НАДЕЖДЫ МАЛЕНЬКИЙ ОРКЕСТРИК

Татьяна Залива | Номер: Ноябрь 2021

История еврейского театра начинается еще с «пуримского действа», а сам Пуримшпиль – традиционное еврейское юмористическое представление, которое разыгрывалось на еврейский праздник Пурим, – впервые упоминается в 1555 году в изданной в Италии поэме некоего Гумпрехта, выходца из польского города с непроизносимым названием Щебжешин.

К началу 1930-х годов в Украине сложилась уникальная ситуация – около десяти процентов театральных трупп тогдашней союзной республики играли на языке идиш. До Второй мировой войны в стране работали большие и малые еврейские театры, которые наряду с украинскими коллективами формировали отечественную театральную культуру.

После Второй мировой войны ситуация кардинально изменилась, но тем не менее еврейская театральная традиция жива и представлена разными, пусть и не очень большими, театральными коллективами, которые создавались и создаются в основном силами энтузиастов, беззаветно влюбленных в свое дело. В этой связи нельзя не упомянуть о таких замечательных театральных проектах 90-х как «Нешоме», «Мазл тов», «Штерн», «Фаргенигн», который недавно отметил свой тридцатилетний юбилей, «Studio Ш-А», Театрально-музыкальная мастерская «Razom».

С большинством из ныне существующих еврейских театральных проектов можно познакомиться в Музее Шолом-Алейхема, который уже давно стал настоящим международным культурным центром.

Сегодня мы хотим познакомить вас с художественным руководителем Еврейского театра «Мазл тов!» (Jewish Theatre «Mazel Tov!») Наталией ЧЕРКАСОВОЙ.

– Наталия, весьма традиционный вопрос: с чего все начиналось? Как мне известно, вы являетесь дипломированным медиком и дипломированным режиссером – достаточно уникальный симбиоз, так как в большинстве своем современный еврейский театр – это аматорские коллективы.

– Заниматься профессионально театром я никогда не собиралась. Всегда была благодарным зрителем, учитывая то, что мама водила меня в театр с пяти лет. Первый спектакль, который я помню – это «Жизель» в нашем оперном. Театр меня всегда вдохновлял, был чем-то священным. Мы с братом с детства любили разыгрывать сценки.

Но чтобы я играла в театре – даже в голову не приходило.

Брат у меня человек творческий – художник, а я вполне земной – врач, лабораторная диагностика. Но когда мне исполнилось 38 лет, один из моих знакомых, который играл в аматорском театре, попросил меня помочь в постановке пьесы и так жалобно на меня смотрел, что я поняла, что не смогу отказать. Это был мой первый выход на сцену и первая сценарная проба, потому что, честно говоря, пьеса мне не очень понравилась, она была явно суховата, захотелось ее «разбавить». Сами собой начали приходить разные фразы. Но, что меня больше всего удивило, худрук театра, просмотрев мои предложения, все их приняла. После моего дебюта она настоятельно порекомендовала мне подумать о сцене. Я ей тогда ответила, что об этом «смешно сказать, не то что подумать…». Однако после полугода ее уговоров я все-таки пришла в театральную студию. Я часто задавала себе вопрос: «Наташа, что ты здесь делаешь? Ты серьезный человек, врач, тебе 38 лет, у тебя много других обязанностей». Но вскоре я начала ощущать, что я могу высказать то, что раньше было внутри меня, что могу высвободить свои эмоции, выразить свое мировоззрение. К моменту завершения обучения в студии у меня было такое ощущение, что я была как бутылка, закупоренная пробкой, которая из меня вылетела. И весь спектр эмоций, который оказывается у меня был, хлынул наружу. Мне дали инструмент, который позволил их выразить.

Когда человек занимается театральным творчеством, он начинает замечать все вокруг, потому что черпает из окружающего мира образы, ощущения, переживания, которые может затем передать на сцене. Он «выныривает» из погружения в себя, становится более открытым. В этом я еще раз убедилась, когда начала преподавать в этой же студии, наблюдая, как начали раскрываться подростки, которые там учились. Даже жесты у ребят становились более широкими. Если кто-то из них раньше смотрел исподлобья или из-под челки, то постепенно научился смотреть прямо в глаза. Удивительные вещи происходили.

– Когда вы возглавили театр?

– Случилось так, что Ирина, художественный руководитель театральной студии, была вынуждена вернуться в свой родной город, и на тот момент не было никого, кто бы мог возглавить студию. Так сложилось, что я взяла руководство на себя. Вначале это было достаточно сложно. У Ирины было специальное образование, опыт. У меня же – ничего…

И мои первые постановки удивляли, в первую очередь, меня, потому что они рождались как бы вдруг. Сначала это были небольшие спектакли, сценарии которых совмещались, компилировались, переделывались.

Одним из первых стал спектакль «Весь этот джаз» о Леониде Утесове и Гленне Миллере, которые встретились в Одессе и горячо спорили о джазе. Сюжет, естественно, вымышленный. Пьеса получилась веселая, музыкальная, в ней было много одесского юмора, шуток. Это был мой дебют, который состоялся под Новый 2012 год.

– Какие спектакли вы преимущественно ставите?

– Основная наша тема – это Пуримшпили, которые мы ставим ежегодно в разном формате: это и театрализованные концерты, и отдельные постановки. С одной из них – «Свадьба в Шушановке», вариацией на тему пьесы «Свадьба в Малиновке» – мы впервые участвовали в Фестивале аматорских театров в 2018 году. Сюжет достаточно знаковый для всех, кто читает Библию или сведущ в еврейской истории – о девушке Эстер, которая попала во дворец и спасла еврейский народ от гибели.

Чем хороши Пуримшпили – в них через призму истории мы можем преломлять нашу действительность, поднимать и доносить до людей злободневные, актуальные темы. Сегодня в нашем репертуаре 12 спектаклей, среди которых, конечно же, и Пуримшпили, и ханукальные спектакли. Очень люблю спектакль «Надежды маленький оркестрик» по мотивам рассказа М.Юдовского «Жаркое бабы Фиры» и постановку «Искусство жить в Одессе» – компиляцию из произведений Михаила Жванецкого и Валерия Хаита, а также ханукальный спектакль «Антиох и его команда».

– Как появилось название театра?

– Название родилось 29 сентября 2016 года. Тогда после окончания режиссерского факультета я уже была дипломированным специалистом. Пришло осознание того, что пора выходить на широкую публику и оформлять театр как театр.

В начале 90-х в Киеве уже был коллектив с таким названием – театр Георгия Мельского «Мазл тов». Мы решили, что это знаково – возродить название, подхватить эстафету.

Под этим именем мы уже участвовали и в «Дне театра», и в фестивале «Блуждающие звезды», и продолжаем двигаться вперед. Потому что уверены, что посыл-пожелание «Мазл тов!», которое в переводе с идиш, наверное, наиболее корректно можно передать украинским «Хай щастить!», несет людям надежду в этом непростом мире. Все наши постановки именно об этом. Как говорил Шолом-Алейхем, «мы смеемся, чтобы не плакать». Мы хотим показать, что в этом мире, несмотря ни на что, есть много светлого и хорошего. Когда мы все – украинцы, евреи, русские – живем вместе, когда мы уважаем идентичность друг друга, обогащаясь тем, что есть в каждом из нас, мы становимся сильнее, богаче, и не позволим обстоятельствам разобщить наше сообщество. Людям необходима надежда, особенно в непростые времена, когда старый мир рушится, а новый несет неизвестность. Театр позволяет прикоснуться к душе человека, поднять его дух. Мы говорим «Мазл тов!», бросая вызов жизненным обстоятельствам. В этом цель каждой нашей постановки, независимо от того о Киеве она, об Одессе или о Холокосте, во время которого люди даже в гетто находили в себе силы ставить спектакли, играть концерты, писать стихи и картины, отмечать праздники. И это была их борьба.

– Каковы ваши ближайшие планы?

– В ближайших планах у нас проект «Театр в музее» совместно с Музеем Шолом-Алейхема, который любезно предоставил нам такую возможность. В рамках этой программы мы планируем проводить литературные чтения, ставить театральные постановки – наша театральная студия уже начала работу над этим интереснейшим проектом.

Беседовала Татьяна Залива, ведущий научный сотрудник Музея Шолом-Алейхема