«НОЧНАЯ ВЕДЬМА» СО ЗВЕЗДОЙ ГЕРОЯ
К 100-летию со дня рождения Полины Гельман
«У войны не женское лицо». Хорошо сказано. Не для войны женщина создана. Женщина – это нежность, любовь, материнство. Но война, через которую прошла наша героиня, убедительно показала, как много может на ней сделать и представительница слабого пола.
Родилась Полина 24 октября 1919 года в Украине, в Бердичеве. Отца убили петлюровцы, и мать, опасаясь новых погромов, с полугодовалой дочкой перебралась в Гомель.
Училась девочка хорошо, а когда подросла, не миновало и ее, как и многих молодых людей тех лет, увлечение авиацией. В 1938-м в Гомельском аэроклубе Полина окончила теоретический курс, прыгала с парашютом. Но когда дошло до первого тренировочного полета, инструктор заметил, что ноги у Полины едва достают до педали управления, и от полетов ее отстранил. Без аэроклуба нечего было и думать о летном поприще. Полина поступила на истфак Московского университета.
Когда грянула война, третьекурсница Гельман тут же бросилась в военкомат: «Хочу на фронт». Но ей, как и другим ее сокурсницам, отказали: «Пока учитесь. Понадобится – призовем». А потом – рытье противотанковых рвов на подступах к Москве.
Кто-то принес новость – в ЦК комсомола набирают девушек в авиационные части. 16 октября девушек-добровольцев направили эшелоном в город Энгельс, где формировался женский авиаполк под командованием Героя Советского Союза Марины Расковой.
«Знаю, Гельман, что ты историк, – сказала Полине Раскова, – математику и физику не учила. А штурману без этого не обойтись. Пока будешь укладчиком парашютов. Вот когда подрастешь…» И улыбнулась.
Ох, этот ее рост в 150 см – постоянная помеха то там, то тут! Но Полина проявила характер, заявив, что штурманские курсы осилит.
Видимо, Раскова оценила это упорство: «Ладно, давай так. Пройдешь медкомиссию, тогда и вернемся к твоей просьбе».
Врачей рост девушки не смутил – сочли годной к летной работе. И Полина оказалась в штурманской группе. А дальше – ускоренные курсы, за несколько месяцев осваивали программу трехгодичных летных школ. В день по 12-13 часов занятий, затем самоподготовка. Гуманитарий Гельман осилила все, что требовалось.
Летом 1942-го – уже на фронте. Положение там тяжелое, после разгрома советских войск под Харьковом немцы наступают. У них еще и преимущество в воздухе. Вот тогда и пошли в ход маленькие фанерные самолеты По-2, летать на которых выпало Полине и ее подругам.
До этого подобные машины больше использовались в учебных целях и для доставки почты, но пришлось им стать «ночными бомбардировщиками». Звучало солидно, но скорость – не более 120 км/ч, каркас – из деревянных планок, обшитых фанерой и перкалью, пропитанной эмалитом, чтобы придать ткани прочность. Вещество это легко воспламенялось. Что и говорить – не для войны был создан этот самолет. Плексигласовые козырьки открытых кабин не защищали экипаж от пуль. Радиосвязи не было, только переговорное устройство между пилотом и штурманом, которые сидели друг за другом. В бомболюке – 2-3 бомбы по 100 кг. Осветительные бомбы – в кабине, их сбрасывали вручную. Только за полгода до окончания войны экипажам выдали парашюты, а штурманам – пулемет. Выпускать такой самолетик на боевое задание днем безнадежно – собьют и зенитки, и любой истребитель противника. Время действия По-2 – только ночь. А ночью множество сложностей – не сбиться с курса, обнаружить цель, увернуться от лучей прожекторов, сбросить бомбы куда надо, в темноте выйти к своему аэродрому и благополучно совершить посадку.
Если самолет-истребитель пересекал линию фронта, насыщенную лучами прожекторов и зачастую пулеметным и орудийным зенитным огнем, за какие-то пару минут, то «небесному тихоходу» на это требовалось в несколько раз больше времени. Приборов ночного видения тогда не было, все зависело от мастерства пилота и штурмана, их интуиции, самообладания, способности разумно и решительно действовать в самых рискованных ситуациях. Сколько раз Полина и пилот попадали в ситуации, когда смерть вплотную приближала к ним свои щупальца!
В 1943-м под Новороссийском Полина летела с Катей Пискаревой. Чтобы поточнее выйти к цели, решила сбросить световую бомбу. Сняла со взрывателя предохранитель, но стабилизатор зацепился за ремешок рукавиц-краг, спасавших руки от холода. До взрыва 10 секунд. И надо же – в этот момент в самолет уперся луч прожектора. Сразу же пошел огонь зениток. Действуя наощупь, буквально на последней секунде Полина сорвала с шеи ремешок с крагами и выбросила бомбу вместе с ними за борт. И словно не было этого жуткого стресса, командовала Кате: «Влево! Вправо!..» Из прожекторного луча вырвались, успешно отбомбились.
Осенью 1943-го немцы блокировали наш морской десант в районе крымского поселка Эльтиген, что возле Керчи. На высотах установили орудия и крупнокалиберные пулеметы, вдоль берега курсировали их катера. Оказать помощь десанту можно было только с воздуха. Командир полка (после гибели Марины Расковой им стала Евдокия Бершанская) на построении рассказала о положении десанта. Не скрывала – плацдарм крохотный, погода нелетная. Спросила: «Кто полетит с патронами для десанта?». Первой из строя вышла Полина, и тут же рядом встала ее напарница Раиса Аронова.
Из книги Полины Гельман «О боях, пожарищах и друзьях-товарищах»: «Первый раз нас схватили прожекторы и обстреляли еще над морем. Увернулись. Потом попали в лучи уже над Крымом. Рая опять увернулась. Я предложила идти на бреющем. Темнота такая – ни зги не видно. И вдруг заметила неясный такой огонек – костер на школьном дворе. Заорала в переговорное: «Вижу цель!». Рая снизилась еще, высота – метров тридцать. Нажимаю на бомбосбрасыватели, мешки падают на двор школы. Успеваю заметить, что к ним бегут ребята. Мы уходим. А я неожиданно для себя прошу – сделай еще круг. Рая ругает меня: «С ума сошла, нас палкой собьют». Но возвращается. Я отодвинула козырек и кричу: «Полундра! Ребята, мы привезли патроны, следующие сбросят еду и бинты!». «Ура!» – закричали десантники».
Как сказал один из пленных гитлеровцев, за тот урон, что наносили им «небесные тихоходы», немцы называли советских летчиц «ночными ведьмами». Этим прозвищем девушки гордились – значит, их работу в небе оценил и противник.
В строю Полина стояла по росту на левом фланге. Но ее авторитет в полку был высок – маленькая, да удаленькая! Подруги знали, что Гельман – это отвага и надежность.
Последний боевой вылет Полины состоялся над Эльбой 5 мая 1945-го. Войну она закончила гвардии старшим лейтенантом, начальником связи эскадрильи. Из 115 человек их полка, прибывших на фронт в мае 1942-го, погибли 32 девушки. После войны уже бывшие летчицы объехали все те места, где потеряли подруг, собрали деньги и поставили им памятники.
В 1946 году Полине Гельман было присвоено звание Героя Советского Союза. Из представления к званию: «За период боевых действий произвела лично как штурман самолета 860 боевых вылетов По-2 с боевым налетом 1058 часов. Сбросила 113 тонн бомб. В результате бомбовых ударов врагу был нанесен большой урон… Тов.Гельман П.В. является активным участником обороны Северного Кавказа, разгрома немецких захватчиков на Кубани, Тамани, на Крымском полуострове, в Белоруссии, Польше, Восточной Пруссии и собственной территории Германии… Боевая работа тов.Гельман служит образцом для всего личного состава. Летает исключительно смело, умело маневрирует при попадании в прожектора и в зенитный обстрел противника. Эффективность бомбардировочных ударов высокая…»
После войны их полк расформировали. Полине хотелось завершить образование. Но на истфаке, где училась до войны, стипендия была мизерная. Жить на нее, не имея, как говорится, ни кола ни двора? Такая участь удручала. Полина узнала, что в Военный институт иностранных языков принимают и женщин. Его слушатели числились на военной службе, то есть были на полном государственном обеспечении. Поступила. В совершенстве овладела испанским языком и неплохо – французским. Вышла замуж за однокурсника Владимира Колосова, подполковника погранвойск. Родилась дочь…
По стране шла антисемитская кампания, но фамилию мужа Полина не взяла. Была членом Еврейского антифашистского комитета. Почему ее не тронули, когда Сталин учинил расправу над его членами? Очевидно, арест бывшей летчицы, Героя Советского Союза для злодейского сценария был нежелателен.
Институт окончила в 1951-м, но с устройством на работу возникли трудности. Для кадровиков ее «пятый пункт» был куда важнее звезды Героя. После смерти тирана Полину взяли в Центральную комсомольскую школу, где было много слушателей из Южной Америки и требовался переводчик со знанием испанского языка. Затем – работа на военном факультете Московского финансового института.
В 1957 году гвардии майор Гельман ушла в отставку. Когда стали разворачиваться события на Кубе, два года проработала там переводчиком. В Институте общественных наук преподавала политэкономию. Для слушателей, прибывших из Испании и Латинской Америки, лекции читала на испанском языке. С 1970-го – кандидат экономических наук, с 1973-го – доцент кафедры политэкономии. Выйдя на пенсию в 1990-м, Полина Владимировна активно участвовала в общественной работе. От Российского комитета ветеранских организаций несколько раз посещала Израиль и говорила о нем с восторгом.
Полина Владимировна умерла 29 ноября 2005 года и была похоронена с воинскими почестями в Москве на Новодевичьем кладбище. В Гомеле на здании школы, где она училась, установлена мемориальная доска с ее именем. В Бердичеве, Гомеле и Ашкелоне есть улицы, названные в ее честь.
Полина Гельман – единственная еврейка, удостоенная звания Героя Советского Союза. Размышляя об этом, думаешь: а ведь могли, несмотря на героизм летчицы, это звание ей и не присвоить – сколько уже было в наградных делах антисемитской подлости! Но то, что она совершила, как прожила свою жизнь, говорит само за себя независимо от боевых наград. Вот уж поистине – потомству в пример.
