Зачем вы, девушки, евреев любите?
В начале 30-х годов в Союзе пытались запретить «Марш Буденного» – слишком много еврейских напевов оказалось в советской песне. Но чем лучше евреи-композиторы осваивали советскую эстраду, тем больше на ней было еврейских мотивов. Публика, привыкшая к мелодике «Цыпленка жареного», на ура принимала «Грустить не надо», «Зачем вы, девушки» и сотни других шлягеров от евреев.
«Общество еврейской народной музыки» было создано в 1908 году в Петербурге. Его основала группа энтузиастов, выпускников Петербургской музыкальной консерватории и учеников Римского-Корсакова – Шломо Розовский, Михаил Гнесин, Любовь Штрайхер и другие. Объединение должно было называться «Общество еврейской музыки», но разрешение властей удалось получить, только пообещав, что интересы организации не станут распространяться дальше фольклора. В Питере и Москве проходили концерты членов общества, слушателям предлагались обработки еврейской народной музыки.
В прессе стали выходить научно-познавательные публикации по теме. Основанный в том же 1908 году Еврейский историко-этнографический музей организовал экспедицию по юго-западному краю тогдашних российских границ. Удалось собрать порядка 3000 различных номеров – песен, напевов без слов, инструментальных произведений и пьес. К слову сказать, в те же годы на другом континенте тем же самым занимались пионеры джаза, собирая госпелы по берегам Миссисипи. Московское отделение «Общества еврейской народной музыки» открылось в 1913 году, и вместе с петербургским они просуществовали до 1924 года.
В консерваторских залах тем не менее – при обилии музыкантов и композиторов-евреев – отдельным явлением еврейская музыка не стала. Она расцвела в кафе-шантанах и на эстраде во времена нэпа. Газеты расхваливали Дмитрия Покрасса – аккомпаниатора первого в Москве театра-варьете «Альказар». Леонид Утесов в саду «Эрмитаж» пел куплеты и исполнял городской романс, сильно приправленный еврейской мелодикой. Звучал голос Изабеллы Юрьевой, в Питере под аккомпанемент Давида Ашкенази выступал Вадим Козин. Летом 1921 года на входе в московский сад «Аквариум» висел плакат «Все как прежде: «Цыпленок жареный», «На Дерибасовской открылася пивная», «Мама, мама, что мы будем делать, когда настанут зимние холода?» – этими песнями была пропитана вечерняя столица.
К концу 20-х годов идеологи соцреализма в СССР всерьез обеспокоились обилием «иностранщины», распустившейся на столичных сценах за время нэпа – джаз, фокстрот, румба. Максим Горький называл это «музыкой толстых» – с тех пор в СССР хорошим тоном стало критиковать джаз. Но когда в 1926 году в СССР приехал джаз-бэнд из Америки, ругать было неудобно, потому что музыканты оказались чернокожими, а значит – угнетенными и бедными. Через два года Леонид Утесов услышал американский джаз в Париже, и когда вернулся, окончательно решил создать свой джазовый оркестр. Первое выступление его «Теа-джаза» состоялось 8 марта 1929 года на сцене ленинградского Малого оперного театра. Утесову помогал Яков Скоморовский, а музыку писали братья Покрасс.
С братьями вышла любопытная история, повествующая вкратце о том, как еврейская народная музыка вышла на эстраду и в каких направлениях разошлась в XX веке. Дмитрий Покрасс окончил Петроградскую консерваторию в 1917 году и поначалу сочинял романсы для Изы Кремер, Вертинского и Хенкина В 1919 году в Ростове-на-Дону он работал в эстрадном театре «Кривой Джимми» и тогда же стал автором «Марша Дроздовского полка» – привилегированных воинских частей Добровольческой армии белого юга России. Марш стал до того популярен во время гражданской войны, что после к нему приросло несколько лирических версий. А Дмитрий Покрасс после взятия Ростова-на-Дону большевиками стал работать для Красной армии. Вскоре он написал «Марш Буденного», он же «Марш Красной армии», на слова Анатолия д’Актиля (Френкеля) – еврейский мелос торчал из этой песни белыми нитками.
Многие свои песни Дмитрий Покрасс написал в соавторстве с младшим братом Даниилом, о котором публика знала меньше. Но были еще два брата – совсем незаметный Аркадий и Самуил, о котором чуть ниже.
В своем первом номере за 1930 год журнал «За пролетарскую музыку» до самых основ разобрал творчество еврейских авторов, в том числе Покрасса и Блантера. «Справедливо отнестись к этой лжемузыке так же, как мы относимся ко всем видам вредительства, – говорилось в статье. – Чем оно скрытнее, чем искуснее замаскировано, тем страшнее и вредоноснее. Оно глубоко проникло в рабочие и крестьянские массы. С увлечением поют «Шахту № 3», «Кирпичики», «Стаканчики граненые». Больше того – поют «Смело мы в бой пойдем» на мотив «Белой акации», «Марш Буденного» на мотив обрядовой свадебной песни, «Коммунистов семья» на мотив «Хуторка». Разлагающую музыку присоединяют к революционным словам!».
Первым из братьев Покрасс стал известен самый старший – Самуил. В 10 лет он поступил в Киевское музыкальное училище, в 16 лет уже выступал как виртуозный аккомпаниатор, а в 20 лет у него на руках был диплом Петроградской консерватории, которую он окончил по двум классам – скрипки и фортепиано. К этому времени Самуил стал довольно известным молодым автором – до революции его романсы исполняли Михаил Вавич и Владимир Сабинин, имена которых теперь знают только специалисты. Самуил Покрасс и Павел Герман были активными участниками развития жанра городского романса. После консерватории Покрасс вернулся в Киев и в 1920 году вместе с Павлом Горинштейном написал марш «Красная армия всех сильней», ставший ее гимном. До 1930-го имена авторов не афишировались, а текст переживал разнообразные трансформации.
В 1929 году на Всероссийской музыкальной конференции в Ленинграде романс признали контрреволюционным жанром и запретили. Рядом с бравыми социалистическими маршами любовной лирике делать было нечего. Авторы и исполнители оказались вынуждены переквалифицироваться или, в случае нежелания менять лиру, уехать. Павел Герман и Юлий Хайт прославились своим «Маршем авиаторов» («Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»), но романс со словами «Только раз бывает в жизни встреча, только раз с судьбою рвется нить» написал тоже Павел Герман. Вообще к необходимости менять наклон своего пера многие авторы относились спокойно, так в 1937 году в разгар репрессий Герман написал песню для чекистов – «Но пока не все враги известны, и пока хоть жив еще один, быть чекистом должен каждый честный и простой советский гражданин».
На советской эстраде в то время полыхал агитпроп, и популярностью пользовались соответствующие коллективы – как, например, театральная труппа «Синяя блуза», одним из идеологов которой был Осип Брик. Состав участников труппы постоянно менялся, они гастролировали по стране и за рубежом, были, кажется, везде и сразу, славились раскованностью и лихими экспериментами в подаче материала. Выдавали забойную пропаганду – с речевками, дилетантскими стихами, хоровыми декламациями, физкультурными сценками и маршами, в том числе на музыку Сигизмунда Каца. Публика, похоже, не совсем знала, как к этому относиться, и в 1933 году труппа прекратила свое существование.
Самуилу Покрассу же были интересны шлягеры, джаз – одним словом, эстрада. К изменениям в культурной политике Советской России он отнесся без симпатии и задумался об эмиграции. И хотя коллеги отговаривали его от отъезда, Самуила поддержала мать, да еще и с чисто еврейской мудростью. «Нота си в любой стране значит одно и то же», – сказала она. Музыкальная судьба забросила ее старшего сына через Европу в США и поначалу складывалась удачно. Публика слушала джаз, свинг сменял фокстрот, негритянские напевы переплетались с еврейскими и американскими, и оказалось, что все это приносит успех – был бы талант. Вскоре Самуил создал джазовый оркестр и стал востребованным композитором в Голливуде. Но в среде русских эмигрантов его все же помнили как автора гимна Красной армии. 15 сентября 1939 года он обедал в ресторане и вдруг упал лицом в тарелку – позже в еде обнаружили цианистый калий. Пресса долго гадала, чьих это рук дело – местных нацистов, обиженных белоэмигрантов или агентов ГПУ.
Советский Союз помогали строить «Катюша» Матвея Блантера и Михаила Исаковского, «Грустить не надо» Блантера и Владимира Мааса, «Искатели счастья» Исаака Дунаевского, «Давай закурим» Модеста Табачникова и Ильи Френкеля, «У Черного моря» Табачникова и Семена Кирсанова.
Во время Второй мировой войны очень популярным стал «Партизанский гимн». Автором текста этой песни был Хирш Глик – видный деятель еврейского партизанского подполья в Литве. Он положил свои стихи на мелодию песни братьев Покрасс «То не тучи – грозовые облака», известную в Союзе в 1930-е годы.
И в «Дне Победы», и в «Зачем вы, девушки, красивых любите» еврейский слушатель слышит клезмеров. Да, евреи прекрасно впитывают окружающую мелодику любого места, где живут. Поэтому существует такое количество всенародно любимых, подчеркнуто «русских» советских песен, написанных еврейскими авторами – «Калина красная», «Русское поле» и «Журавли» Яна Френкеля, «Алеша» и «Хотят ли русские войны» Эдуарда Колмановского, «Стоят девчонки» Александра Колкера. Учитывая, насколько эти песни популярны, можно судить, до какой степени слушателю было наплевать на истоки мелоса и на вопли пролетарских музыкальных критиков, потому что музыка всегда побеждает.
