С юбилеем, Бел!
Замечательный писатель Шолом-Алейхем заслуженно считается классиком еврейской литературы.
Он прожил в Украине почти всю свою жизнь. Однако спровоцированная царизмом волна погромов заставила его, спасая семью, покинуть родные края в 1905 году. Шолом-Алейхем умер в Америке девяносто пять лет назад. И, тем не менее, до сих пор жив человек, с которым Шолом не просто общался, но которого он очень любил. Это его внучка Бел Кауфман. 10 мая ей исполнилось 100 лет!
Бел — это как раз тот случай, когда природа не отдыхала на родственниках великих. В шестидесятых годах минувшего века мировым бестселлером стал ее роман «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Он переведен на многие языки и неоднократно переиздавался. Бел Кауфман также является почетным профессором Колумбийского университета.
С Бел я познакомился в 1999 году, когда она приезжала в Украину на празднование 140-летнего юбилея своего знаменитого деда. В те дни в Киеве проходил международный театральный фестиваль «Блуждающие звезды», названный так в честь одного из самых известных произведений Шолом-Алейхема. Киев, который она не видела много лет, очень понравился Бел. С достопримечательностями столицы Бел и ее мужа Сиднея Глака мы знакомили вместе с главным организатором фестиваля генеральным директором Еврейского фонда Украины Аркадием Монастырским. Помню, как тогда нас удивила ее энергия и молодая походка. Бел объяснила нам, что уже много лет регулярно посещает танцкласс и поэтому чувствует себя «немножечко за тридцать».
В предпоследний день ее визита мы съездили в Переяслав-Хмельницкий, где посетили музей Шолом-Алейхема. Экспозиция Бел понравилась. Но самым впечатляющим в посещении Переяслава был момент, когда к Бел подошло несколько пожилых евреев. Они никак не могли поверить, что внучка Шолом-Алейхема до сих пор жива и пытались дотронуться до нее рукой.
А вечером был ужин в ресторане гостиницы «Русь». Меню было чисто украинское. И Бел призналась нам, что борщ с пампушками с чесноком — одно из самых ее любимых блюд. Прощаясь, Бел подарила моей дочери свой популярный роман с автографом и сказала, что очень бы хотела приехать в Киев на 150-летний юбилей деда…
Увы, состояние здоровья (Бел все-таки было уже 98 лет) тогда не позволило ей посетить нас в 2009 году. Тем не менее, 2 марта — в день юбилея Шолом-Алейхема мы с Аркадием позвонили Бел в Нью-Йорк и поздравили ее с торжеством не только как внучку великого писателя, но и как почетного президента Мемориального фонда Шолом-Алейхема.
И, воспользовавшись случаем, я тогда задал Бел вопросы, некоторые из которых вместе с ответами Бел напомню сейчас.
— Бел, насколько я знаю, среди потомков Шолом-Алейхема не только Вы, но и другие оказались весьма творческими натурами.
— Это действительно так. У дедушки было четыре дочери — Эрнестина, Ляля, Эмма, Маруся и два сына — Миша и Нума. Миша скончался, когда ему было всего 25 лет. И дедушка в завещании о нем написал: «умер и внес свой гроб в мое сердце». Думаю, что смерть сына укоротила дедушкину жизнь.
У остальных же детей многое в судьбе сложилось. Они были яркими личностями и их жизнь была тесно связана с творчеством Шолом-Алейхема. Например Ляля, моя мама, тоже была писательницей, опубликовала более тысячи рассказов. Когда мама умерла, газеты еще продолжали печатать ее рассказы, но имя «Ляля Кауфман» было заключено в черную рамку. А мой отец Михаил Кауфман, хоть и был врачом, писал стихи и поэмы на идиш, переводил Шолом-Алейхема.
А тетя Маруся обладала удивительным чувством юмора. Как самая младшая из сестер опекала всех детей. Она вышла замуж за Бенциона Голдберга, который писал на идиш и очень любил дедушку. Помню, у Маруси в доме на стене висела картина Марка Шагала. В один из приездов Шагала с очередной женой в Нью-Йорк тетя Маруся устроила в его честь прием. Пришло много людей. Шагал увидел на стене свою картину. Сразу к ней направился, снял, прижал к груди и сказал: «Маруся, я тебе отдам за эту картину любую свою другую». Но Маруся уже знала его привычки, он часто так поступал, обнаружив свои картины в других домах, и совсем по-одесски сказала: «Шагал, повесьте это обратно».
— Вот Вы сказали: «по-одесски». А ведь Вы в детстве сами жили в Одессе.
— Это правда. Причем в весьма непростые времена и поэтому мое детство было не очень светлым. Родилась я в Берлине, отец изучал там медицину. Мне было 3 года, когда наша семья приехала в Одессу. И вот грянула революция 1917 года. Мне было тогда 8 лет. Помню, как стояла в очереди за зеленым хлебом. Почему зеленым? Из гороха, не было муки. Еще помню, как везла в коляске моего братика, он только родился. Ко мне подошли две молодые женщины в кожаных чекистских куртках, вынули Шервина из коляски, положили на мои худые ручки и со словами «У нас тоже есть дети!» увезли коляску. Я шла домой и плакала так, что одеяло, в которое был завернут Шервин, стало мокрым. Мама спросила: «Что случилось?» Первое, что ответила: «У них тоже есть дети!»
— В своем знаменитом романе «Вверх по лестнице, ведущей вниз» Вы с таким знанием дела рассказываете о школьных проблемах, что у читателя создается впечатление — в нем много биографии автора.
— Я никогда не скрывала, что это именно так. Хотя в «Лестнице» много и фантазий. Я была, как у вас говорят, училкой. Но одновременно сочиняла рассказы. Один из них понравился даме, редактировавшей журнал, в который я послала этот свой опус. И она предложила мне «слегка» расширить рассказ до романа. Я, было, начала отказываться. Но мне предложили весьма неплохой гонорар. А я, надо сказать, после развода с мужем жила тогда в серьезных материальных затруднениях. И я рискнула, села за работу. Правда, когда роман был написан и издан, я очень опасалась литературных критиков. Боялась, напишут, что внучка Шолом-Алейхема тоже возомнила себя писательницей, а таланта нет. К счастью, все вышло по-другому. Меня признали. А роман переиздают до сих пор. И знаете, он покупается. Выходит, я дедушку не подвела…
Когда я была в Киеве последний раз, один из местных литераторов подарил мне книгу стихов великого Тараса Шевченко. Он попросил меня, чтобы я поставила ее на полку рядом с произведениями Шолом-Алейхема, «чтобы они подружились». Я так и сделала. И, надеюсь, они подружились…
В день столетнего юбилея Бел мы с Аркадием Монастырским вновь позвонили ей в Нью-Йорк, чтобы поздравить с такой памятной датой. Она поблагодарила нас и сказала, что по-прежнему любит людей и жизнь.
С юбилеем, Бел! Желаем бодрости и доброго здоровья! Ведь дожить до традиционных еврейских 120 Вам осталось всего ничего.