Невольный каменщик
Даниэль Баснер – график и… каменщик. Не вольный каменщик, а как раз подневольный – этим он зарабатывает себе на жизнь. А график – потому что без мастерской он не может работать в другой технике. Вот и делает все свои работы карандашом. Писать маслом пока для него недостижимо.
В Израиле Даниэль живет год. Снимает квартиру вместе с хорошим человеком, музыкантом, философом, Акелой от гитары Владимиром Фроловым. Их «пентхауз» расположен в самой гуще жизни, в южном тель-авивском квартале А-Тиква. На балконе курят, беседуют. В комнатах – вернисаж: Даниэль Баснер решил устроить домашнюю выставку.
Пастели Баснера – череда точно и лаконично сделанных портретов-минитюр. «Королева – слева», «Царь-янтарь», «Холостяк-пустяк». Не без сарказма. С большой долей мудрого обобщения. Какие темы главные? Все те же, все про то же. Свет. Страсть. Любовь. Восток. Картинки к прозе Фазиля Искандера. Метафоры здесь – как хорошо обточенные заготовки для романа или сборника афоризмов.
Кстати, Даня Баснер – внук знаменитого композитора Ве-ниамина Баснера, автора песен «С чего начинается Родина?», «На всю оставшуюся жизнь», «Белой акации гроздья душистые…», лауреата Госпремии.
– Даня, а тебя в музыку не пытались увести?
– Почему же не пытались? Я занимался музыкой – играл в ансамбле «Оле-Лукойе», да и сейчас не против постучать по барабану.
Когда-то он уехал из родного Питера в Москву, но от Петра далеко не уехал: работал в галерее Семена Петерсона, и помещалась она прямо за спиной Петра. Того, который памятник. Что никак не снесут. Много чего делал, даже порядок на транс-вечеринках наводил. А в Тель-Авиве оказался потому, что всегда мечтал о белом городе у моря.
– Правда, что многие образы художнику диктуют свыше?
– Такое действительно случается. Но я пробовал просто отпускать руку. Дать ей делать то, что она пожелает.
С раннего утра он идет на работу. Кладет камень. Дает план. А потом, дома, в своей комнате, наедине с бумагой и карандашом, ищет свой порт, свой корабль, свою дальнюю пристань.
– У тебя есть учитель? Хотя бы духовный?
– Резо Габриадзе. Только он. Я был мальчишкой, когда он приехал в Питер. Я с ним познакомился. Он делал «Машину тифлисских профилей». Со свечой, тенями, улыбкой. Я был под впечатлением долгое время. Да и до сих пор не забыл.
Черно-белые работы кажутся многоцветными. Плотно скроенные, фантазийно- выстроенные, про мир, про встречи. Вот беседуют люди, он и она, а внутри каждого живет, вертится, скрежещет, сопит, бренчит еще много других сущностей. Таких людей можно встретить в квартале А-Тиква, районе бедняков, коммерсантов, художников. Линия жизни в какой-то точке сходится с линией карандаша. И это, наверное, хорошо.
