Каждый выбирает для себя
Андрей Сахаров и Елена Боннэр
Пощечина Сахарова
14 июля 1983 года автор «ЦРУ против СССР» Яковлев лично явился на квартиру в Горьком, которую занимали Андрей Сахаров и Елена Боннэр. Свой визит он объяснил желанием взять у академика интервью для третьего издания книги. Сахаров не выставил непрошеного гостя за порог, а терпеливо пытался объяснить лжецу, что он лжец.
Беседы не получилось. Яковлев доводам Сахарова не внял и стал повторять в адрес его жены все те же оскорбления, которые содержались в его книге. И тогда мягкий по природе академик вышел из себя, влепил доктору наук пощечину и выгнал из квартиры. В своих «Воспоминаниях» он напишет: «Если кратко резюмировать развиваемые Яковлевым хитросплетения, то они сводятся к следующему. Я – свихнувшийся на бредовых идеях мирового правительства, технократии и ненависти к социализму недоумок, психически неуравновешенный человек, которого направляют в своих целях западные спецслужбы, используя «особенности моей личной жизни», то есть Люсю».
Когда об этом случае стало известно в Москве, Лидия Чуковская сочла академика недостаточно брезгливым: «Как мог Андрей Дмитриевич позволить себе дотронуться до него рукой?». Но когда речь шла о защите чести и достоинства своей жены, Сахаров меньше всего думал о брезгливости. В лице Яковлева академик дал пощечину всему полицейскому аппарату СССР, по заказу которого и была изготовлена и растиражирована на всю страну эта фальшивка.
После этого визита Андрей Дмитриевич сказал жене: «Я никогда не предам тебя, себя самого, детей». Она ответила: «Да, я это знаю».
Откровенной подлости и гнусности Андрей Дмитриевич не прощал. Через несколько дней он подал судебный иск, обвиняя автора «ЦРУ против СССР» в клевете, но местный суд отказался принять у него заявление.
Горькая жизнь в Горьком, вместившая многое – Сахаров не раз объявлял голодовки и однажды подвергся мучительному насильственному кормлению, его жену арестовали и судили по ст.190-1 УК РСФСР (из судебного определения: «Систематически распространяла в устной форме заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй», назначенная мера наказания – 5 лет ссылки в том же самом Горьком) – закончилась после звонка Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева 16 декабря 1986 года. Новый руководитель Советского Союза сообщил опальному академику, что он и Елена Боннэр могут вернуться из ссылки в Москву.
Ссылка длилась семь долгих лет.
Делай что должно…
У этой женщины была удивительная судьба. Она родилась 15 февраля 1923 года в Туркменистане, а умерла 18 июня 2011-го в Соединенных Штатах. После смерти отца Левона Кочаряна воспитывалась отчимом, ответственным партийным работником Геворком Алиханяном, женившимся на еврейке Руфи Боннэр. Маму арестовали в 1937-м и приговорили к 8 годам ссылки, отчима расстреляли в 1938-м. После ареста родителей Елена переехала к бабушке в Ленинград. Там заинтересовалась литературой и посещала кружок при Институте истории искусств. Обучение в Ленинградском педагогическом институте им.Герцена оборвала война. Окончив курсы медсестер, Боннэр добровольцем пошла на фронт. Была ранена. После излечения ее направили в военно-санитарный поезд №122, где она служила до мая 1945-го. День победы встретила лейтенантом медицинской службы в Австрии.
А потом началась мирная жизнь. В Ленинграде Елена поступила в медицинский, но не сложилось – взрывная армяно-еврейская кровь дала о себе знать, и за резкие высказывания по поводу так называемого «дела врачей» студентка Боннэр была исключена из института. Она стала пробовать себя в литературе, печаталась в разных журналах, в последний год пребывания Хрущева у власти была одним из составителей книги «Всеволод Багрицкий, дневники, письма, стихи» (1964). Сын Эдуарда Багрицкого – одноклассник, друг и первая любовь Боннэр – погиб в 1942-м на фронте.
У Елены Боннэр не было особых расхождений с советской властью (она даже вступила в КПСС) и, как многие советские интеллигенты, она полагала, что после XX съезда партии и «разоблачения культа личности Сталина» в стране многое должно измениться. Но хрущевскую «оттепель» быстро сменили брежневские «заморозки», процесс демократизации страны быстро сошел на нет.
В 1968-м, когда в Чехословакию вторглись войска пяти стран Варшавского договора и советские танки раздавили свободу в Праге, она сказала себе – все, хватит! И с присущей ей энергией включилась в правозащитную деятельность. Судьбоносная встреча с Андреем Дмитриевичем Сахаровым (извините уж за выспренный стиль, но иначе не скажешь) укрепила ее в правоте своего выбора. Когда начались уголовные преследования диссидентов, Боннэр старалась не пропустить ни одного судебного заседания. В 1970 году вместе с филологом Габриэлем Суперфином участвовала в передаче на Запад дневников Эдуарда Кузнецова (он отбывал срок по так называемому «самолетному делу»). В 1974-м основала фонд помощи детям политзаключенных в СССР, а через два года стала одним из основателей Группы содействия выполнению Хельсинских соглашений в СССР (Московская Хельсинкская группа).
Елену Боннэр обвиняли в клевете на советский общественный и государственный строй (в чем только ее не обвиняли!), преследовали и устраивали ей всевозможные провокации.
Но справедливость все-таки существует на этом свете. Правда, иногда с опозданием, но все-таки она торжествует. Международные общественные организации США и Европы высоко оценили правозащитную деятельность Елены Боннэр, за которую она была награждена многочисленными наградами и премиями, в том числе наградой «За свободу прессы», премиями им.Ханны Арендт и Международного фонда им.Рауля Валленберга.
После смерти Андрея Дмитриевича Сахарова 14 декабря 1989 года время для нее переломилось. Сил хватило на то, чтобы возглавить неправительственную общественную комиссию по увековечению памяти академика – Фонд Сахарова. Эпоху, наставшую после ухода Горбачева, Боннэр не приняла, и в 2006 году уехала к детям в Бостон.
«Каждый выбирает для себя» – писал поэт, ее современник. Она выбрала для себя борьбу за права человека в бесправной стране, борьбу за его свободу, честь и достоинство против тотальной лжи, пронизывавшей все поры и кровеносные сосуды советского государства, и принципа насилия, положенного в его основу.
С давних времен существует максима: делай что должно, и будь что будет. Елена Георгиевна Боннэр жила в определенное время в определенных обстоятельствах. Она делала что должно. Получалось что нужно.
