм, борьбу с частной собственностью и прочие выкрутасы большевиков, в 1918–1919 гг. началось приспособление широких слоев еврейского населения и большей части антибольшевистской еврейской интеллигенции к советским условиям. Перешли на советскую сторону многие партийцы из Бунда, «Поалей Цион» и других еврейских партий социалистической ориентации (а свои разногласия с большевиками оставляли до лучших времен). Стало понятно: если большевизм падет, массы евреев, не имеющих к нему никакого отношения, будут истреблены под предлогом их сочувствия большевикам за одну только национальность. К тому же советская власть давала евреям и другие бонусы: без национальных ограничений можно было поступить на госслужбу и в вузы, многие перебрались из местечек в крупные города.
Сионизм страшнее антисемитизма
В то же время Ленин не рассматривал еврейство как нацию, полагая неотъемлемыми условиями для нации наличие собственной единой территории и общего языка. Идею еврейской нации он считал сионистской, «совершенно ложной и реакционной по своей сущности». Евреи, по его мнению, были отдельной кастой российского общества, обособленной ненормальными условиями существования. Сионизм он видел куда большим врагом социал-демократии, чем антисемитизм: первый из-за утопических устремлений «отвлекал от революционной борьбы значительные культурные слои еврейского пролетариата», призывая евреев не вмешиваться в русскую политическую борьбу, а второй «вел за собой лишь совершенно темные в культурном и политическом отношении элементы русского населения».
Классовый подход у Ленина всегда превалировал над национальным. Он утверждал в своих «Критических заметках по национальному вопросу» (1913), что буржуазия всех наций под лозунгом «национальной культуры» проводит на деле раздробление рабочих, обессиление демократии. «Наш лозунг есть интернациональная культура демократизма и всемирного рабочего движения». С его точки зрения, в каждой национальной культуре есть элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся масса и есть господствующая буржуазная культура. «„Национальная культура“ вообще есть культура помещиков, попов, буржуазии». В «интернациональную культуру» большевики из каждой национальной культуры готовы брать только ее демократические и социалистические элементы в противовес буржуазному национализму каждой нации. Отсюда его вывод: «Еврейская национальная культура – лозунг раввинов и буржуа, лозунг наших врагов. Но есть другие элементы в еврейской культуре и во всей истории еврейства». Половина евреев мира живет в цивилизованных странах, где «сказались ясно великие всемирно-прогрессивные черты в еврейской культуре: ее интернационализм, ее отзывчивость на передовые движения эпохи». Кто выдвигает лозунг еврейской «национальной культуры» – тот враг пролетариата. И, наоборот, те евреи-марксисты, которые сливаются в интернациональные марксистские организации, внося свою лепту в создание интернациональной культуры рабочего движения, «продолжают лучшие традиции еврейства, борясь против лозунга „национальной культуры“».
Возражал Ильич и против идеи культурно-национальной автономии бундовцев, говорил, что они «на деле выступают проводниками буржуазного национализма в рабочую среду».
Осуждая насильственную ассимиляцию, Ленин выдвигал идею добровольной, стихийной ассимиляции евреев для решения еврейского вопроса в России: «Еврейский вопрос стоит именно так: ассимиляция или обособленность?.. Идея еврейской национальности противоречит интересам еврейского пролетариата, создавая в нем прямо и косвенно настроение, враждебное ассимиляции, настроение „гетто“». Ассимиляция – «это единственно возможное разрешение еврейского вопроса, и мы должны поддерживать всё то, что способствует устранению еврейской обособленности». Он полагал, что против ассимиляции «могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории… Против ассимиляторства никогда не кричали те всемирно-исторические прославленные лучшие люди еврейства, которые давали миру передовых вождей демократии и социализма». Считал, что в Европе евреи получили равноправие и всё больше сливаются с народами, среди которых живут.
«Наш паровоз, вперед лети! В коммуне остановка…»
Однако, оказавшись во власти, Ленин учитывал, что евреи представляли собой крупную этническую общность, а вследствие своей угнетенности и общественной мобильности были крайне важны для большевиков, поэтому как временное, тактически обусловленное явление для симпатий «националов» к власти и контрастности с национальным гнетом царского режима допускались отдельные национальные элементы. Очевидно, предполагалось, что доминирующая общесоветская культура постепенно возьмет верх, и евреи будут полностью ассимилированы в многонациональный дружный советский народ.
Идиш – родной язык для абсолютного большинства российских евреев – признали национальным еврейским языком. На нем можно было учиться, развивать «пролетарскую еврейскую культуру», противопоставляемую культуре местечка. А вот преподавание иврита Наркомпрос в 1919 г. запретил – дескать, это инструмент сионизма. За «антипролетарский дух» ликвидировали Центральное бюро еврейских общин. Уже в 1919 г. прекратилась деятельность многих еврейских общин. Проводились преследования сионистов. Экономически била по широким массам политика военного коммунизма.
Зато основатель советского государства одобрил в 1918 г. формирование Еврейского комиссариата в Наркомнаце и еврейских секций в большевистской партии. Эти органы пропагандировали социалистические идеи, решительно боролись против «опиума для народа» иудаизма и других традиционных институтов еврейской жизни. Правда, занимались и социальной поддержкой населения, и культурой на идише.
Мина замедленного действия
У Ленина не только совершенно отсутствовал антисемитизм, но и присутствовал филосемитизм. Однако дальше важности обеспечения в стране равноправия вне зависимости от национальности он не шел, отвергая идею еврейской нации и связанные с ней национальные атрибуты. Евреи интегрировались в единый для всех советский народ. Но и при Ленине, и особенно постепенно после него у евреев, чем дальше, тем больше отнимали национальную идентичность, хотя многие евреи отнюдь не стремились настолько русифицироваться. Со временем масштабный план ассимиляции евреев, как известно, привел к почти тотальному уничтожению еврейской культуры в СССР. Сионизм также был для Владимира Ильича утопией. Жизнь всё расставила на свои места. Утопией оказался «советский социализм».
И Ленин создал с подельниками советскую тоталитарную систему с хроническим поиском врагов и очень зависящую от мнения по еврейским проблемам вождя и верховного партаппарата – словом, отличную почву для потенциального будущего антисемитизма. Глобальный пролетарский интернационализм, с которого всё начиналось, постепенно сменился юдофобией в качестве государственной доктрины СССР. Столь же природной, как «КПСС – руководящая и направляющая сила советского общества», или славословия в адрес ее очередного генсека, или очереди и дефицит товаров в магазинах. Очень интересно, как развивалась бы ситуация, пробудь Ленин у руля власти значительно дольше. Можем только предполагать. В жанре альтернативной истории.
Точно понятно одно: умозрительная утопичность Ленина, во многом плохое понимание человеческой природы и многообразия факторов, работающих в общественном пространстве, проявились и в еврейском вопросе. Оставив для поверивших в советский коммунизм евреев мину замедленного действия.
