Борис Забарко: «Чем меньше остается очевидцев и жертв Холокоста, тем больше возникает его отрицателей»
Среди награжденных правительственными наградами в День Независимости был Борис Михайлович ЗАБАРКО – известный историк, заслуженный деятель науки и техники Украины, лауреат премии Национальной академии наук, он указом Президента Украины №335/2020 был удостоен ордена «За заслуги» II степени.
Бориса Забарко давно и хорошо знают в еврейском мире Украины – не только как председателя Всеукраинской ассоциации евреев-бывших узников гетто и нацистских концлагерей, руководителя научно-просветительского Центра «Память Катастрофы», вице-президента Международного союза общественных объединений евреев-бывших узников фашизма, члена Наблюдательного совета Международного фонда «Взаимопонимание и толерантность».
Много лет Борис Михайлович руководил социальным отделом киевского Джойнта, был директором Киевского института социальных и общинных работников, координатором программы Джойнта «Холокост».
Борис Забарко – автор более 250 книг и статей, опубликованных в Украине, Австрии, Великобритании, Венгрии, Германии, Израиле, России, США. В последние годы именно создание книг, посвященных проблематике Холокоста, стало главным делом его жизни. Это логично для историка, который в детстве сам был узником Шаргородского гетто в Винницкой области.
Борис Михайлович поделился с нами воспоминаниями о годах войны и своими размышлениями на актуальные темы, рассказал о своей работе над книгами о Холокосте.
– Борис Михайлович, почему вы столько времени и энергии уделяете именно книгам о Холокосте?
– В моей серии «Холокост в Украине. 1941-1944» вышли шесть книг – «Живыми остались только мы» (1999-2000), трехтомник «Жизнь и смерть в эпоху Холокоста. Свидетельства и документы» (2006-2008) и двухтомник «Мы хотели жить. Свидетельства и документы» (2013-2014).
На основе этих книг вышли издания на английском и немецком языках.
Сегодня я работаю над большой фундаментальной книгой на украинском языке.
Мы проводили презентации наших книг во многих городах Украины и в 22 городах Германии и Швейцарии, и я был очень удивлен, как мало люди знают о Холокосте. Кстати, когда в Европе в конце 2018 года проводили опрос, то выяснилось, что 34% европейцев вообще не имеют понятия об этой страшной еврейской трагедии.
И это связанные вещи – незнание о Холокосте, его отрицание и рост антисемитизма. Сегодня резко поднялась волна ксенофобии, антисемитизма с применением насилия и ненависти, особенно в странах Запада. По словам канцлера Германии Ангелы Меркель, «антисемитские и националистические настроения снова набирают популярность и становятся обыденным явлением», а издание The New York Times запустило фразу «Холокост угасает в памяти». В то же время по объективным причинам свидетелей трагического прошлого остается все меньше и меньше. Поэтому cохранение памяти о Холокосте, правдивое исследование его истории и его уроков для всего человечества, передача этих знаний новым поколениям сегодня как никогда важны и актуальны.
Важность и ценность воспоминаний людей, непосредственно переживших Холокост, растет с каждым днем. Ведь скоро у нас уже не будет возможности общаться с живыми свидетелями того времени, горький опыт которых может помочь в заполнении все еще существующих пробелов недалекой истории. А там, где на месте фактов – пустота, там застывает мысль, и открываются лазейки для нечистых домыслов, для искажений и фальсификаций. К сожалению, наблюдается закономерность – чем меньше остается очевидцев и жертв Холокоста, тем больше возникает его отрицателей.
Свидетельские показания жертв нацизма – незаменимый источник информации. Особенно в ситуации, когда уничтожены следы преступлений и свидетели, когда отсутствуют правдивые документальные материалы и закрыты еще многие архивные фонды, относящиеся к Катастрофе. И никакие архивы, фильмы или книги по истории не могут передать мучительного опыта переживших ад людей столь эффективно, как собственно их рассказы.
Предназначение моих книг – рассказать о трагедии и о сопротивлении украинского еврейства в годы войны и Холокоста как части мирового еврейства и украинского сообщества, о нечеловеческих страданиях и о жизни простых людей, обреченных на гибель, но сопротивлявшихся, боровшихся за свое существование, сохранивших человеческий облик и победивших смерть.
– В чем специфика ваших книг, построенных на воспоминаниях очевидцев и жертв?
– Главное, что выжившие в Холокосте рассказали собственную историю, описали, прежде всего, свой личный опыт. Причем люди сделали это после вынужденного продолжительного молчания – не только потому, что не могли перенести страшное прошлое, перешагнуть через его бездну, но еще и потому, что государство, которое оставило их один на один с нацистами, не нуждалось в их правде.
Они рассказали о себе, о своих семьях и друзьях, о довоенной еврейской жизни, которую нацисты разрушили, о своих спасителях, а также о многих безразличных, об убийцах и их пособниках. Они рассказали о добре и зле, грехе и вине, о ненависти и взаимопомощи, подлости и всепрощении, об отчаянии и надежде, низости и героизме, о преступлении и наказании, разочаровании и вере, о страданиях и решимости выжить вопреки всему.
Показания людей, уцелевших в огне Холокоста в многострадальной нашей стране, которая потеряла полтора миллиона своих мужчин, женщин, детей и стариков только потому, что они родились евреями, дают возможность на личностном уровне, на примерах индивидуальных судеб жертв показать чрезвычайно широкую панораму тотального уничтожения евреев. Эти свидетельства дают возможность назвать и сохранить в памяти и в истории те места кровавого геноцида евреев в Украине, о которых до настоящего времени мало кто знал и слышал. Как не знал и о благородных людях – неевреях, которые в море ненависти и равнодушия делали все возможное для помощи и спасения своих собратьев, оказавшихся изгоями на своей родине.
В книгах приведены воспоминания, как эти благородные люди в обстановке террора и репрессий нацистов и их приспешников, часто рискуя собственной жизнью и жизнью своих близких, приходили на помощь евреям, проявляли сочувствие и доброту. Они предотвращали еврейские погромы, сообщали о грозящих расстрелах, предупреждали евреев, бежавших из гетто и скитавшихся по деревням, какой дорогой следует идти. Они переправляли людей в партизанские отряды и в те немногочисленные районы Транснистрии, где положение евреев какое-то время было чуть более безопасно, приносили еду в гетто, изготавливали для них фальшивые документы, прятали евреев в своих домах и т.д. и т.п.
Пожалуй, впервые некоторые свидетели говорят и о «хороших немцах», которые не были враждебны к евреям, иногда даже благожелательны к ним. Не все немцы принимали участие в жестоких акциях. Были случаи (и об этом можно прочесть в книгах), когда они, оставшись верными благородным идеалам человечности, помогали и спасали евреев.
Авторы воспоминаний не обходят вниманием и сложные, болезненные вопросы сотрудничества с нацистами определенной части украинского общества, вопросы коллаборационизма и антиеврейских настроений, акций агрессивных националистов, желавших, как отмечает известный украинский историк Ярослав Грицак, «видеть будущую украинскую страну как страну юденфрай, без евреев».
Воспоминания людей, переживших невиданную в истории Катастрофу, содержат документальный материал о трагической судьбе украинского еврейства во время нацистского геноцида, об отношениях между евреями и неевреями – и коллаборационистами, равнодушными согражданами, и теми достойными и смелыми людьми, Праведниками народов мира, благодаря которым авторы воспоминаний пережили Холокост.
Их слова обретают плоть и кровь, очеловечивают страшные цифры.
Свидетельские показания опровергают фальсификации тех, кто по политическим соображениям отрицает Холокост, недооценивает или пытается его пересмотреть. Эти воспоминия волнуют нашу память, стучатся в наши сердца. Не для того, чтобы вызвать в нас ненависть, но чтобы показать, насколько ужасна ненависть в действии. Чтобы человеческий разум признал зло злом и отверг его. Эти человеческие документы – частица памяти народа, триумф памяти над забвением, они имеют большое научное, воспитательное и гуманистическое значение. Хочу особо подчеркнуть, что эти тексты не подвергались литературной редакции.
– Вы были узником в Шаргородском гетто. Но родились вы в Калининдорфе Херсонской области…
– Да, я родился в 1935 году в поселке Калининдорф Херсонской области, который был центром еврейского национального района, первого в СССР. Раньше там была еврейская сельскохозяйственная колония, а в советское время, при поддержке Агро-Джойнта, был создан колхоз «Дер вэг цум социализм» («Путь к социализму») и другие сельхозпредприятия. На одном из них, «Фрайе лебн» («Свободная жизнь»), работали члены нашей семьи. Семья переехала туда из Шаргорода после того, как у дедушки отобрали магазин, и он стал так называемым «лишенцем». В Калининдорфе мы прожили до 1938 года, когда арестовали работников Агро-Джойнта и начались репрессии. Обстановка резко изменилась в худшую сторону, и мы вернулись в Шаргород.
Когда началась война, мой отец ушел на фронт и погиб еще в 41-м. А мы – дедушка с бабушкой (мамины родители), мама с двумя сыновьями (я и братик Саша, который родился за 20 дней до начала войны) и мой дядя Изя, мамин брат – оказались в Шаргородском гетто.
Это была румынская зона оккупации, румыны у нас не так зверствовали, как немцы. К нам в Шаргород депортировали большую группу евреев из Буковины и Бессарабии. Один из них, адвокат из Сучавы, возглавил в гетто юденрат. В свое время он чем-то помог румынскому офицеру, ставшему у нас начальником жандармерии, и тот по старой памяти делал ему некоторые послабления и в каких-то вопросах шел навстречу.
А когда ситуация обострилась, нашу семью спасли соседи, дедушкины друзья – украинская семья Самборских. В 2002 году Филипп Самборский, его жена Акулина и их дети Анна и Петр были признаны Праведниками народов мира Институтом Яд Вашем. С их внучкой Любой мы продолжаем поддерживать теплые дружеские отношения, встречаемся в Шаргороде и Киеве.
Да, родился я в Калининдорфе, но провел детство в Шаргороде, и это осталось на всю жизнь, хотя после войны наша семья переехала в Черновцы, где я окончил школу и университет. Да что там… Когда я был в Германии и выступал перед еврейской общиной в Гамбурге, один старик, услышав, что я из Шаргорода, крикнул мне: «Как твоя фамилия? Забарко? Не помню таких. А мамина как была? Зак? А, так ты внук Дувида Зака!». Он тоже прошел Шаргородское гетто. Тесен мир.
Расскажу еще одну нашу историю военных лет. Мой дядя Яша был призван в танковые войска. Освобождая Винницкую область, он вошел со своей частью в Жмеринку – это 35 км от Шаргорода. Добрались в Жмеринку и нашли его. Дяде Яше дали три дня отпуска, и он приехал в Шаргород. Предчувствуя недоброе, бабушка уговаривала его не возвращаться в часть, предлагала спрятать (как это сделала семья по отношению к его младшему брату Изе во время войны и оккупации). Но он отказался. И сгорел в танке в боях за Будапешт…
Когда на дядю Яшу пришла похоронка, мама спрятала ее от бабушки. И еще долго мы с бабушкой ходили на дорогу, по которой возвращались с фронта наши солдаты. Она надеялась встретить сына и зятя, а я – своего отца и дядю…
– Расскажите, пожалуйста, о деятельности возглавляемой вами Всеукраинской ассоциации евреев-бывших узников гетто и нацистских концлагерей.
– Все началось еще в перестроечные времена.
22 июня 1988 года ровно через 47 лет после начала Великой Отечественной войны в Киеве состоялась первая встреча бывших малолетних узников концентрационных и рабочих лагерей, гетто и других мест принудительного содержания, а также остарбайтеров со всего СССР. Был создан «Союз бывших малолетних узников фашизма при Советском фонде имени В.И.Ленина». Таким образом было привлечено внимание государства и обшественности к бывшим жертвам нацистских преследований, в том числе к нам, евреям, уцелевшим в Холокосте, которые также входили в организацию. Узники нацизма, наконец, заняли свое место среди участников и жертв Второй мировой войны.
После этого, с началом возрождения еврейской жизни в Советском Союзе, выжившие в Холокосте стали создавать свои местные еврейские группы, организации, союзы.
В июле 1991 года в Одессе I (учредительный) съезд, в работе которого приняли участие в качестве делегатов и гостей более 600 человек почти из всех регионов и республик СССР, создал Всесоюзную ассоциацию евреев-бывших узников гетто и нацистских концлагерей.
После распада СССР, пройдя ряд сложных этапов создания и становления независимых государств в 1991 году, в постсоветских странах, в том числе в Украине, были созданы национальные организации евреев-бывших узников гетто и нацистских концлагерей. Всеукраинский совет Ассоциации с самого начала располагался в Одессе, потом – в столице Украины. В Киеве во главе Совета работали Аркадий Криштейн, Клара Винокур, Игорь Коган.
С 2004 года председателем организации является ваш покорный слуга.
В следующем году нашей Ассоциации будет 30 лет. Наша деятельность охватывает 42 населенных пункта Украины – от всех областных центров до маленьких поселков, где живут бывшие узники концлагерей и гетто, мы помогаем всем евреям и их семьям, которые пережили Холокост на оккупированной немецкими и румынскими войсками территории Украины.
За время своей деятельности Ассоциация защищала права и интересы своих членов, оказывала социальную и гуманитарную поддержку нуждающимся, вела широкую научно-просветительскую деятельность, издавала сборники и книги воспоминаний и Информационный бюллетень «Память Катастрофы», собирала документальные свидетельства переживших Холокост, снимала документальные фильмы о Холокосте, участвовала в поисках мест массовых захоронений и в установках памятников и обелисков, развивала и поддерживала международные связи, была инициатором проведения в стране Международного Дня памяти жертв Холокоста, участвовала во всемирных форумах по Холокосту, в международных научных конференциях, в Маршах мира в Украине, Израиле и Германии, общалась с представителями украинских и зарубежных СМИ, проводила встречи со школьниками, студентами, преподавателями школ и вузов Украины и Германии по тематике истории Катастрофы, принимала активное участие в возрождении и развитии еврейской жизни в Украине, в борьбе против антисемитизма, выступала в защиту Израиля.
Наша Ассоциация – коллективный член Всемирной федерации детей, спасенных в Холокосте, и Европейской ассоциации детей, спасенных в Холокосте, Международного Союза общественных объединений евреев-бывших узников фашизма.
– Какова ваша позиция в ситуации с Мемориальным Центром Холокоста «Бабий Яр»?
– Я поддерживаю все мемориальные проекты, а также научно-исследовательские, просветительские институты и центры в Киеве и во всей Украине, посвященные памяти жертв Холокоста и памяти тех, кто помогал и спасал евреев. Во всех цивилизованных странах есть музеи Холокоста, а у нас в Украине – центре тьмы европейского Холокоста, где находится символ геноцида Бабий Яр – достойного музея до сих пор нет. Это немыслимо и стыдно. На всех своих встречах, во всех интервью, в публикациях я об этом постоянно говорю.
Я с благодарностью должен отметить, что местные музеи Холокоста созданы и успешно работают в Харькове, Могилев-Подольском, Днепре, Кропивницком, Одессе, в ряде хеседов и в еврейских общинных центрах страны. Мы высоко ценим их благородную деятельность, как и очень нужную и важную работу Института и Центра изучения Холокоста в Днепре и Киеве.
Но Украине, Киеву нужен достойный современный государственный Мемориал памяти жертв Холокоста – величайшей трагедии и героизма еврейского народа.
…С Бабьим Яром, символом Холокоста, сложилась мучительная история, в которой я прошел все этапы. Я участвовал в торжественных закладках камней под строительство будущих музеев и центров в 2001 году, в 2006-м, в 2011-м. Ни один из этих проектов так и не был реализован.
Печально вспоминать джойнтовский проект центра «Наследие», для которого мы готовили кадры в Киевском институте социальных и общинных работников. Во время церемонии, в которой принимали участие Президент Украины Л.Д.Кучма, высокопоставленные чиновники, политики, представители религиозных конфессий, почетные гости из разных стран мира, мы – делегаты нашей Ассоциации из всех областей страны – привезли и заложили на месте будущего центра капсулы с землей из мест массовых расстрелов евреев. Я сохранил тексты, искренние и волнующие, всех выступающих на той церемонии.
Но всю идею с созданием центра «Наследие» тогда развалили «еврейские активисты» и радикально настроенные украинские националисты. Не хочу, чтобы это повторилось.
– Но сегодня в Центре другое руководство, с которым связан ряд медийных скандалов…
– Мне нет дела до медийных скандалов. Предыдущие скандалы зарубили все попытки создания Музея трагедии в Бабьем Яру, трагедии Холокоста в Украине. Я встречался в нашем офисе и обстоятельно беседовал с Ильей Хржановским, арт-директором Центра, он произвел впечатление умного, интеллигентного и делового человека. Кстати, интересный нюанс – мать Ильи родом из Шаргорода, я уже отмечал, что это много значит.
Я вижу серьезный и системный подход вдохновителей и организаторов Мемориального Центра «Бабий Яр». Можно сколько угодно вешать на них ярлыки «российских олигархов» – гораздо важнее реальные дела.
Мы с середины 2018 года успешно сотрудничаем и будем продолжать сотрудничество с руководством и сотрудниками Благотворительного фонда «Мемориал Холокоста «Бабий Яр».
Отмечу попутно, что когда я искал поддержку для перевода и издания на английском языке своей новой книги в 2-х томах «Жизнь в тени смерти. Последние воспоминания о Холокосте в Украине.
Свидетельства и документы», я обращался ко множеству еврейских организаций. Но не откликнулся никто, кроме Мемориального Центра «Бабий Яр» в лице тогдашнего исполнительного директора Яны Бариновой. А научные сотрудники Центра – известные в мире историки Мартин Дин (США), Дитер Поль (Германия) и Карел Беркгоф (Нидерланды) – написали вступительные статьи для зарубежной аудитории к моим последним книгам в английском и немецком переводе.
Конечно, жаль, что с самого начала проекта руководство Мемориала не привлекло к работе нашу организацию выживших в Холокосте – очевидцев и участников Катастрофы, которые внесли значительный вклад в изучение проблем Холокоста. Мировой опыт свидетельствует, что во всех странах, где были созданы музеи Холокоста, к их организации и деятельности привлекались бывшие жертвы Холокоста – носители памяти о трагедии.
Мы должны все делать для сохранения памяти в коллективном сознании народа, потому что, как писал известный еврейский историк Симон Дубнов, который тоже был жертвой Холокоста, «без памяти любой народ утрачивает свои корни, свой опыт, свой шанс жить дальше».
А ведь мы, надеюсь, и со мной все согласятся, собираемся жить дальше.
Беседу вел Иосиф Туровский
