Гедали – строитель из Погребища
10 января в Запорожье на 72-м году жизни скоропостижно скончался директор благотворительного фонда «Хэсэд Михаэль» Анатолий Михайлович ШВЕЛЬД.
В некрологе, распространенном днепровским офисом «Джойнт», говорится: «В течение многих лет с именем Анатолия Швельда связано возрождение еврейской благотворительности не только в Запорожье, но и во всей Украине. Анатолий Михайлович был предан еврейскому народу, своей общине, ценностям и стратегическим принципам организации «Джойнт». Став директором Хэсэда в 2005 году, Анатолий Михайлович проявил себя как сильный лидер общины, заботящийся о людях и готовый оказать нуждающимся всю возможную помощь и поддержку. Уход такого человека из жизни – невосполнимая утрата для всех нас».
Все верно. Омейн. И я, основатель и первый директор «Хэсэда Михаэль», добавлю кое-что от себя.
Я потерял еще одного друга. Ушел товарищ, с которым мы вместе начинали запорожский «Хэсэд», который многому меня научил. И если бы не Анатолий, моя судьба точно сложилась бы по-другому.
Он действительно умер скоропостижно. Еще утром был на работе в «Хэсэде», дал указания и предупредил, что должен будет лечь в больницу на процедуру. Скончался он в больнице от инсульта, хотя его болезнь была связана с почечной недостаточностью. Впрочем, все замыкалось на работе сердца. А сердце Анатолия Швельда в этой жизни подвергалось таким суровым испытаниям, что нужно еще радоваться, что он не ушел гораздо раньше…
Анатолия Михайловича в Запорожье хорошо знали в четырех ипостасях. В свое время он руководил комбинатом ритуальных услуг, затем был заместителем управляющего «Облремстройтреста», участвовал в ликвидации последствий Чернобыля и возглавлял городскую организацию ветеранов-чернобыльцев, ну и, конечно, знали как главу «Хэсэда», где он десять лет был председателем правления и еще двенадцать лет – директором.
Однако очень немногие знали о жизненном пути Анатолия Швельда, который сложился так, что впору вспомнить Шолохова с его «Судьбой человека».
Анатолий Швельд родился в 1946 году в местечке Погребище на Винничине. Это была та еврейская Подолия, где даже после войны идиш можно было услышать чаще, чем украинский или русский. Толик был старшим из трех сыновей, его братьев звали Леня и Яша. Все эти имена традиционно были популярны в еврейском мире постсоветского пространства. Но еврейские Анатолии бывают разного происхождения – Нафтулы, Тувии. Мой двоюродный дед Анатолий от рождения был Аншель. А Толю Швельда звали Гедали – именно так неоднократно при мне обращался к нему брат Яша.
После окончания школы Толик хотел поступить в военное училище. Сперва мечтал об авиации, но там не прошел по каким-то параметрам здоровья. Тогда он поехал в Новосибирское высшее военно-политическое училище. И там на собеседовании какой-то сердобольный полковник объяснил ему, что времена евреев-политкомиссаров безвозвратно миновали и посоветовал пойти учиться на военного строителя – там с этим было проще.
Потрясенный Анатолий последовал совету и поступил в военно-строительное училище. После окончания училища молодой офицер строил ракетные шахты. И однажды на такой шахте произошел взрыв, после которого старший лейтенант Швельд, получивший тяжелые травмы, долго лечился, а затем был комиссован из Советской Армии с правом найти себе работу по строительной специальности и перспективой получения жилплощади.
Так Анатолий оказался в Запорожье, где устроился на работу в управление капитального строительства Запорожского горисполкома. Хорошо проявив себя, молодой инженер был выдвинут на руководящую должность – директором городского комбината ритуальных услуг. То есть, Анатолий Швельд стал командиром всех запорожских кладбищ. Кто помнит советские времена, тот оценит масштабы возможностей и рисков.
Анатолий работал умно и результативно. С его десятилетней каденцией на посту управляющего запорожскими кладбищами связан тот факт, что на одном из кладбищ – Первомайском, где традиционно хоронили евреев, сложился настоящий большой еврейский квартал. А когда доброхоты, которых хватало, настучали в горком партии, что «Швельд хоронит своих жидов отдельно», Анатолий показал начальству стопку отказных заявлений от родственников христианских покойных. Он потом рассказывал: «Когда ко мне приходили с просьбой похоронить того или иного усопшего, я сразу говорил: «Мы его положим сюда, в еврейский квартал». И родственники, как правило, начинали протестовать: «Та вы шо – шоб наш Микола лежал с жидами? Не хотим!» А я им говорил: «Пишите официальный отказ, найду вам другое место». Отказывались писать только уж самые равнодушные, поэтому на кладбище и сформировался еврейский квартал.
На центральной аллее Первомайского кладбища сегодня похоронен и сам Анатолий Швельд – на участке, где есть немало надгробий с такой фамилией, а также – могил его родственников. Запорожцы хорошо знают этот очень приметный участок. Но пойдем по порядку.
В Запорожье Толя женился на Софии, еврейской девушке, работавшей врачом-терапевтом. У молодых родился сын Дима, все было хорошо. Квартира, машина, дача – все советское счастье было в наличии.
Но в один несчастный день Софа в возрасте 40 лет умерла от инфаркта. Анатолий похоронил ее на Первомайском кладбище на центральной аллее – мог себе позволить. Год спустя пришло время ставить памятник. И Толя отправил среднего брата Леню, который работал у него по изготовлению надгробий, в Донецкую область отобрать самый лучший гранит. Леня, мастер и умница, отец двоих детей, поехал, отобрал. А на обратном пути его машина попала в аварию – и Анатолию пришлось рядом с женой хоронить брата. Зарубки на сердце множились.
Тем временем над его головой сгущались тучи, на него рыли компромат. Но умный Гедали вовремя уволился по собственному желанию и перешел на работу в «Облремстройтрест» заместителем к одному старому еврейскому строительному зубру.
В 1986 году Анатолию пришлось дважды выезжать в Чернобыльскую зону руководить работами по разборке строительных объектов. Эти командировки наверняка не добавили ему здоровья.
В начале 1990-х судьба улыбнулась отцу-одиночке: ремонтируя один из детских садов Запорожья, Анатолий познакомился с заведующей – Валентиной, с которой они вскоре создали семью и родили дочку Аню.
Но в то же самое время все в стране посыпалось, и его трест стал дышать на ладан. И вот тут начинается наша с ним общая история.
В 1994 году еврейской общине Запорожья вернули здание синагоги. Оно требовало серьезной реконструкции. Помощь пришла со стороны Джойнта. Подряд на работы отдали «Облремстройтресту», а непосредственное руководство легло на Анатолия Швельда.
Из-за ремонта синагоги у Анатолия возник конфликт в тресте с боссом по поводу освоения выделенных на работы средств, и ему пришлось уйти с работы после окончания ремонта. Чтобы содержать семью, Анатолий нанялся водителем к приехавшему в Запорожье раввину Ноаму Шлезингеру.
В это же время я, окончив обучение по программе Банчер (подготовка общинных лидеров), начал создавать в Запорожье «Хэсэд». Джойнт финансировал ремонт синагоги с условием, что «Хэсэд» будет находиться там. Поэтому мы с Анатолием находились в постоянном контакте. И когда пришла пора юридической регистрации «Хэсэда» и создания его общественного правления (борда), Толя стал сперва замом, а потом – председателем борда.
Его присутствие рядом было для меня бесценным. Я ведь, гуманитарий с художественно-журналистским прошлым, никогда не руководил коллективами и о многих вещах не имел ни малейшего представления. Зато Анатолий был здесь в своей стихии. Он знал все ходы и выходы к начальству, все процедуры и правила и пути их реализации. Он умел подбирать сотрудников и при необходимости мог, как мы это называли, «объяснить им на строительном языке» все необходимые вещи.
Но однажды и Толя спросил моего совета. Ему предложили стать инженером-консультантом Джойнта по вопросам строительства. Это тогда было актуально и важно: общинам стали возвращать здания, хэсэды их арендовали и ремонтировали полученные помещения по всему СНГ, возникал большой ряд технических и правовых вопросов, где были необходимы знания профессионала. Толя спокойно возил на своем «Мицубиси» уже второго раввина Нахума Эрентроя и в принципе был доволен жизнью. Перспектива работы в загадочном американском Джойнте его настораживала. И тут уже я сказал ему: «Это работа для тебя. Хватит быть водилой, все будет хорошо».
В качестве инженера-консультанта Джойнта Анатолий объездил весь СНГ – от Молдовы до Сибири. Помогал составлять сметы и находить оптимальные технические решения, решать юридические проблемы и разумно осваивать средства. Он был строитель от Б-га: для него великим счастьем было залезть в непроходимые развалины, вымазать приличный костюм в пыли и мусоре, и радостно найти вариант – как лучше проложить коммуникации, укрепить фундамент или снести ненужные стены.
В нашем запорожском «Хэсэде Михаэль» мы работали дружно и продуктивно. Когда нам стало тесно в синагоге, а Джойнт сказал, что фондов для нового помещения нет, мы с Толей обошли своих друзей и собрали средства на аренду и ремонт подвального помещения в самом центре города. День, когда мы устроили торжественную церемонию открытия нового центра в присутствии директора социальных программ отдела СНГ Джойнта Амоса Авгара и кантри-директора Джойнта по Восточной Украине Ицхака Авербуха, стал моментом нашего торжества.
Как-то из Днепропетровского института социальных и общинных работников к нам специально приехала психолог Люда Полехина – изучать загадочный феномен. Как это так – во всех хэсэдах председатели правления грызутся с директорами, а в Запорожье Толик с Игорем работают душа в душу. Мы дали ей понять, что работаем по принципу сказки – слепой несет на плечах безногого. В зависимости от ситуации и задачи, каждый из нас становился или слепым, который нес, или безногим, который указывал путь. По сути, я больше работал как председатель борда и обеспечивал контакты с Джойнтом, а Толя трудился как директор «Хэсэда». И всем было хорошо.
Спустя четыре года меня продвинули в представители Джойнта в Донецкий регион. Анатолий работал с новым директором – Владимиром Богаком. А в 2005 году, когда Влад ушел на пенсию, Толя решил не искать кандидатов. Благо, к тому времени он уже перестал работать инженером-консультантом и получил возможность перейти на другую должность в системе Джойнта. А уж с функциями директора он был знаком как никто еще с времен нашей совместной работы.
Анатолий Михайлович Швельд был всеобщим любимцем. Человек огромной энергии и обаяния, веселый, отзывчивый, коммуникабельный. Когда нужно – воин, когда нужно – дипломат. Талантливый чтец, с блеском исполнявший со сцены украинские юморески. Семьянин, тянувший на себе большую «бригаду» родственников. Прекрасный муж, отец, дедушка. Сын, перевезший в Запорожье из Погребища старенькую мать, и ухаживавший за ней. Брат, которому довелось пережить и похоронить обоих своих младших братьев и помогать их семьям. Нагрузки ему выпало за десятерых. Но и помнить его будут многие.
На церемонии прощания во дворе новой синагоги «Гиймат Роза» было огромное количество народа. Ушел большой во всех смыслах человек…