Трилогии Григория Козинцева
Иосиф ТУРОВСКИЙ
Если бы традиционное еврейское пожелание «до 120!» сбылось в отношении знаменитого советского кинорежиссера Григория Козинцева, это случилось бы в нынешнем марте: 9-го по старому стилю, 22-го – по григорианскому календарю.
Творчество Григория Козинцева можно условно представить в виде своего рода трилогии – и не только потому, что этапным его произведением стала знаменитая трилогия о Максиме (совместно с Леонидом Траубергом). Но об этом дальше.
Пролог. Киевский гимназист
На самом деле день рождения Григория Моисеевича Козинцева следовало бы определять по иудейскому календарю – и отмечать 2-го Адара. Так оно было в 1905 (5665) году, когда в семье врача-терапевта Моисея Исааковича Козинцова (такой была их фамилия, и так до 1930-х годов писался сам режиссер) и его жены Анны Григорьевны Лурье родился сын Гершеле.
Собственно, насчет имени Гершеле точных данных нет (возможно, он уже от рождения был Григорий), как нет их и относительно места рождения будущего режиссера. Дело в том, что документы о рождении Григория Козинцева и его старшей сестры Любови Козинцовой (1899 — 1970) не сохранились. Считается, что они родились в Киеве, но в эти годы (1895 — 1913) Моисей Козинцов жил и работал в городе Новозыбков Черниговской губернии: окружным санитарным врачом и врачом местной женской гимназии. Кстати, сам он происходил из Стародуба, также города тогдашней Черниговской губернии (ныне – это Брянская область РФ). Но с учетом того, что их мать Анна Лурье была киевлянкой, можно допустить, что рожать своих детей она приезжала в Киев.
Но реально в Киев семья Козинцовых переехала в 1913 году. Моисей Исаакович работал в коммерческой клинике «Квисисана» и бесплатно принимал больных в амбулатории филантропов Бабушкиных.
Гриша, «докторов сын», с 1915 года учился в Пятой Киево-Печерской мужской гимназии. Учебу он не любил, сталкивался со школьной травлей. А вскоре пошли революции, Гражданская война, смена власти в Киеве, в общем – сцены из «Белой гвардии». В такой атмосфере формировалось мировоззрение и эстетические взгляды будущего мастера кино.
Гриша Козинцев был одарен талантом художника – как и его сестра Люба. Они в 1919 году посещали школу живописи Александры Экстер, где Люба познакомилась с уроженцем Киева Ильей Эренбургом, впоследствии – знаменитым советским писателем, и вышла за него замуж.
Козинцев участвовал в оформлении авангардистских агитационных уличных представлений. А потом был приглашен помощником художника в театр Соловцова, где помогал готовить декорации к спектаклям Константина Марджанова. Именно тогда он ощутил интерес к работе режиссера, за которой наблюдал из зала. Марджанова Козинцев позднее называл своим учителем. Режиссер познакомил Григория с Сергеем Юткевичем и Алексеем (Лазарем) Каплером, вместе с которыми Козинцев организовал экспериментальный театр «Арлекин» и поставил спектакль по пьесе собственного сочинения.
Первая часть трилогии. Ленинградский авангардист
В 1920 году Козинцев с командировкой для поступления в Академию художеств уехал в Петроград. Он поступил в класс Натана Альтмана в Свободных художественных мастерских (бывшая Академия художеств) и устроился на работу режиссером в Студию Театра комической оперы, которой руководил Марджанов. Вскоре вторым режиссером Студии стал уроженец Одессы Леонид Трауберг. Состоялось знакомство, которое переросло в многолетнее творческое соавторство.
В 1921 году Козинцев и Трауберг вместе с Сергеем Юткевичем создают «Фабрику эксцентрического актера» (ФЭКС), задачей которой был поиск новых театральных форм. Они ставят несколько спектаклей, сочиняют культурный манифест «Эксцентризм» (1922). По словам самого Козинцева, начало фэксовского периода проходило в атмосфере «радостного озорства» и «озорной ненависти к академизму». Такое было время, и такими были юные новаторы.
В 1924 году друзья занялись экспериментированием в области киноязыка и открыли киномастерскую ФЭКС. В их первом немом фильме «Похождения Октябрины» (1924) политика смешивалась с буффонадой. Их последующие немые фильмы «Чертово колесо» (1926), «Шинель» (1926, сценарий – Юрий Тынянов), «С.В.Д.» (1927), «Новый Вавилон» (1929) также выросли из балаганной стихии. Они отличались яркой эксцентрикой, где плакатный язык агитационных обозрений совмещался с философским гротеском, а точный показ бытовых деталей – с романтическим отношением к действительности.
С первыми фильмами фэксов к ним приходят будущие постоянные члены команды – оператор Андрей Москвин и художник Евгений Еней. С фильма «Новый Вавилон» началось сотрудничество Козинцева с композитором Дмитрием Шостаковичем. Лидером в тандеме режиссеров, по воспоминаниям Трауберга, был Козинцев.
В 1927 году киномастерская ФЭКС влилась в Техникум сценических искусств, где Козинцев стал преподавателем.
Время шло. В кино пришел звук, а в советское искусство – четкое партийное руководство. Эпоха новаторских поисков и смелых экспериментов завершилась, поиски Козинцева и Трауберга в числе многих других попали под определение «формалистические выверты».
С первого звукового фильма Козинцева и Трауберга «Одна» начался их переход к социалистическому реализму.
Вторая часть трилогии. Классик соцреализма
Режиссерские тандемы были модными в советском кино 1930-х годов: достаточно вспомнить авторов «Чапаева» братьев Васильевых (на самом деле – однофамильцев) или Иосифа Хейфица с Александром Зархи с фильмом «Депутат Балтики». Козинцев и Трауберг были, так сказать, в тренде.
В 1934 году выходит фильм «Юность Максима», первая часть классической трилогии о революционере-подпольщике. Любопытно, что у персонажа не было фамилии: он, по мысли авторов, был подобен фольклорному персонажу. Но имя Максим осталось от первоначального замысла: в основу истории Козинцев и Трауберг хотели положить судьбу старого большевика Максима Литвинова (Меера Валлаха), прошедшего путь от нелегала-эмигранта до наркома иностранных дел. Идея со временем изменилась, но имя осталось.
В 1937 году вышла вторая часть трилогии – «Возвращение Максима», а год спустя – «Выборгская сторона». Это уже была абсолютно идеологически правильная стряпня с классовыми врагами и обязательными образами Ленина и Сталина. В 1941 году создатели трилогии о Максиме стали лауреатами Сталинской премии 1-й степени.
Этот период в творчестве Козинцева и Трауберга советская критика называла периодом осознания и исправления ошибок. Драматург Евгений Шварц, автор сценария фильма Козинцева «Дон Кихот», вспоминал: «Менялся и Козинцев – ибо таков основной признак интеллигенции 1920-х — 1930-х гг. Но у него были границы, за которые он живым не перешел бы».
Григорий Козинцев в достаточной мере ощутил атмосферу сталинских репрессий: в 1936 году был арестован и осужден на лагерный срок Юлиан Оксман, сценарист фильма «С.В.Д.»; в 1937-м – арестован и расстрелян Адриан Пиотровский, художественный руководитель студии «Ленфильм», сценарист фильма «Чертово колесо»; в 1938-м в ГУЛАГ был отправлен художник-постановщик Евгений Еней; в 1943-м посадили Алексея Каплера, друга детства…
Во время войны Козинцев был в эвакуации в Алма-Ате. Там в октябре 1943 года от брюшного тифа умерла его первая жена, актриса Софья Магарилл, снимавшаяся практически во всех фильмах фэксов.
После возвращения из эвакуации Козинцев вел во ВГИКе режиссерскую мастерскую (с 1960 года был профессором, среди его учеников: Эльдар Рязанов, Станислав Ростоцкий, Вениамин Дорман и другие). Примечательно, что Козинцев жил в Ленинграде и на работу во ВГИК приезжал вахтовым методом.
В 1945 году режиссер снял последний совместный с Траубергом фильм «Простые люди». Фильм был запрещен Постановлением ЦК ВКП (б). После запрета Козинцев в духе времени снял две историко-биографические картины «Пирогов» (1947) и «Белинский» (1951). За «Пирогова» ему дали Сталинскую премию 2-й степени; возможно, эта премия отчасти защитила его во время «кампании против космополитизма», но свою порцию критики на собраниях Козинцев получил. На несколько лет он ушел из кино, работал по договорам театральным режиссером в Ленинграде, поставил «Отелло», «Короля Лира» и «Гамлета». Это был предвестник новой части трилогии его жизни.
Третья часть трилогии. Современник Шекспира
В кинематограф Козинцев вернулся после смерти Сталина. Волею судьбы он снова создал трилогию – на сей раз экранизации мировой литературной классики высшего уровня: «Дон Кихот» (1957), «Гамлет» (1964) и «Король Лир» (1970).
Примечательно и естественно, что в своих последних работах Козинцев вернулся к отвергнутому в юности академизму. Он писал в своем дневнике: «Во время съемок я со страшной силой борюсь с самим собой – молодым».
Эти фильмы объединены важнейшей для режиссера мыслью о том, что «совесть – главная тема века». Прочтение поздним Козинцевым Сервантеса и Шекспира строится на его собственном историческом опыте, но без нарочитого осовременивания: в нем, как считал режиссер, не было необходимости. Недаром свою книгу 1962 года он назвал «Наш современник Вильям Шекспир».
Козинцевские версии классики считаются образцовыми в истории мирового кино, даже при наличии великого множества различных экранизаций со звездами первой величины. Его «Дон Кихот» с Николаем Черкасовым, «Гамлет» с Иннокентием Смоктуновским и «Король Лир» с Юри Ярветом удостоились большого числа премий на престижных кинофестивалях. За «Гамлета» Григорий Козинцев получил Ленинскую премию (1965).
В 1965-1971 годах Козинцев руководил режиссерской мастерской при Ленфильме, студии, с которой была связана вся его долгая жизнь в кино. Он оставил после себя книги «Глубокий экран» (1971), «Пространство трагедии» (1973), «Время и совесть» (1981, подготовлена к печати второй женой режиссера Валентиной Козинцевой).
Григорий Моисеевич Козинцев умер 1 мая 1973 года, похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища в Ленинграде.
Он был человеком своего времени и художником своего поколения. Он был обречен колебаться и приспосабливаться. Но он не запятнал себя ничем и оставил после себя замечательные произведения. И вспомнить его, еврейского сына украинской земли, в его 120 лет с благодарностью и гордостью – наш долг.
