«Освободили нас от всего…»
Война России против Украины: каждый деннь обстрелы, каждый день новые жертвы…Фото ERR
Михаил ГОЛЬД,
главный редактор газеты «Хадашот», основатель проекта «Exodus-2022. Свидетельства еврейских беженцев российско-украинской войны»
Чего ожидали украинцы от возвращения Трампа в Белый дом? Как отразились три года войны на евреях Украины и реально ли возвращение беженцев и репатриантов в случае прекращения горячей фазы военных действий? Разумеется, ответ на этот вопрос отчасти зависит от того, КАК ИМЕННО окончится война.
«Маємо те, що маємо»
Как говаривал президент Кравчук, «маємо те, що маємо». Cкандал в Овальном кабинете и последующее давление на Украину это ярко продемонстрировали. Кремль на этом фоне традиционно продолжает разыгрывать «еврейскую карту» — глава МИД РФ Лавров назвал Владимира Зеленского «чистым нацистом и предателем еврейского народа».
Интересно другое. Все наезды Трампа на Украину сопровождаются высокопарной риторикой о «здравом смысле» и realpolitik. Что ж, у каждого времени свой common sense. Когда-то болезненных и слабых младенцев сбрасывали со скалы — и был в этом простой здравый смысл.
С realpolitik еще сложнее. Поскольку есть realpolitik Чемберлена после встречи с фюрером («Мир для нашего поколения») и Черчилля («Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы замолвил за дьявола словечко в Палате общин»), realpolitik Рейгана («империя зла») и Трампа (заявления которого иногда сложно отличить от цитат Путина). cancelled
Вернуться нельзя остаться
Как отразились три года войны на евреях Украины? Прежде всего, нельзя забывать, что крупнейшие еврейские общины страны сосредоточены как раз на востоке, юге и отчасти в центре страны. И именно по этим регионам пришелся главный удар. Некоторые общины выехали практически в полном составе (из Мариуполя, например), другие, по субъективным оценкам, потеряли от трети до 40% прихожан (Харьков, Одесса, Днепр), но, скажем, в Виннице или Ирпене численность евреев уменьшилась всего на 10% — 15%.
При этом, даже в заметно поредевших общинах участников различных еврейских программ и проектов меньше не стало. Иногда за счет евреев-переселенцев из оккупированных РФ городов или горячих точек на контролируемых Украиной территориях. Но не только. В Одессе, по словам заместителя директора центра «Мигдаль» Полины Блиндер, спрос на еврейские activity даже вырос. Причем, со стороны местных соплеменников, еще вчера оторванных от общинной жизни. Отчасти это объяснимо — люди бегут на лекции, концерты, ищут общения, пытаются отвлечься от войны. Схожий процесс наблюдается и в Харькове. Да, это другая аудитория, но она есть.
Вернутся ли в массе своей украинско-еврейские беженцы из Германии, Польши, Австрии и других стран Европы, реален ли отток значительной части украинских военных репатриантов из Израиля? По моим ощущениям, нет.
Среди респондентов проекта Exodus-2022, есть, разумеется, беженцы, вернувшиеся в Украину — и в Киев, и в Харьков, и в Днепр. Например, известный историк, лауреат премии Национальной академии наук Украины и ордена «За заслуги перед Германией», глава Всеукраинской ассоциации евреев-бывших узников гетто и нацистских концлагерей Борис Забарко, эвакуировавшийся с началом вторжения в Штутгарт. Или молодая репатриантка из Мариуполя, крайне тяжело выбиравшаяся в Израиль, пережившая допросы в ФСБ и т.д. Эта девушка в 2023-м вернулась в Украину, снимает в Киеве квартиру с родителями. Небольшая часть репатриантов не прижились в Израиле по ряду причин — плохое отношение к ребенку в школе, неустроенность, бюрократия и т.п. Уезжают и из Европы, иногда даже из-за проблем с медицинским обслуживанием…
Некоторые живут на два дома или приезжают в Украину, чтобы провести еврейские праздники в своих общинах, например, главный раввин общин Прогрессивного иудаизма Киева и Украины Александр Духовный или председатель общины Ирпеня Алла Кременчук.
«Слава Богу, домой летим»
Впрочем, подавляющее большинство беженцев/репатриантов так или иначе строят свою жизнь на новом месте, врастая в реалии страны проживания. Стремились ли они к этому? Очевидно, большинство военных репатриантов не планировали отъезд, но история решила за них. Не раз и не два слышал я от участников проекта примерно следующее: «Освободили нас от всего: от мирной жизни, дома, имущества, работы. Хотя мы никого не звали, и никто нас не угнетал». Факт остается фактом — три года назад никто не думал бежать от мифических украинских «нацистов». Но в марте 2022-го десятки тысяч евреев снялись с места, спасаясь от российских «освободителей».
А дальше… у каждого беженца «свой» Израиль, «своя» Европа и Соединенные Штаты. Одна репатриантка из Мариуполя «ни минуты не жалеет, что в Европу не поехала, ведь здесь (в Израиле) к нам относятся как к людям, вернувшимся ДОМОЙ». Другая, напротив, «никогда бы не подумала, что в такой жаркой стране может быть так жутко холодно». Ощущения во многом зависят от успешности интеграции.
Муж одной новой репатриантки делает большие успехи в иврите, недавно его назначили бригадиром, босс даже собирается специально под него выбить ставку, поставив управлять тремя цехами. Соответственно (но не только поэтому), уровень приятия у этой семьи очень высок: «Мы очень полюбили Израиль. Помню, сидели как-то с Русланом (мужем) на балконе, и он говорит: боже, какое счастье, что мы оказались в этой прекрасной стране. По Мариуполю не скучаю — это уже не мой город. Там лежали трупы моих соотечественников, и я не смогу больше ходить по этим улицам. Недавно навестили друзей в Германии и, в конце путешествия, садясь в самолет, мой муж-нееврей обронил: «Слава Богу, домой летим». И это чистая правда».
С другой стороны, далеко не все проблемы сводимы к обустроенности и материальному благополучию. Три года не могут в Израиле признать еврейкой бизнес-леди из Мариуполя. Не помогли ни документы 1944 года, свидетельствующие о национальности бабушки — Раисы Моисеевны (в свое время бежавшей из гетто Звенигородки), ни членство в общине, ни ссылки на детей (сын был обрезан в киевской синагоге Бродского, дочь без проблем приняли в иерусалимскую школу «Бейт ульпана»). После депортации из Бен-Гуриона приехавшего в гости сына (с приглашением и обратным билетом) женщина не выдержала, забрала дочь и улетела по спонсорской визе в США. «Сейчас живем в Филадельфии, в материальном плане все замечательно — есть машина, хорошее жилье, но… не моя это страна, — говорит несостоявшаяся репатриантка. — Тоскую по Израилю, где чувствовала себя дома!»
«Оба гимна — Украины и Израиля — вызывают у меня слезы»
Куда чаще, обретя законный статус в Израиле, люди ментально остаются в поле притяжения как старой, так и новой родины. «Сегодня разрываюсь между двумя странами, и оба гимна — Украины и Израиля — вызывают у меня слезы, — признается Ирина Живолуп из Изюма, вся семья которой погибла в результате российского обстрела. — Каждый вечер хожу на море — любоваться закатом. Даже к шрамам привыкла, считаю их памятью о Русском мире (улыбается). Но расслабляться не хочу. Вот, когда обе войны закончатся, буду праздновать и здесь, и там. И, возможно, рыдать».
Никто не в состоянии сегодня, до окончания боевых действий в Украине, просчитать масштаб украинско-еврейской реэмиграции из Европы или из Израиля.
Остается проблема разорванных войной семей, но и в этом случае преждевременно строить прогнозы на «день после». В конце концов, семьи могут воссоединиться в Израиле или в Германии — двух странах, принявших наибольшее число еврейских беженцев. А пока многие выходцы из разных украинских городов не теряют связи со «своими» везде, куда занесла их судьба. Те же мариупольчане собираются в Израиле на шаббатоны, организованные раввином Менахемом-Мендлом Коэном, сыгравшим ведущую роль в эвакуации общины. Бывшие прихожане синагоги Бродского в Киеве создали в Израиле специальную группу в Whats App, где можно получить любую консультацию, помощь, одежду и т.д. В Хайфе постепенно сформировалась община на основе киевской реформистской «Атиквы».
Единственное, о чем можно говорить с уверенностью — с приходом Трампа динамика событий на российско-украинском треке явно ускорилась. К чему приведет этот форсаж, станет ясно в ближайшие месяцы. Тогда и наступит время реальных изменений, которые в значительной мере определят будущее Украины и отчасти планы военных беженцев.
