Первый «папа» юного Ариэля

| Номер: Июль 2024

Яков Файтельсон в газете «Время» в 1991 году, где вышла статья «Кому обязан Ариэль своим существованием»

Яна ЛЮБАРСКАЯ

Мы ведем разговор с одним из героев сионистского подполья в СССР Яковом Файтельсоном

МОЯ РЕПАТРИАЦИЯ

Я не долго был отказником, хотя, менее чем за год сумел получить 11 отказов на выезд, — говорит Яков. — В итоге, после очень интенсивной борьбы, репатриировался в Израиль — 7 января 1972 года. Когда в ОВИРе получил разрешение на выезд, мне сказали, что в моем деле у них накопилось несколько томов. Я с юмором им ответил, что они наконец смогут их издать.

С мая 1972 года и по 1978 год – работал в компании «Эльсинт», сначала инженером, а затем — руководителем отдела по интеграции компьютерных систем обработки информации, в области медицины и ядерной физики. В 1978–1981 гг. – трудился в компании «Тадиран», начальником отдела испытаний компьютерных систем в области гражданской и военной связи.

КАК Я СТАЛ МЭРОМ НОВОГО ГОРОДА АРИЭЛЬ?

Когда я приехал в Израиль, мысль о том, что мы будем участвовать в строительстве нового города в нашей стране, очень быстро стала несбывшейся мечтой. В первые месяцы 1972 года я участвовал в экскурсии, организованной для 250 новых репатриантов из Советского Союза министром обороны Израиля Моше Даяном. Нас привезли в Эль Ариш, и военный губернатор Северного Синая, указывая на вид прекрасного побережья провозгласил, что здесь русские олим построят новый современный город-порт, который станет жемчужиной Средиземного моря.

На вопрос одного из участников экскурсии, когда можно будет присоединиться к исполнению этого проекта, губернатор, в соответствии с характерным израильским духом, ответил: «завтра утром» (смеется, — примечание автора). Это я уже потом узнал, что это самое «завтра утром», на самом деле, перевод с арабского слова «букра», что может означать – «в ближайшие дни», или «когда рак на горе свистнет».

Не прошло много времени и выяснилось, что план Даяна не получает нужную поддержку в правительстве Голды Меир. Время шло, и надо было устраивать жизнь своей семьи здесь и сейчас.

В итоге, из 250 участников, только около 10 выходцев из Советского Союза дождались принятия решения о строительстве города Ямит. По условиям мирного договора с Египтом, он был разрушен вместе с другими еврейскими поселениями, построенными на Синайском полуострове.

Ну а я, поскольку иврит выучил самостоятельно еще в Союзе, устроился на работу по профессии в быстро развивавшейся, высокотехнологичной компании «Эльсинт». Все шло хорошо, мы прекрасно устроились, получили и смогли затем приобрести квартиру в одном из лучших районов города Хайфы. Но чем более устроенной становилась наша жизнь, тем больше мне хотелось сделать что-то свое особенное, оставив в истории Израиля и какой-то свой вклад, свой глубокий след.

После Войны Судного дня, когда я демобилизовался, как многие мои сослуживцы, стал участвовать в общественно-политической жизни в стране. Мы хотели перемен, считали, что лидеры правящей социалистической партии Мапай, исходя из чрезмерно самоуверенной концепции национальной безопасности, приведшие страну на грань поражения в войне, должны уйти с политической арены страны.

Я присоединился к движению, лидеры которого полагали, что руководить страной должны не политики, а технократы, профессиональные специалисты своего дела. В 1977 году я уже занимал одну из ведущих позиций в Северном отделении движения «Шломцион», под руководством Арика Шарона и был на 10-м месте в списке его кандидатов на выборах в Кнессет.

Однако, несмотря на свои достижения в политической сфере и на то, что после присоединения движения «Шломцион» к партии Ликуд, Шарон ввел меня в список членов ЦК, я пришел к выводу, что политическая деятельность — не для меня, так как совершенно не привлекала та мышиная возня и интриги, которыми большую часть времени заняты политические деятели.

После экскурсии по новым еврейским поселениям в Иудеи и Самарии, организованной Шароном, я загорелся возможностью вернуться к своей старой мечте и присоединиться к строительству такого поселения. Так сложилось, что в это время меня познакомили с семьей Новосельских, живших в Хайфе, которые были членами ассоциации, поставившей своей целью построить новый город в Самарии.

В августе 1978 года моя семья стала одной из первых трех ячеек общества, поселившихся в маленьких переносных домиках временного жилья в новом поселении Ариэль, в горах Самарии. А в 1979 году наступил период тяжелого экономического кризиса в Израиле и сопровождавшего его резкого сокращения государственного финансирования строительства постоянного жилья для поселенцев. Для 165 семей — поселенцев в Ариэле, у министерства строительства хватало бюджета только на 61 коттедж.

Я вел переговоры с министерством, от имени комитета поселенцев в Ариэле и понял, что перспективы решить с его помощью вопрос постоянного жилья даже только для 100 семей поселенцев, не говоря уже о планах построить город, стремятся к нулю.

Тогда, пообщавшись со своими друзьями в поселении, создал и оформил ассоциацию самостоятельного строительства в Ариэле. От ее имени я обратился к министрам: Ариэлю Шарону и Давиду Леви, с предложением предоставить нам 100 участков земли для самостоятельного строительства своих домов.

Переговоры эти заняли почти два года, но я добился утверждения своего плана, и мы получили эти участки. Способствовала принятию такого решения парадоксальная ситуация – чиновники министерства были уверены, что практическое осуществление этого плана обречено на провал и предпочли уступить моему общественно-политическому давлению, которое я сумел организовать.

Они основывались на печальном опыте провала такого плана в городе Кармиэль в Галилее и на уверенности в том, что никто не будет тратить свои личные сбережения на строительство дома на территории, на которой само присутствие Израиля находится под большим сомнением.

Главный инженер Управления сельским строительством в министерстве пожелал мне успеха, добавив, что, если из 100 семей даже только три приступят к строительству своих домов, он поставит мне бутылку виски. Не прошло и шести месяцев, и на скалах Ариэля появились первые десятки заложенных фундаментов, строившихся домов. До сих пор жду обещанного виски.

В конце 1980 года я опубликовал свой план строительства Ариэля, как крупного города, который станет окружной столицей Самарии. Целью было — не только решение постоянного жилья для его жителей, как нынешних, так и будущих, но и изменение демографической ситуации в регионе таким образом, что его статус, как суверенная часть Государства Израиль, не будет подлежать никакому сомнению.

В феврале 1981 года, получив поддержку более 70% голосов жителей, меня избрали первым мэром нового, строящегося города Ариэль. Как выяснилось, я оказался первым репатриантом из СССР, занявшим такую должность.

В процессе своей деятельности, очень быстро понял, что самостоятельное строительство хорошо для того, чтобы доказать саму возможность такого проекта, но этим способом город не построишь. И вновь я использовал парадоксальную ситуацию – экономический и финансовый кризис, приведший министра финансов Игаля Горовица, провозгласить на заседании Кнессета, в ответ на требования выделить бюджеты на разные проекты правительства: «Сумасшедшие, слезьте с крыши! Денег нет!».

Я попросил министерство строительства разрешить мне обратиться к частным строительным компаниям с предложением, чтобы они согласились опубликовать кампании по продаже своих квартир при условии, что они начнут их строить, если найдется достаточно клиентов, которые будут готовы их купить. Это предложение казалось тогда настолько невероятным, что чиновники министерства согласились дать мне возможность попытаться его осуществить.

Первой компанией, согласившейся пойти на такой эксперимент, была компания «Солель Боне», принадлежавшая Гистадруту, основной израильской организации профсоюзов, которая тогда находилась под контролем оппозиционной социалистической партии. Были три причины для их неожиданного согласия — строить на спорных территориях.

С одной стороны, они потеряли большой рынок строительства в странах Африки, которые тогда порвали отношения с Израилем. С другой стороны, из-за экономического кризиса, резко упал объем строительства в самой стране. И в-третьих, в руководстве Гистадрута и рабочей партии все еще решающие позиции занимали ветераны сионистского движения, у которых доминировала идеология распространения и усиления строительства еврейских поселений на всей территории Израиля.

Поэтому провалилась попытка не допустить согласия на решение о строительстве в Ариэле со стороны Йоси Сарида, поддерживавшего идеи движения «Мир сегодня» о территориальных уступках арабам и создания палестинского государства, в обмен на мир с Израилем.

Руководство «Солель Боне» поставило условием для участия в проекте, чтобы я предоставил им авансы по 5 тысяч шекелей от каждой из 100 семей, которые согласятся купить коттеджи, которые им предложит компания. Мы провели собрание в Тель-Авиве с участием представителей «Солель Боне», продемонстрировавших проекты предлагаемых ими домов.

Собрание закончилось тем, что в моем портфеле было 170 чеков, по 5 тысяч шекелей каждый. Я был на седьмом небе от счастья! В Ариэле началась новая эра – эра массового строительства настоящего города.

В течение своей каденции я сумел привлечь 14 частных строительных компаний, построивших в Ариэле более 2 тысяч квартир, а также торговые, образовательные, культурные и спортивные центры, включая спортзал на 750 мест, бассейн и гостиницу.

Создав конкуренцию между двумя медицинскими кассами, расширил медицинское обслуживание для жителей Ариэля и еврейских поселений в его периферии, включая даже зубоврачебные кабинеты. Скажу только, что для экономического оправдания существования одного зубоврачебного кресла — требуется 7 тысяч клиентов. В Ариэле тогда проживало около 2 тысяч жителей.

Особое внимание я тогда уделял созданию и развитию промышленного района Баркан, привлекая туда современные предприятия, способные предоставить достойные места для трудоустройства жителей города и поселений в его округе.

В соответствии с опубликованным мной в 1980 году планом развития Ариэля, как региональной столицы Самарии, я развил систему образования в городе, начиная от яслей и заканчивая академическим колледжем Иудеи и Самарии, как основы для создания университета. В 1984 году, с этой целью, на востоке Ариэля, началось строительство научного городка.

Однако, как оказалось, успехов в работе недостаточно для успеха на политической арене. На выборах в мае 1985 года я шел независимым кандидатом. Против меня выступил Рон Нахман, которого поддержали «Ликуд» и социалисты. Разница, всего в 22 голоса, закончила мою каденцию на посту мэра.

Вместо моего плана строительства большого города, в котором через 30 лет, в 2015 году, должно было жить 160 тысяч жителей, возобладала концепция маленького симпатичного местечка. Ариэль застрял на 20 тысяч жителей.

Летом 1985 года, в связи с заселением новых квартир, население Ариэля удвоилось, насчитав 3 200 жителей.

Некоторое время я преподавал электронику, электричество и математику в колледже Ариэля, который начал работать еще в 1981 году, напомню, как основа для будущего университета. С ноября 1988 года по декабрь 1993 года — руководил промышленным районом Баркан, был членом Совета директоров и председателем комиссии по компьютеризации израильской электрокомпании «Хеврат Хашмаль». В 1994 году, по приглашению мэра города Хайфа, создал и был генеральным директором Ассоциации по абсорбции новых репатриантов в городе.

«ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ» В ИЗРАИЛЕ

Много лет, еще с 1985 года, активно занимаюсь исследованиями в области демографических процессов, происходящих в Израиле. Тогда началась очень агрессивная кампания при поддержке оппозиционных политических партий, гласящая о том, что благодаря более высокой рождаемости, арабское население растет гораздо быстрее, чем еврейское, и скоро мы превратимся в национальное меньшинство, в своей собственной стране. Даты этого события были очень подвижными, все время отодвигались, по мере течения времени.

У меня возник вопрос, поскольку рождаемость у арабов всегда была значительно выше, чем у евреев, то каким образом, всего за 60 лет, евреи, составлявшие около 9 процентов от всего населения страны в 1920 году, стали абсолютным большинством, достигшим 66 процентов в 1974 году? !

Поскольку, по своей коренной профессии и работе, я занимался динамическими процессами в компьютерных системах, мне очень быстро стала понятна основная ошибка демографов, прогнозировавших демографическую катастрофу, грозящую еврейскому государству. Они рассматривали демографическую ситуацию на данный момент и экстраполировали ее в будущее, не учитывая влияние миграционных процессов, происходящих как у евреев, так и у арабов.

Я был одним из первых, если не первый, кто показал всю несостоятельность такого подхода. Еще в июле 1987 года — опубликовал первую статью о своем исследовании «демографической проблемы» в Израиле. Тогда же — представил свое подробное научное исследование на эту тему премьер-министру Ицхаку Шамиру, а затем и профессору Ювалу Нееману, главе движения «Тхия».

4 октября 1988 года, во время очередной избирательной кампании в Кнессет, меня пригласили в качестве советника по демографии для Биньямина Нетаниягу. И я показал, что на самом деле с 1967 и по 1987 годы практически установилось еврейское большинство на уровне 60 процентов от населения на всей территории страны, от моря, до Иордана. Еврейская репатриация не только скомпенсировала более высокую рождаемость у арабов, но, как еще в 1929 году предвидел Бен-Гурион, дети репатриантов, родившиеся в стране, создали нарастающее динамическое изменение в демографическом составе населения страны. К этим двум факторам добавился и третий – отрицательный миграционный баланс у арабов Иудеи, Самарии и Сектора Газа. Причем, этот процесс начался еще в 1950 году, поскольку власти Иордании предпочитали развивать экономку Восточного берега Иордана, не вкладывая ничего для развития аннексированной ими территории Западного берега. Точно так же вели себя и власти Египта, по отношению к Сектору Газа.

Я указал и на то, что с течением времени, под влиянием процесса модернизации условий жизни, роста образования среди широких слоев населения, прежде всего среди арабских женщин, перехода на городские условия жизни, арабская рождаемость уменьшается.

Прошло 28 лет, и мой тогдашний прогноз о том, что в первом десятилетии 21 века уровень рождаемости у арабов снизится до уровня еврейской, осуществился в 2015 году. Более того, этот естественный процесс – продолжается и в наше время.

Говоря простым языком, если в 1957 году в арабской семье было десять детей, то у их детей – четверо-пятеро, а у их внуков – уже только двое-трое. В 2022 году, Суммарный Коэффициент Рождаемости (СКР), то есть среднее число детей на женщину, у евреев был равен 3.03 ребенка, а у арабов — 2.75 ребенка на женщину. При этом у сабр, как у нас называют детей, родившихся в Израиле, которые составляют более 79 процентов еврейского населения страны, СКР был равен 3.12 ребенка на женщину, у мусульман — 2.91 ребенка на женщину.

Мной опубликовано уже более 500 статей в различных газетах и журналах. Из них — 240 на иврите, 225 — на русском языке и 37 — на английском языке. Статьи на иврите печатались в газетах «а-Арец», «Едиот Ахронот», «Маарив», «Иарден», «Макор Ришон», «Башева», в журналах «Некуда», «Натив» и «Мида».

Мои публикации на русском — печатались в израильских газетах «Вести» и «Новости Недели», в сборнике статей «Ближний Восток и современность», издаваемом совместно Институтом востоковедения РАН и Институтом Ближнего Востока и продолжают публиковаться в разных изданиях. Выдержки из моих материалов цитировались в 42 научных статьях в 15 странах, на английском, русском, немецком, французском, польском, турецком и японском языках. Публикую свои статьи и выступаю с живыми и онлайн-лекциями, в том числе — в Израиле, в США.