Ляпис как тезка Бендера
Простите, как Никифор может быть тезкой Остапа? – резонно удивится компетентный читатель, выросший на романах Ильфа и Петрова.
Да, это метафора, исходящая из того факта, что прототипы персонажей «Двенадцати стульев» реально были тезками. Прототипом Остапа Бендера считают авантюриста Осипа Шора, а прототипом Никифора Ляписа – поэта Иосифа Сиркеса. Разумеется, это одно и то же имя, восходящее к библейскому Йосеф.
Впрочем, то, что именно упомянутые тезки, два выходца из Одессы, два земляка Ильи Ильфа (Иехиеля-Лейба Файнзильберга) и Евгения Петрова (Катаева), были прототипами героев любимого романа – это не научный факт, а версии литературоведов. Литературоведение вообще тяготеет к различным домыслам и конспирологическим теориям. Чего уж там – если даже авторство «Двенадцати стульев» сегодня ставится под сомнение и приписывается Михаилу Булгакову. Эту версию, в частности, активно продвигает живущая в Берлине уроженка Киева Ирина Амлински.
На эту тему можно рассуждать бесконечно. Книги рождаются в конкретных исторических и житейских обстоятельствах и неизбежно несут на себе отпечаток эпохи и среды. Стоит ли удивляться созвучности стилей и образов у тех же Булгакова с Ильфом и Петровым, если они хорошо знали друг друга, вместе работали в московской газете «Гудок» и много общались? С другой стороны, под любую теорию, зачастую даже самую нелепую, ее создателями, как правило, подводится стройная система доказательств и аргументов, придающая ей эффект правдоподобия.
Тем интереснее присмотреться к людям, которых называют в качестве прообразов любимых литературных персонажей. Там хватает своих версий и своей конспирологии.
С бараньей прической и неустрашимым взглядом
Никифор Ляпис, поэт-халтурщик с псевдонимом Трубецкой, знаменит как автор стихов о Гавриле (глава «Двенадцати стульев», в которой он фигурирует, так и называется «Автор Гаврилиады») и выдающейся метафоры «падать стремительным домкратом».
Вопрос о том, кто именно послужил его прототипом, долгое время оставался дискуссионным. Так, Константин Паустовский, работавший в «Гудке» вместе с Ильфом и Петровым, вспоминал, что во Дворце Труда, где размещалась их газета, находилось много разных редакций. Это давало возможность некоторым авторам в течение дня получать гонорары сразу в нескольких изданиях: «Не выходя из Дворца Труда, они торопливо писали стихи и поэмы, прославлявшие людей разных профессий – работниц иглы, работников прилавка, пожарных, деревообделочников и служащих копиручета». Здесь явно просматриваются корни сюжета о «Гаврилиаде».
Уроженец Одессы Борис Галанов (Галантер), автор книги «Илья Ильф и Евгений Петров: Жизнь. Творчество» (Москва, 1961) высказал предположение, что при создании образа Ляписа писателями могла быть использована статья из журнала «Смехач», опубликованная в 1927 году. В ней рассказывалось о «довольно известном поэте», который разместил свои стихи, объединенные общей темой, одновременно в «Печатнике», «Медицинском работнике», «Пролетарии связи» и «Голосе кожевника».
В том же журнале «Смехач» (1927, №32) еще до выхода «Двенадцати стульев» был опубликован сатирический рассказ Евгения Петрова «Всеобъемлющий зайчик». В нем высмеивался ловкий автор, напечатавший одну и ту же историю («Ходит зайчик по лесу к Северному полюсу») в изданиях «Детские утехи», «Неудержимый охотник», «Лес как он есть», «Красный любитель Севера» и «Вестник южной оконечности Северного полюса». Генетическая связь этой миниатюры со статьей о ловком поэте в «Смехаче», а затем – с темой «Гаврилиады» Ляписа в «Двенадцати стульях» очевидна и несомненна.
Столь же несомненным является источник версии об Осипе Колычеве как прототипе Никифора Ляписа. Ее авторство принадлежит известному писателю-сатирику, драматургу и публицисту Виктору Ардову (Виктор Ефимович Зигберман). Он изложил свою версию в книге воспоминаний «Этюды к портретам» (Москва, 1983), отметив, что это была реакция на другую версию о прототипе Ляписа, которую выдвинул литературовед Абрам Вулис.
Абрам Зиновьевич Вулис (1928-1993), уроженец Киева, работавший в Ташкенте – автор первых работ о творчестве Михаила Булгакова, автор книг «И.Ильф, Е.Петров: Очерк творчества» (Москва, 1960) и «Советский сатирический роман: Эволюция жанра в 20-30-е годы» (Ташкент, 1965). Он обратился к творчеству советских сатириков в конце 1950-х годов, когда с имен Ильфа и Петрова был снят негласный запрет. Вулис предположил, что на создание Ляписа авторов «Двенадцати стульев» вдохновил Михаил Зощенко, чем вызвал бурный гнев Виктора Ардова.
Вот, что пишет Ардов в книге «Этюды к портретам»:
«В конце 50-х годов в Ташкенте вышла диссертация об Ильфе и Петрове, написанная неким А.Вулисом. Неглубокий автор этой работы, склонный к конъюнктурным концепциям, позволил себе догадку: при описании поэта Ляпис-Трубецкого («Двенадцать стульев») соавторы имели в виду Зощенко, ибо именно Зощенко пользовался иногда псевдонимом «Гаврилыч». А, как известно, поэт-халтурщик Ляпис (напыщенный псевдоним – княжеская фамилия Трубецкой) из редакции в редакцию носил свои стишки про некоего Гаврилу («Служил Гаврила хлебопеком, Гаврила булку выпекал» и т.д.). Прочитав это, я написал Вулису письмо с протестом против ничем не обоснованного наглого предположения. Он прибежал ко мне, чтобы локализовать возможные последствия моего письма. Вулис легко отказался от своей концепции (на словах; как он изложил в следующем издании своего труда этот момент, мне неизвестно). Но когда я ему сказал, что И.Ильф и Е.Петров всегда относились к М.М.Зощенко как к старшему и более одаренному товарищу, Вулис мне не поверил.
А на самом деле в образе Трубецкого выведен был поэт Осип Колычев. Его подлинная фамилия – Сиркис (так у Ардова – ЕО), писал он под именем, принадлежавшим старинной боярской семье, истребленной Иваном Грозным… Даже внешность молодого Сиркиса-Колычева точно описана в «Двенадцати стульях». Бесцеремонные манеры этого стихотворца выведены в романе скупо, но точно».
То есть, опровергнув версию Вулиса о Зощенко, Ардов для убедительности предложил свой вариант – Осипа Колычева, аргументируя, прежде всего, перекличкой фамилий и псевдонимов: Ляпис-Трубецкой и Сиркис-Колычев.
Что до внешнего сходства, остается поверить Ардову на слово, поскольку о Ляписе в романе на этот счет есть только одна фраза: «Среди них двигался Никифор Ляпис, молодой человек с бараньей прической и неустрашимым взглядом». На сохранившихся фотографиях Осипа Колычева он совершенно лысый, но, правда, это его изображения в зрелом возрасте.
Разумеется, у литературных героев может быть несколько разных прототипов, у которых авторы заимствуют те или иные черты. Поэтому плюрализм версий – дело естественное. Чтобы не ходить далеко от Ляписа, упомянем загадочную Хину Члек, которой посвящена его поэма. Одни исследователи полагают, что это Лиля Брик, муза Маяковского и адресат многих его стихотворений; другие же допускают, что под Хиной Члек подразумевалась журналистка Евгения Юрьевна Хин, входившая в число близких знакомых поэта.
С версией Ардова насчет Колычева, несмотря на ее поддержку другими мемуаристами, не согласился литературовед Юрий Щеглов. В своей книге «Романы Ильфа и Петрова» (Санкт-Петербург, 2009) он пишет: «Думается, что в качестве прототипа Гаврилы он должен быть реабилитирован… Продукция молодого О.Колычева ни в коей мере не напоминает эпос о Гавриле. Те стихи, что нам встречались одних с «Двенадцатью стульями» лет, хотя и достаточно поверхностны, но отнюдь не нагло-халтурны, как писания Ляписа».
Добавим, что против версии Ардова говорит и тот факт, что Осип Колычев приехал из Одессы в Москву в 1928 году, когда роман «Двенадцать стульев» уже был написан и издан. Можно предположить, что Ильф и Петров знавали Колычева еще по Одессе, но он начал печататься в 1921 году под своим именем Иосиф Сиркес, а Ильф и Петров вскоре (1923) уехали в Москву.
Тем не менее, Осип Колычев представляет интерес и сам по себе – а не только как предполагаемый прототип автора «Гаврилиады». И есть смысл внимательно поглядеть на его личность и судьбу.
Гаврила ждал в засаде… Красную армию
Иосиф Сиркес родился в мае 1904 года в Одессе в семье журналиста, фельетониста и куплетиста Якова Осиповича Сиркеса (1868-1922). Сиркес-старший писал под псевдонимами Фауст, Аякс, Оптимист, Граф де Карандаш, Дядя Яша, Осипович Я., Жак Си и другими. Он был автором сборников рассказов, куплетов, афоризмов и сатирической поэзии «Аргентинский отклик» (1892), «Одесские трущобы – из жизни обитателей одесских трущоб и вертепов» (1903), «Смех и фантазия» (1903), «Матчиш» (Киев, 1908), книги переводов с идиша «Знаменитый еврейский шут Гершко из Острополя».
То есть, будущий Осип Колычев был потомственным литератором. И даже свои первые опыты он, вдохновленный поэзией Семена Надсона, писал на обороте отцовских черновиков.
Иосиф Сиркес учился на литературном факультете Одесского института народного образования (1919-1921). В родном городе он дружил с Семеном Кирсановым и особенно с Эдуардом Багрицким. Дебютировал в 1920 году (журнал «Шквал», газета «Известия»), в 1923 году в одесском журнале «Силуэты» опубликовал с Семеном Гехтом под совместным псевдонимом М.Тарасенко стихи «Потоки».
В Одессе Сиркес входил в ассоциацию писателей «Потоки Октября», в первом сборнике которой еще под своим собственным именем опубликовал подборку «Стихи о швее» (1924). Жил он на улице Кузнечной, в доме №43. В 1928 году поэт переехал в Кунцево – там тогда жил Багрицкий. В 1930 году семья перебралась в Москву и поселилась в Дангауэровской слободе, соцгородке на территории Лефортова.
Свой первый поэтический сборник «Книга стихов» Осип Колычев выпустил в 1930 году. На момент вступления в Союз писателей (1934) в его активе было уже пять книг, и в их числе вышедший в 1932 году сборник переводов с идиш «Еврейские поэты». А в 1935 году вышел еще один сборник авторизованных переводов Колычева «Из еврейской поэзии», где были представлены стихи Переца Маркиша, Давида Гофштейна, Ицика Фефера. То есть, как видим, своих корней Осип не стыдился и не скрывал их за дворянским псевдонимом.
Этот достойный момент несколько компенсирует для нас то обстоятельство, что Осип Колычев был плодовитым конъюнктурщиком, воспевавшим Сталина, коммунистическую партию, героев гражданской войны (поэмы «Щорс» и «Олеко Дундич») и Красную армию. На его счету два с половиной десятка поэтических сборников и множество текстов песен, музыку к которым писали ведущие советские композиторы – Серафим Туликов, Борис Мокроусов, Константин Листов, Евгений Жарковский, Александр Александров и др. Какие названия встречаются среди этих песен – «Баллада о Сталине», «Сталин родной», «Если Сталин сказал», «Святое Ленинское знамя», «Песня о самом лучшем в мире танке Великой Отечественной»… Это вам не «Гаврилиада» несчастного Ляписа.
Осип Колычев был участником Второй мировой войны, выезжал на Западный фронт с группой Краснознаменного ансамбля, был военным корреспондентом газеты «Красный черноморец».
В песенном наследии Колычева есть два несомненных хита. Это песня «Ласточка-касаточка» (музыка Евгения Жарковского, 1948) из репертуара Леонида Утесова. И его главное произведение – «Песня о Советской армии» («Несокрушимая и легендарная», музыка Александра Александрова, 1943), по-настоящему культовая в советское время песня, визитная карточка Академического дважды Краснознаменного ансамбля песни и пляски имени А.В.Александрова, который традиционно открывает ею все свои выступления.
Впервые она прозвучала с киноэкрана в феврале 1943 года в фильме-концерте, снятом по заданию правительства к 25-летию Красной армии режиссерами Сергеем Герасимовым, Михаилом Калатозовым и Ефимом Дзиганом. К участию в съемках этого фильма были привлечены лучшие артистические силы, в том числе ансамбль песни и пляски под управлением Александрова.
Прослушав репертуар ансамбля, создатели картины посетовали на то, что среди песен нет такой, которая отразила бы основные этапы истории Красной армии, путь ее борьбы и побед. Осип Колычев, работавший тогда в ансамбле, был свидетелем того разговора. Он загорелся идеей написать к такой песне стихи и принес их Александру Александрову на очередную репетицию. Тот прочел, стихи ему понравились, и вскоре он сочинил к ним музыку. Авторы решили назвать свою песню «XXV лет РККА». Ансамбль разучил и исполнил ее во время съемок. Решено было именно ею открывать фильм-концерт.
Песня имела громовой успех. Исполнялась многими певцами и музыкальными коллективами. Была записана на грампластинках Апрелевским заводом. Ею открывались выпуски советской телевизионной передачи «Служу Советскому Союзу».
В последние годы жизни Осип Колычев занимался живописью. Он умер в 1974 году, за девять лет до того, как Виктор Ардов произвел его в прототипы Ляписа, соответственно никогда об этом не узнал и никак не отреагировал. Похоронен поэт в Москве на Востряковском кладбище.
Был ли Иосиф Сиркес-Колычев прототипом Никифора Ляписа-Трубецкого – не более чем гипотеза. А вот то, что этот одесский еврей написал текст культовой песни «Несокрушимая и легендарная», есть неоспоримый факт. Который дает ему право на память – хотя бы в еврейских СМИ.
