Иосиф Бегун: Тревога за будущее еврейства
На протяжении нескольких десятилетий тысячи людей в мире следили за перипетиями борьбы диссидентов – отважных одиночек, бросавших вызов советской системе. Одним из самых известных среди них был Иосиф Бегун: на протяжении пятнадцати лет, с 1972 по 1987 годы, он неоднократно задерживался, арестовывался, отбыл два срока ссылки в Магаданской области, просидел год во Владимирском централе, год – в исправительно-трудовой колонии строгого режима для осужденных за «особо опасные государственные преступления» Пермь-36 (в 1996–2015 гг. именно там находился разгромленный ныне Мемориальный музей истории политических репрессий), еще два года – в Чистопольской тюрьме… Его – человека удивительной силы духа – не могли сломить ни тюрьмы, ни ссылки, он продолжал свою борьбу, увенчавшуюся успехом. В феврале 1987 года, в самом начале перестройки он был досрочно освобожден и вернулся в Москву, а в январе 1988 года вылетел в Израиль. С тех пор прошло более двадцати семи лет, в течение которых Иосиф Бегун, создавший вначале журнал (в разное время он назывался «Авив», «Иерушалаим» и «Новый век»), а потом и полноценное издательство (оно имеет двойное название на русском и на иврите – «Даат/Знание»), ни на один день не прекращал свою деятельность.
Израиль дорог и важен всем нам, но совсем не все, кто готовы говорить от его имени, претендуя на то, чтобы быть общественно-политическими лидерами, имеют на это моральное право. Иосиф Бегун, без сомнения, имеет – это право завоевано им в тяжелейшей борьбе, отнявшей многие годы жизни. Мы поэтому очень благодарны Иосифу Зиселевичу, согласившемуся поделиться с нашими читателями своими искренними соображениями и переживаниями.
Начну с заявления, может, для многих неожиданного: Израиль – страна очень противоречивая, включающая в себя несколько государств. Есть «государство северного Тель-Авива», есть «государство харедим» (ультраортодоксальных евреев), есть «государство поселенцев»… Нельзя сказать, что все эти части одного народа живут в идиллическом мире и согласии. Но именно в таком конгломерате различных проявлений сионизма я чувствую себя в своем доме, построенном на фундаменте теории и практики сионизма. Я смог совершить алию только в весьма зрелом возрасте, мне было 56 лет, и владею ивритом далеко не в совершенстве – парадокс для человека, который в «отказе» преподавал иврит… Но прожив в Израиле более четверти века, я никогда не сожалел о том, что приехал именно сюда, а не в Америку или куда бы то ни было еще. Я рад, что именно здесь живет мой сын и растут мои внуки.
В наше время глобализации наличие независимого еврейского государства само по себе является фактором, благодаря которому сохраняется всемирный еврейский народ, разделенный по месту проживания примерно на равные две части: израильтян и евреев, живущих за пределами своей страны. Израиль как духовный фактор первостепенной значимости поддерживает еврейство диаспоры, если и не предотвращая, то, как минимум, существенно замедляя процессы ассимиляции, которые иначе шли бы быстрее. Конечно, каждый человек имеет право выбирать, где ему жить, но если Государство Израиль исчезнет, то дни еврейского народа в диаспоре будут сочтены. Я не говорю, что исчезнут люди как индивиды – но исчезнут народ и идентификация с ним. Те восемь миллионов евреев, которые живут за пределами Израиля, находятся в этой связи в очень проблематичной ситуации. Может, это прозвучит излишне резко, но я считаю, что процессы ассимиляции уничтожают еврейский народ больше, чем Гитлер, Торквемада и все другие наши ненавистники и убийцы, вместе взятые.
Я понимаю, что само понятие «еврейский народ» – спорное, знаменитый вопрос «кто еврей?» не имеет однозначного ответа, споры об этом продолжаются. Я, к сожалению, склоняюсь к тому, что мы не являемся единым народом – у нас существуют слишком серьезные мировоззренческие различия. Евреи диаспоры – очень сложный феномен, кого именно там считать евреем – вопрос тоже неоднозначный, прежде всего, потому, что там очень далеко и глубоко зашел процесс ассимиляции. Например, в Америке принято считать, что еврей – это тот, кто хотя бы один раз в году ходит в синагогу, как правило в Йом-Кипур – то есть их еврейство определяется через их принадлежность к религиозной общине. Но есть немалая часть американского еврейства, которая и в Йом-Кипур не ходит в синагогу… Если полагать так, то выходит, что эти люди – больше не являются частью нашего народа? Нередко можно слышать – да, они не евреи. Я категорически с этим не согласен, т.к. не считаю религию определяющим фактором еврейства наших дней.
Сейчас, когда нет физической опасности жизни евреев в диаспоре (по крайней мере, она незначительна), есть другая серьезная опасность существованию еврейского народа. Представляется не лишенным основания мнение, что за следующие тридцать – сорок лет еврейство диаспоры (в особенности в России, в Украине и в Западной Европе) практически сойдет на нет, так как национальная жизнь там сейчас держится в основном на очень пожилых людях. Еврейская культура в европейских странах умирает. Евреев надо спасать сегодня не физически, надо спасать их от обезличивания, помогать сохранять еврейское самосознание. Если бы я мог обратиться к этим людям – и если бы они могли меня услышать, конечно – то я хотел бы сказать им, что быть евреем – это большая привилегия, это делает жизнь человека более содержательной, включая его в такое уникальное явление, как еврейский народ, который существует четыре тысячи лет. Народ мы и молодой, и древний одновременно, с богатейшей культурой и традицией и, вместе с тем, с самой передовой наукой и технологией. Удивительный и, наверное, в самом деле, «избранный народ», ибо нет другого такого…
Только в еврейской стране евреи защищены от ассимиляции. В диаспоре опасность существованию еврейства остается, есть много свидетельств, что она со временем усиливается. Главные цели сегодня, тесно связанные между собой – это предотвращение процессов ассимиляции в диаспоре и сохранение Израиля как еврейского государства.
В этом контексте я хотел бы рассказать поучительную историю о двух еврейских семьях. Одна из них – израильтяне, бывшие американцы, которые активно участвовали в кампании помощи русским евреям, когда мы были еще за «железным занавесом», а в Израиле продолжали это уже в период большой алии 1990-х годов. Иными словами, как говорится, хорошая сионистская семья, но немало американцев, как известно, предпочитают «заниматься сионизмом» в Америке, а эта семья переехала в 1980-е годы в Израиль. Обеспеченные религиозные люди, они живут в благоустроенном доме в Старом городе в Иерусалиме. Глава семьи – врач, по всем данным – явно преуспевающий в своей профессии. В беседах с ними я узнал, что в Америке они жили в значительно более комфортабельных условиях, что, к слову сказать, довольно типично для живущих в Израиле выходцев из США. Меня озадачивало, что же подвигло их из прекрасной богатой Америки переехать в Израиль? Казалось бы, их религиозной семье не грозила ассимиляция… «Нет, всё не так очевидно», – получил я ответ: велики были опасения за детей, за их еврейское будущее, которое за пределами Израиля, даже в Америке, с ее бесчисленными институтами еврейской жизни, всегда под угрозой. Другую семью я знал в Советском Союзе, мы были близки много лет моего «отказа». По московским меркам эта семья тоже была благополучна в материальном смысле, ее глава – адвокат – имел связи в торговых точках Москвы, в их доме меня часто угощали «дефицитами» тех времен. Наум, так его звали, был хорошим евреем, много помогал отказникам, говорил, что мечтает жить в Израиле, но никаких действий в этом направлении не предпринимал, очевидно не желая рисковать своим респектабельным статусом. Его сын, окончивший с отличием одну из лучших московских школ, поступил на престижный факультет МГУ, что было в те годы небывалым успехом для еврея, после чего речи о выезде уже не было… А жизнь тем временем шла своим чередом, тысячи уезжали, кого-то сажали, миллионы выжидали. С начала 1980-х годов наше общение прекратилось по причине моего ареста, затем подошла перестройка, начался массовый выезд… Спустя годы, уже в Израиле, я узнал, что Наума нет в живых, а его сын живет в Германии. Потомки Наума едва ли когда-нибудь станут израильтянами – их семью, как и десятки тысяч других, им подобных, ждет ассимиляция в немецкой среде, немецком языке и культуре; вероятность того, что они останутся евреями, ничтожно мала…
Через несколько десятилетий, в 2048 году, Израиль будет отмечать свое столетие. Если мы попробуем перенестись в будущее и представить, каким будет к тому времени Израиль, то, в первую очередь, мы можем точно сказать, что он будет. А вот будут ли еврейские общины в диаспоре, я совсем не уверен, я боюсь, что в итоге останется только одна реально существующая еврейская «община» – еврейская страна, Государство Израиль. Очень хочется надеяться, что к тому времени Израиль будет сильной, уверенной в себе и достаточно устрашающей в глазах наших врагов страной, чтобы у них не было желания изгнать нас отсюда силой, чтобы они приняли наше бытие здесь и поняли большой смысл для себя в сотрудничестве с нами. Я считаю, что волна алии будет продолжаться, все указывает на это – новые репатрианты едут из России, Украины, Франции, других стран, и дальше, думаю, людей будет приезжать не меньше. При этом я хотел бы, чтобы началась и алия из США, чтобы пять миллионов американских евреев не канули в лету, а связали свою судьбу с Израилем, потому что для них это – единственный шанс сохранить свое еврейство.
Вскоре после окончания войны, когда открылся весь ужас гибели европейского еврейства, само будущее еврейского народа оказалось под вопросом. Известный еврейский философ Эмиль Факенгейм, сам бывший узник нацистского концлагеря, выступил с идеей «614-ой заповеди», смысл которой – не дать Гитлеру одержать посмертную победу – уничтожить еврейский народ. Решающим фактором по предотвращению посмертной победы Гитлера стало создание Государства Израиль. Прогресс государства, его победы определяют люди, каждый из нас своими делами может – и я бы сказал, что и должен – противодействовать ассимиляции, всячески помогать Израилю и поддерживать национальную жизнь повсюду, где живут евреи.
Я, конечно, понимаю, что нынешнее Государство Израиль далеко от идеала, как в своих мечтах представляли основатели сионизма, но все же оно – еврейское, причем единственное в мире. Если говорить о моем собственном самоощущении, то я чувствую себя здесь на своем месте, а ивритская речь ласкает мой слух. Мне нравится израильский народ, человечный и доброжелательный.
Сказанное не означает, что у меня нет критического взгляда на то, что происходит в Израиле – конечно, есть. Один из них – это та роль, которую играют здесь харедим. Я ничего не имею против ультраортодоксального образа жизни, согласен и с тем, что они важный элемент культуры нашего народа, но они претендуют на большее. Религия у нас не отделена от власти и политики, ультраортодоксальные политические партии участвуют во всех коалиционных правительствах, но их «политическая» деятельность в основном сводится к выкачиванию из бюджета страны немалых средств для содержания своих многочисленных иешив, ученики которых в большинстве своем не служат в армии и не участвуют в полезном труде на благо страны. Это очень негативный фактор, который, помимо всего прочего, вызывает большое социальное напряжение в обществе. Не могу не сказать и о том, что слишком большое вмешательство харедим в личную жизнь граждан, их беспрецедентный диктат в том, что вся, в значительной мере, светская страна должна жить по их нравам, во имя якобы сохранения еврейского характера государства, способствует большой неприязни к ним и, что гораздо хуже, к самой еврейской религии – иудаизму, со стороны большого числа израильтян.
Хочу быть правильно понятым: роль религии в прошлом и настоящем еврейского народа невозможно переоценить. В диаспоре отход еврея от религии, неучастие в еврейской общине, как правило, означает потерю еврейской идентичности. Но сама еврейская религия в диаспоре модернизируется, чтобы отвечать требованию современности. В Израиле же, современном развитом светском государстве, укоренилась ульраортодоксия, претендующая на монополию во всем, что касается места религии в жизни общества. Не говоря уже об имидже страны, это является помехой в культурном и социальном прогрессе.
Не могу не сказать и о том, что меня возмущает, как ведут себя в Израиле левые радикалы – даже если взять хотя бы самые недавние события, такие, как поездка главы правительства Б. Нетаньяху в США, нынешние сложности в отношениях с американской администрацией. Я называю эти события в качестве примера, в которых ярко проявляется безграничное политиканство левых радикалов, которым важнее добиться своих целей и «свалить» премьер-министра, чем обеспечить интересы государства и общества, к которому они сами тоже принадлежат. Политика «мир в обмен на территории», за которую они ратуют, уже не раз и не два себя скомпрометировала. Но жизнь их ничему не научила, и при этом мы видим, с каким неуместным упрямством они продолжают продвигать свою линию – «территории в обмен на мир», стремление любой ценой вернуться к границам, в которых Израиль существовал до начала июня 1967 года. Вся эта ситуация эфемерного «мира», который мы поддерживаем с нашими соседями, тоже очень беспокоит меня. Я согласен с мнением тех, кто подчеркивает, что многочисленные уступки, которые Израиль делал арабам, отдавая им занятые после Шестидневной войны земли, отнюдь не способствуют продвижению к миру, один пример Газы, с которой за десять лет после так называемого «размежевания» мы пережили три войны, чего стоит.
Говоря о противостоянии «левые – правые» в контексте «оккупированных» территорий вспоминается такой эпизод. Вскоре после моей алии я, как бывший советский диссидент, был приглашен на конференцию в Европе и в самолете оказался рядом с Шуламит Алони, бывшей тогда лидером левых радикалов в Кнессете. За всё время полета она сказала мне одну-единственную фразу, и меня поразил этот ее вопрос, сказанный с очевидной укоризной: «Что это ты поехал жить в Кирьят-Арбу?». Самим фактом выбора местожительства на территории древней Иудеи я стал «нерукопожатым» для левого лагеря! Не секрет, что бывшие активисты алии, да и большая часть самой миллионной русской алии с большим пиететом относятся и к освобожденным территориям, и к их жителям-«поселенцам». Основываясь на личном опыте могу сказать, что более убежденных и бескорыстных патриотов нашей страны я не встречал. Поселенцы, по большому счету, делают то же самое, что и их предшественники, сионисты-первопроходцы начала ХХ века, которые основывали сельскохозяйственные поселения на земле, где в древности жили наши предки, и защищали их от арабских банд, пытавшихся уже тогда «сбросить евреев в море». Благодаря тем поселениям и поселенцам в 1948 году и могло возникнуть Государство Израиль. Это государство должно было бы «носить на руках» тех, кто стоит на передовой линии защиты нашей страны, но вместо этого к ним относятся неуважительно, на них наклеивают несправедливые ярлыки «оккупантов», «противников мира» и т.п. К слову сказать, большая часть тех, кто участвует в поселенческом движении – это религиозные сионисты, но их религия не обособленная «религия ради религии» харедим, а современная религия, которая наряду с традиционными задачами и ценностями служит фундаментальным национальным целям.
В Израиле, к счастью, многие понимают важность борьбы за ценности сионизма, заселение Эрец-Исраэль. С первых же дней моей жизни в Израиле я считал для себя необходимым участвовать по мере возможности в такой деятельности. Первые пару лет свой жизни после приезда сюда я посвятил достаточно активной деятельности в рамках правого крыла сионизма, направленного на заселение Эрец-Исраэль: я жил в Кирьят-Арба, небольшом городе, созданном группой энтузиастов рядом с Хевроном. Потом я переехал в Иерусалим, где живу уже почти 25 лет. Здесь же живут мой единственный сын, преподаватель математики в университете, и две моих внучки. Младшая еще в школе, а старшая заканчивает магистратуру в университете по геологии. Я и в столице продолжаю свою деятельность – конечно, в гораздо более комфортных условиях, чем те, кто живут в поселениях. Они сейчас – передовая линия нашей извечной борьбы за существование. Сердце мое – с ними. Я хотел бы верить, что в Иудее и Самарии будет жить много больше евреев, чем живут сегодня, и что эти важнейшие для еврейской истории земли будут неотъемлемой частью Государства Израиль.
Меня очень беспокоят проблемы безопасности Израиля (жизнь в Израиле и сегодня не является безопасной для его жителей), но есть и не менее тревожное ощущение внутренних противоречий, раскалывающих общество изнутри. У нас общество не просто фрагментарно – оно порой просто полярно, нередко граждане нетерпимы друг к другу просто потому, что принадлежат к разным общественным группам. Как я уже сказал, фактически существует несколько Израилей, и я бы очень хотел надеяться, что в будущем нас будет ожидать больше взаимопонимания и терпимости. Но, увы, мы видим и обратные процессы. Если говорить о наиболее важных – мировоззренческих различиях, то, насколько я могу судить, наблюдая происходящие здесь события, мне кажется, что их острота не уменьшается, говорить о том, что есть какое-то умиротворение, встречное движение «правых» и «левых» навстречу друг другу, увы, не приходится. Я надеюсь, что к столетию Государства Израиль, такие земли, как Иудея и Самария будут все больше населены евреями, что эти земли будут обретать свою «еврейскую сущность», что не надо будет доказывать, что это земля, на которой мы имеем право находиться, подобно тому, как мы никому не доказываем сейчас, что имеем право жить по эту сторону «зеленой черты». Я поэтому не могу понять настойчивые, граничащие с маниакальностью, требования к Израилю вернуться к границам 1967 года – причем этого хотят не только палестинцы, не признающие право на еврейскую государственность на этой земле, но этого требуют от Израиля правительства стран Европейского Союза и даже, по существу, США, в большой политике которых Израиль занимает отнюдь не первое место.
Мы не можем заменить то окружение, среди которого нам суждено жить, но мы обязаны изменить отношение к самим себе, ибо без внутреннего единства наше общество не сможет двигаться вперед, а идти «стенка на стенку» мы себе позволить не можем. Другой страны у нас нет и не будет, нам необходимо бережнее относиться к той единственной, о которой поколения наших предков мечтали тысячелетия – и не потерять ее.
Материал подготовил Алек Д. Эпштейн