Игорь Ратушный: Я люблю людей и люблю работать на результат
В сентябре будет отмечать 25-летие со дня регистрации Хмельницкий благотворительный фонд «Хэсэд Бешт», один из флагманов движения хэсэдов в Украине. Все эти годы фондом руководит Заслуженный работник социальной сферы Украины Игорь Ратушный, являющийся также и председателем Хмельницкой областной еврейской общины. ЕО с удовольствием поздравил юбиляра и с интересом побеседовал с ним.
— БФ «Хесед Бешт» отмечает 25-летие. Все это время вы стоите у руля. Конечно, такой период включил в себя разные этапы. Ведь на это время пришлось и существенное сокращение еврейского населения в Украине, а в последние годы – война. Что хэсэду удалось сделать за годы становления, и как вы отреагировали на вызовы последних лет?
— Для начала вспомним, как все начиналось. В 1999 году Джойнт (Американский Еврейский Объединенный Распределительный Комитет) стал развивать сеть хэсэдов в Западной Украине. Руководил этой работой Гиора Моисеев, замечательный человек, талантливый израильский художник, успешный бизнесмен, выходец из Риги, бывший балтийский матрос. Задачу хэсэдов он видел в том, чтобы донести помощь от Джойнта и организации «Клеймс Конференс» до каждого нуждающегося еврея.
Тогда еще не было в ходу термина «стартап», но именно этим занималась группа Моисеева, куда также входили координаторы социальных программ киевского Джойнта Анна Фельдман и Евгений Шведков. Когда для решения задачи открыть хэсэд в Хмельницком стали искать директора, они просмотрели около полусотни кандидатур, с которыми провели анкетирование и собеседования. Но большинство людей, с которыми они общались, указывали пальцем на меня: я тогда успешно занимался бизнесом, был активен и известен в городе, а также помогал еврейской общине в деле обустройства объектов хасидского наследия в Меджибоже.
Я всю жизнь знал, что я еврей, но что такое община и хэсэд не имел представления. Благодаря сотрудникам Джойнта эта тема стала мне интересной и близкой. Понравилась метафора бывшего моряка Гиоры Моисеева: начать новое дело – как пустить первый корабль по волнам. И когда попросили помочь общине в качестве директора хэсэда, я подумал, что можно впрячься на год-два. А эти «год-два» растянулись уже на двадцать пять лет. И хэсэд получился таким, каким он стал, потому что я переложил на этот проект свои деловые и организационные качества.
Да, иногда в Хмельницком «Хэсэд Бешт» по уровню организации работы ставят в один ряд с «Кока-Колой» или «Мэри Кей», что меня, конечно, смущает. Но мы действительно выросли в региональный комплекс из девяти центров – хэсэд плюс общинный центр «Тхия», который с 2018 года оказывает 153 вида услуг для людей в 67 населенных пунктах Хмельницкой, Тернопольской, Ровенской и Волынской областей. Наши подопечные – евреи и члены их семей, Праведники мира, узники гетто и концлагерей. Причем «Хэсэд Бешт» работает не только в социальном, но и в культурном, гуманитарном, историческом, межнациональном, артистическом направлениях.
Но мы прожили достаточно тяжелую жизнь: въехали в арендованное здание, в котором сделали ремонт, а через несколько лет нас оттуда выгнали, и мы три года находились без здания и выдавали посылки с колес на площади, рассказывая людям, что такое хэсэд…
Мы стремимся выполнять установку Гиоры Моисеева: дойти до каждого человека с его нуждой – помочь вывести из кризисной ситуации, дать возможность развиваться, помочь с трудоустройством, социальной реабилитацией, оказать психологическую поддержку, поддержать в тяжелой житейской ситуации (долги, болезни и т.п.).
Начало российской агрессии принесло нам новое испытание: в Хмельницкий прибыли 5 тысяч вынужденных переселенцев, которым нужно было оперативно помочь. Со временем люди разъехались в другие места, но у нас сегодня 238 временно перемещенных лиц, которым мы оказываем помощь. Кроме того, мы работаем с переселенцами-неевреями (около тысячи человек) с помощью организации World Jewish Relief: помогаем им в интеграции на новом месте, проводим различные экскурсии и мероприятия.
«Хэсэд Бешт» помогает украинскому государству в ситуации войны. У нас действует волонтерский центр, где оказывают различную помощь армии: наши волонтеры плетут маскировочные сетки, делают коврики, изготавливают батончики, вяжут носки, все это отправляем военным. 146 членов нашей общины служат в рядах ЗСУ, а мы поддерживаем связь с их родственниками. Еще один пример взаимодействия с госструктурами: наши волонтеры работают в госпиталях области с ранеными военнослужащими – стригут и делают лечебные массажи.
Хэсэд выполняет социальные функции широкого спектра. Мы проводим сбор и раздачу гуманитарной помощи, по пятницам раздаем хлеб, который получаем по договору с хлебзаводом. У нас работает центр компьютерных технологий, функционирует учебная программа JewsCool, где проводятся офлайн и онлайн занятия с детьми, которые не могут позволить себе услуги репетиторов. Программа доходит до каждого ребенка, даже в дальних селах. Хэсэд ведет издательскую деятельность, проводит фестивали и праздничные мероприятия, у нас работает библиотека, различные клубы, музеи, творческие студии и кружки.
Работая в большом регионе, общинном округе, мы стараемся действовать максимально рационально. Например, не дублировать одни и те же творческие программы, а поддерживать то, что в конкретных местах получается лучше: скажем, в Тернополе поют, в Хмельницком танцуют, а в Луцке хороший детский хор. Мы устраиваем туры по региону – и всем хорошо.
«Хэсэд Бешт» сегодня – это европейский центр социальной помощи, где задействованы такие современные технологии, как солнечные батареи и роботы. Наш главный принцип остается неизменным: добро не делается само по себе – добро делают люди.
— Нельзя не отметить удачное название вашего фонда – «Хэсэд Бешт». Чья это была идея 25 лет назад?
— Это была идея покойного Гиоры Моисеева. Ведь в нашем регионе находится могила основателя хасидизма, великого цадика Баал-Шем-Това (сокращенно – Бешт). А он тоже занимался разными аспектами общинной жизни: просвещал, помогал, исцелял.
Собственно, нам удалось реализовать концепцию Джойнта, по которой хэсэд в идеале должен стать центром еврейской общинной жизни в городе или регионе. Это особенно релевантно для таких небольших городов, как мой родной Хмельницкий, бывший штетл Проскуров из черты оседлости в Подолии, как другие города нашего региона, будь то Каменец-Подольский, Шепетовка, Староконстантинов, Изяслав и другие. Отдельная тема общинной работы – это сохранение памяти: там, где есть память, там не надо слов. Мы уделяем большое внимание старым еврейским кладбищам. Но, к сожалению, вопреки расхожему мнению, что, мол, евреи дружные, они помогают друг другу, мы не имеем никакой поддержки от выходцев из Хмельницкого, которые проживают в Израиле, Америке, Европе. Они оставили могилы, и пусть хэсэд за ними ухаживает, связь с родным городом прервана. Люди считают, что хэсэд обязан, а ведь мы – благотворительная организация, которая живет на те средства, которые собирает.
— Какие эпизоды из работы хеседа вам запомнились более всего – из хорошего, и, может быть, из печального?
— Когда мы начали работать, поехали в Шепетовку, где помогли одной пожилой женщине – сделали ремонт. Она не знала, чем нас отблагодарить и дала набор старинных серебряных ложек, которые ей когда-то подарили на свадьбу. Мы сделали из этих ложек медали, которыми награждали лучших работников.
Вообще, ни на одной своей работе я не чувствовал столько благодарности, как в хеседе. Когда люди говорят, что хэсэд дает им ощущение семьи, понимание того, что ты можешь к кому-то обратиться. Когда-то мы провели опрос – что для вас самое важное в хэсэде. И основной ответ был: главное, что есть адрес, куда можно обратиться по любому вопросу с любой проблемой.
— Расскажите немного о себе. Ваша жизнь точно не состояла и не состоит из одного хэсэда.
— Мои родители из Хмельницкого, я родился в этом городе и прожил здесь всю жизнь – с перерывом на учебу в Донецком институте советской торговли и на службу в армии в Запорожье, офицером, после института. Меня как экономиста назначили служить начпродом (начальником продовольственного обеспечения) артиллерийской дивизии.
После армейской службы я вернулся в Хмельницкий, мой родной, уютный, по-семейному теплый город, очень комфортный для жизни. Кстати, с антисемитизмом я не сталкивался никогда, да в моем классе из тридцати восьми человек половина были евреями!
Моя трудовая деятельность была связана с общепитом, с ресторанным и отельным бизнесом, с областным отделением «Интуриста». Я много поездил по миру, набрался впечатлений и опыта, которые потом старался применять в своей работе.
Именно бизнес, который с момента моего прихода в хэсэд стала вести моя жена, медик по профессии, позволил мне спокойно и продуктивно работать в хэсэде. Я мог думать не о заработке, а о том, как максимально эффективно применить в социальной работе экономические и менеджерские навыки.
Мои дети, сын и дочь, оба кандидаты наук, или как они сейчас говорят: доктора философии. Я всегда был и остаюсь социально и политически активным гражданином. В свое время был депутатом горсовета.
— Какими вы видите перспективы «Хеседа Бешт» и вашей роли в нем?
— Будем продолжать работу. Я люблю жизнь, люблю людей, люблю работать на результат. Хэсэд мне не надоел: надоедает богадельня, а мы не стоим на месте и не ноем, а каждый год, каждый день придумываем и делаем что-то новое. Нас знают, с нами считаются, люди нам помогают. А работы хватит.
Надо жить весело. И все получится.
Беседу вел Иосиф ТУРОВСКИЙ
