Наша духовность

О ДЕРЗОСТИ И СМИРЕНИИ

Е. ДЕРЕВЯНЧЕНКО | Номер: 11/263 Ноябрь 2014

Разные аспекты постижения Божественной истины

В основе нашего мироздания – система «противоположных партнеров»: свет и тьма, день и ночь, жизнь и смерть, ра­дость и горе, истина и ложь… Перечень противоположностей бес­конечен. Они неподвластны человеку. Между ними невозможно провести чет­кую грань. Более того, зачастую причи­на происходящего не в аналогичном, а в противоположном. Это очень услож­няет жизнь. Но есть одна удивительная пара противоположностей, выпадаю­щая из общего ряда: дерзость и смире­ние. Зачастую именно в ней разрешение самых сложных проблем и выход из всевозможных тупиков.
Большинство людей главной состав­ляющей религии считают безответное смирение. Образ классического религи­озного еврея ассоциируется с робким, смирным, закомплексованным суще­ством, придавленным множеством ре­лигиозных запретов и обещаемых нака­заний. Увы, это глубочайшее заблужде­ние. Подавляющее личность смирение, порождаемое страхом, обстоятельства­ми, подчинением слабого сильному, – атрибут материального мира, в котором «прав тот, у кого больше прав». Но не­спроста Синайскому откровению пред­шествовал исход из рабства.

Одна из неотъемлемых черт по-настоящему религиозного еврея – дер­зость, специфическая еврейская дер­зость, о которой говорится в ряде ос­новополагающих еврейских источни­ков. Например, почти 2000 лет назад один из известнейших учеников рабби Акивы рабби Меир сказал: «Почему Тора дана еврейскому народу? Потому что евреи дерзки». Евреи не захотели поклоняться солнцу, луне или другим творениям Всевышнего. Они избрали для поклонения самого Творца миро­здания. И не только для поклонения, а и для общения с Ним. Их не удовлет­ворили дословный смысл и простое следование Торе. Главным интересом, главной целью стало постижение и объяснение сокрытого в лаконичных и непонятных строках. И они откры­ли четыре уровня постижения Торы, от дословного до тайного. Каббала, раскрывающая тайный смысл Торы, является, на мой взгляд, порождением типично еврейской дерзости, не отсту­пающей перед непостижимым.
Может сложиться впечатление, что еврейская дерзость безгранична, по­этому от евреев, как утверждают ан­тисемиты, можно ждать чего угодно. Действительно, ничем не сдерживае­мая дерзость порождает беспредел, но у еврейской дерзости есть внутренний, поэтому самый надежный и безотказ­ный ограничитель. Это смирение. То, что открывается тем, кто дерзнул по­пытаться понять и самого Творца, и сказанное Им, неизбежно ведет к осоз­нанному и добровольному смирению перед Ним. И чем глубже понимание, тем сильней смирение. Но оно не ведет к унижающей и обезличивающей раб­ской покорности, наоборот, оно под­питывает и стимулирует новый этап дерзновенного познания все новых аспектов неисчерпаемой Истины.
В одном из основных произведе­ний каббалистической литературы – в книге «Зогар» – сказано: «Всевышний скрывает себя от нашего рассудка, но открывается нашему сердцу». Почему? Человеческий разум могуч. Он сам спо­собен открывать исходящее от Бога. Как сказал Менахем Мендл Шнеерсон, «разум должен стремиться к тому, что­бы понять все, что он способен понять, и еще настойчивее пытаться познать то, чего познать не может». Но открывае­мое и познаваемое слишком велико для логических выкладок или однознач­ных формулировок. Поэтому резуль­татом постижения становятся более чем сильнодействующие ощущения, по силе воздействия явно превосхо­дящие логические построения разума. Это смирение. Но не подавляющее или угнетающее, а умиротворяющее. Веро­ятно, поэтому царь Соломон говорил: «Смиренным дается благодать».
Думаю, такое неразрывное соче­тание дерзости и смирения является гарантом не только вечного постиже­ния и углубления Учения, а еще и со­хранности полноценной человеческой личности, не позволяющей собствен­ной дерзости переходить в беспредел, а смирению – в обезличивающую де­градацию. «Смирение есть не самоу­ничтожение человеческой воли, а про­светление и свободное подчинение ее истине» (Н. Бердяев).

Библейские события
Дерзость имеет не только внутрен­ний ограничитель. Когда человек упорствует в дерзости, его начинают смирять обстоятельства. Например, десять казней фараона. В них последо­вательная и закономерная череда со­бытий, означающих выход ситуации из-под контроля египетского власте­лина, чрезмерно уверенного в своем могуществе и потому упорствующего в дерзости. Все началось с внешнего дискомфорта – множества проникаю­щих повсюду жаб – и привело к тра­гически тупиковой ситуации: сплош­ной тьме и смерти всех первенцев «от первенца фараона, который должен сидеть на троне его, до первенца уз­ника, который в темнице, и смерти всех первенцев скота» («Шмот», 12: 29), означающей отсутствие будущего. Значит, чрезмерная дерзость чревата негативными последствиями. Но при этом и чрезмерное смирение неугодно Всевышнему. Например, почему Тора не была дана праведному Ною? Ис­сякли воды великого потопа, высохла поверхность земли. Семья Ноя вышла из ковчега. Начался новый этап жизни на земле. Почему сразу не дать людям главное этическое Учение, формирую­щее человеческую мораль?
Рассказывая о Ное, Тора говорит о растлении и злодеяниях его окруже­ния и о том, что он не участвовал во всем этом безобразии, то есть не де­лал зла. А делал ли он добро? В Торе об этом ни слова. Многие еврейские мудрецы подчеркивали, что правед­ность Ноя осталась бы просто незаме­ченной, если бы он жил в поколении Авраама, изо всех сил защищавшего перед Всевышним нечестивцев Содо­ма и Гоморры, которые были отнюдь не лучше современников Ноя.
Ной вместе со своей семьей без каких-либо возражений или просьб пощадить других заходит в ковчег, а рядом в водах Всемирного потопа гиб­нет множество людей. Но он смирен­но принимает это. Получается, в чрез­мерном смирении таится жестокость? Смиренны или жестоки безропотно принимающие и одобряющие жесто­кий приговор ближнему? Полагаю, однозначный ответ невозможен…
В книге «Зогар» рассказывается, что Ной, выйдя из ковчега, увидел, что весь мир уничтожен. Он зарыдал и, об­ращаясь к Всевышнему, сказал: «Тво­рец, тебя называют милосердным. Ты должен был проявить милосердие». Всевышний ответил: «Ты говоришь мне это теперь? Почему ты не сказал то же самое, когда Я сообщил, что считаю тебя праведником в твоем поколении? Почему ты смолчал, когда Я говорил, что будет потоп, и велел тебе строить ковчег? Я долго откладывал наказание, ожидая, когда же ты попросишь меня проявить милосердие к людям. А ты делаешь это только теперь, когда мир уже уничтожен…» Увы, смирение да­леко не всегда является благом.
Гуманизм, милосердие, великоду­шие, снисхождение… О значимости этих понятий говорить не приходит­ся. Чего в них больше – смирения или дерзости? Праведный Ной не противо­речит Всевышнему. Более того, созда­ется впечатление, что он не способен противоречить, а в лучших человече­ских проявлениях, которым учит То­ра, неизбежен жизнеутверждающий протест. Например, раскаяние – по­воротный, изменяющий и мировоз­зрение, и дальнейшую жизнь протест против самого себя, или снисхождение – протест против собственного пре­восходства. Сострадание, стремление помочь, защитить – протест против происходящего с ближним, даже если это вполне заслуженно и закономерно, а вот жалко – и в этом великий бунт, великий настолько, что спорят со Все­вышним, как спорил Авраам, защищая жителей Содома и Гоморры, или Мои­сей, спасая жизнь согрешивших сынов Израиля.

Когда Всевышний прощает
Возникает закономерный вопрос. Ес­ли в дерзости столько позитива, поче­му царь Давид, говоря о Боге, сказал: «Кротких направляет Он в правосудии, учит кротких пути своему». Конечно, религия учит не только дерзости, но и смирению. Но только ли перед Богом?
Земная жизнь складывается из огромного множества разнообразных факторов и обстоятельств. Бердяев сказал: «Смирение есть раскрытие ду­ши для реальности». Самое удивитель­ное, что в ряде библейских эпизодов смирение перед людьми или созданной ими ситуацией не просто превалирует над смирением перед Всевышним, но и является откровенной дерзостью по отношению к Нему. Например, грех золотого тельца. Почему именно Аа­рон, старший брат и главный сподвиж­ник Моисея, ставший вскоре первым еврейским первосвященником, соб­ственноручно сделал золотого идола и не был наказан за такое грубейшее на­рушение заповеди, запрещающей идо­лопоклонство? Думаю, причина в его смирении перед реальностью, которая заключалась в угрозе возникновения паники среди огромного (более 600 тыс.) числа людей и ее непредсказуе­мых последствий. Сделанный им идол успокоил и ободрил народ.
В Торе сказано, что Моисей «был кротчайшим из всех людей» («Бамид-бар», 12:3). И при этом он в порыве гнева разбил скрижали, «исписанные перстом Всесильного» («Шмот», 31:18). Такой поступок можно назвать свя­тотатством. Почему величайший про­рок совершил такое? Думаю, именно потому, что он – величайший пророк. Какова была реальная ситуация? Люди получили желанного красивого идола, сделанного из собственных золотых украшений. Они успокоились и радо­вались, скорее всего, не столько ему, сколько избавлению от неопределен­ности и тревоги, вызванной объектив­ными причинами. И вдруг возвраща­ется Моисей со скрижалями нового и непонятного Учения. Слишком велика была вероятность, что в сложившейся ситуации люди сделают неправильный роковой выбор, чем окончательно по­губят себя. Мог ли Моисей, только что с большим трудом уговоривший Все­вышнего не уничтожать согрешивших, допустить такое? И он собственноруч­но разбивает скрижали, спасая народ от трагически рокового выбора, пре­красно понимая, какой гнев может на­влечь лично на себя. Но он так же, как и Аарон, не был наказан. Более того, в Торе множество эпизодов, показыва­ющих явное неповиновение Всевыш­нему. «Бог как бы ограничивает Себя, создав существо, подобное себе, спо­собное ослушаться и действовать само­стоятельно» («Введение в философию иудаизма», Йосеф бен-Шломо). В этом, на мой взгляд, доселе невиданное, оша­рашивающее новшество Танаха, пока­зывающее, что истинный Бог может не только повелевать и карать, но еще и смиряться. И суть Божьего смирения не в потакании порокам, а в предви­дении и создании внешне далеких от идеала, но реальных земных ситуаций, позволяющих человеку самому спра­виться с негативом и не быть наказан­ным. И такой подход не порабощает, не ломает, а формирует полноценную человеческую личность.
Думаю, именно этим Всевышний провел однозначную черту между ис­тинным Богом и огромным множе­ством лжебожеств, которые столько раз становились злыми гениями че­ловечества, видимо, потому, что бы­ли способны на все, кроме смирения перед реальным живым человеком.

«И повел вас с поднятой головой»
В третьей книге Торы – «Вайикре» – су­щественное внимание уделяется «мно­гим аспектам жизни и деятельности человека как на уровне действия, так и на уровне мысли». В предпоследней главе этой книги практически повто­ряется первая заповедь, но после слов «Я – Бог Всесильный Ваш, Который вывел вас из страны Египетской» ска­зано: «чтобы не быть вам у них рабами, и сокрушил ярмо ваше, и повел вас с поднятой головой» («Вайикра», 26:13).
Хотелось бы обратить внимание на по­следние слова. Как правило, и в «тем­ном» прошлом, и в «прогрессивном» настоящем с высоко поднятой головой идут только те, кто ведут других. Они не особо заботятся о состоянии голов ведомых. Наоборот, очень многие идущие впереди стараются, чтоб голо­вы у ведомых были как можно ниже опущены, ведь с опущенной головой немного увидишь, а, как известно, с невидящими и незнающими проблем меньше. Идти за самим Всевышним с «поднятой головой», не в этом ли ос­нова еврейской дерзости, дозволенной Богом и дающей возможность видеть не камни и грязь под ногами, а самого Творца Вселенной на фоне сотворен­ного им мира? И это ясное видение – ясное потому, что «Бог шел перед ни­ми днем в столпе облачном, и ночью в столпе огненном, чтобы светить им» («Шмот», 13:21), – тысячелетиями по­зволяет дерзкому человеческому раз­уму видеть и постигать все новые и новые аспекты Божественной истины, а сердцу смиряться перед их величием.