Имя

«Я записался евреем из чувства противоречия»

Виктор ШАПИРО | Номер: 04/328 Апрель 2020

Беседа с исполнителем главной роли в фильме «Юморист» Алексеем Аграновичем

В прошлом году на широкий экран вышел кинофильм режиссера Михаила Идова «Юморист». Герой этой кинодрамы – еврей, у которого еврейское лицо, еврейская семья и еврейская профессия. Он юморист. А наш сегодняшний собеседник, перед которым будет поставлен «еврейский вопрос» – исполнитель главной роли в фильме актер Алексей АГРАНОВИЧ.

– Алексей, я хотел бы поздравить вас с большой актерской удачей – вы очень достоверно сыграли советского еврея застойных времен. Кстати, единственная «еврейская» неточность, замеченная в фильме мной, «профессиональным евреем», это когда подают поросенка, а приятель героя иронизирует: «Кашрут?». Не знали в начале 80-х этого слова.
– Представьте себе, что я знал! Но в фильме, если помните, его произносит персонаж – киноактер, который ездит за границу, вращается в кругах московской интеллигенции, а там достаточно часто встречались «отказники», томившиеся в ожидании разрешения на выезд в Израиль. Я лично был знаком с такой семьей, и они были достаточно религиозны. Мой дед был совершенно нерелигиозным человеком, но его родственники справляли Песах, и я у них бывал на седере, когда читались молитвы. Так что слово «кашрут» тогда знали, но оно не было в таком широком обиходе – здесь вы правы.
– В вашем герое угадываются прототипы – недавние звезды сатирического разговорного жанра. Вы называли Аркадия Райкина, Аркадия Арканова…

– Ну, это только имя… Имя героя Борис Аркадьев сконструировано из этих двух. Да, есть еще детали от реальных персон. Сумка, которую носит мой герой, наверное, является «рифмой» портфеля Жванецкого. Но все же это собирательный образ, это фантазия сценариста.
– У вас, наверное, было много друзей и знакомых среди этих знаменитых в те годы юмористов?
– Не так уж много, это не круг моей жизни. Я лично был знаком только с писателем Михаилом Мишиным. Он был взрослый человек, а мне было 13 лет, я дружил с его сыном. С Михаилом мы общаемся. Он посмотрел картину – позвонил, поблагодарил. А позже я подружился с «Квартетом И», есть такой комический театр. Два человека оттуда – Леонид Барац и Ростислав Хаит родом из Одессы, как и отец Ростислава Валера Хаит, замечательный юморист. Через них я познакомился с Михал Михалычем Жванецким, даже побывал когда-то у него дома.
– Ваш герой оказывается в очень драматической ситуации, где-то на грани жизни и смерти. А ведь реальные юмористы были достаточно конформные люди. Насколько я помню, среди советских юмористов и даже сатириков не было диссидентов, чей конфликт с властью доходил до слишком острых форм.
– Но, скажем, был Александр Аркадьевич Галич, в его поэзии много сатиры. И он-то как раз дошел и до отъезда, и до трагической смерти. А с Александром Аркадьевичем Галичем мой дед Леонид Данилович Агранович служил вместе во фронтовом театре во время войны.
– Это не тот ли самый бард, который «в весеннем лесу пил березовый сок»?
– Бард – его брат Евгений Данилович Агранович, мой двоюродный дед, автор этой песни и песни «От героев былых времен…» из фильма «Офицеры».
– Но вот Райкин – с одной стороны, считалось, что он так смело обличает советское начальство, а с другой стороны, его любил Брежнев.
– Райкин – актер, лицедей так же, как и Хазанов. Это люди, которые не произносили своих текстов. Аркадий Исаакович был выдающимся актером. Да, они все существовали в пределах разрешенного. Если вам интересно, найдите в Интернете подкаст – часовую беседу стендапера Поперечного, которого почти нет в телевизоре и который собирает стадионы, с отцом актрисы Алисы Хазановой, которая играет в фильме мою жену. Геннадий Викторович очень подробно рассказывает о реалиях этого цеха, той жизни как раз в 1980-е – как «литовались» сатирические тексты, какие проходили для этого круги ада и худсовета.

– Я не совсем понял финал фильма – ваш герой что, покушается на самоубийство? Не по-еврейски это как-то. Ему стало стыдно, что из-за него случилась трагедия?
– Страх. Он понимал, что за этим последует.
– Но ваш юморист вроде бы не виноват напрямую. Там же разбирались между собой серьезные люди.
– Смотрите… Там старый генерал, молодой генерал…
– Давайте не будем пересказывать сюжет.
– Нет, я только о том, что действие происходит в 1984 году. Скоро умрет Черненко, и на смену ему придет Горбачев, который снова разрешит шутить. Раньше была только передача «Вокруг смеха», а с эпохой перестройки вернулся запрещенный КВН, который сформировал всю платформу юмора, существующую сегодня. «Comedy club» – это же все выходцы из КВН. Происходил слом эпохи, и мой герой невольно послужил катализатором этого слома. Мне кажется, что он не собирался этого делать, не понимал, что происходит, просто находился внутри всего этого процесса. Но в фильме есть еще и альтернативный финал, наш герой все-таки, я думаю, слабоват для первого варианта. Была же такая передача «Аншлаг, аншлаг!», где все эти герои 1980-х выступали и в 1990-е, и в 2000-е практически с тем же материалом. И наш герой туда перетекает.
– Вы можете порассуждать о том, почему юморист – это очень часто еврейская профессия, как, например, скрипач, часовщик или адвокат?
– Есть версия, что одно из предназначений юмора – преодолевать страх. Когда тебе страшно, ты пытаешься сделать источник страха нестрашным. Самый яркий пример – фильм «Жизнь прекрасна», где герой итальянского комика Роберто Бениньи со своим сыном оказывается в концлагере и превращает эту ситуацию в игру, чтобы ребенку не было страшно. И один из немногих способов выжить в такой ситуации – юмор. Даже в Советском Союзе для того, чтобы не было так страшно, нужно было рассказать анекдот.
– Знаете, мне послышалась в фильме еще одна подспудная тема, которую непросто обсуждать в широкой аудитории, но на страницах еврейской газеты можно попробовать. Ваш герой – не самый праведный еврей, не эталон бытового приличия, не трезвенник – оказывается востребован в «минуты роковые» окружающего нееврейского мира. Не размышляли ли вы о постоянной потребности русской культуры и даже шире – мировой культуры в некоем «еврейском ферменте», который в позднее советское время принимал форму «сатиры и юмора»?
– Шуты были частью культуры с древних времен. Русская культура – не исключение. Если вы вспомните фильм «Андрей Рублев», там есть персонаж – скоморох, которого секут за какую-то неудачную шутку. Его играет, правда, еврей Ролан Быков. Я бы только не применял расовый подход, говоря о «еврейском ферменте». Америку разве можно представить себе без «черной» культуры, без негритянского блюза?
– А вот пример из Америки – сериал «Удивительная миссис Майзел». Героиня – женщина-стендапер из традиционной еврейской семьи.
– Да. Действительно, евреи и в американской культуре отвечают за юмор. Вуди Аллен – пожалуйста! Кстати, чем отличается зачастую еврейский юмор от других? Умением смеяться над собой, объектом шутки часто является сам автор.
– Вот-вот! Персонажи «Юмориста» тоже шутят над своими еврейскими носами и при этом как-то естественно выговаривают слово «еврей», хотя в годы, о которых фильм повествует, оно было не очень употребительно ни на экране, ни в жизни. А какую роль в вашей жизни играло это слово в те годы? Слово из Библии в пятом пункте советских документов.
– Моя мама украинка, хотя у нас в семье она – самый главный еврей. Она по-настоящему сочувствует и является большой поклонницей еврейской истории и культуры. В 16 лет, когда я получал паспорт, я записался евреем исключительно из чувства противоречия. Когда меня привели на призывной пункт, на стол военкома легли два документа – паспорт и приписное свидетельство, первый документ, который мальчик получал в СССР в 16 лет. А графа «национальность» в жизни советского ребенка появлялась в школе, в классном журнале. Когда моя мама актриса Эмилия Кулик пришла к директору моей школы Леониду Исидоровичу Мильграму с вопросом, как сына записать, он ответил: «Мила, зачем вам лишние сложности? Запишите украинцем». И вот в школе, а затем и в приписном свидетельстве я был записан украинцем, а в паспорте – евреем. В военкомате, видимо, доверяя больше Министерству обороны, чем Министерству внутренних дел, записали в военном билете как в приписном свидетельстве: Агранович – украинец. Я угодил в учебную часть, где из меня хотели сделать специалиста по засекреченной аппаратуре связи. Это подписка, это форма допуска, после чего ты как минимум десять лет невыездной. У этого были свои плюсы в службе, но уже стоял 1988 год, люди начинали везде ездить, и я не хотел этой секретности, пытался каким-то образом избежать этой профессии, но не получалось. И вот я пришел к командиру части: «Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! У меня в документах ошибка!». Он смотрит: Агранович, украинец… «А что – русский что ли?» – «Никак нет, еврей!» – «Выйди, мне надо с замполитом поговорить…» И через два часа моя фамилия стояла в списке на отчисление из учебки. И смотрите, с одной стороны, это проявление антисемитизма – нельзя допускать евреев к секретам. С другой стороны, меня это как-то, в общем, выручило. Потом в новой части, где я служил, прямо на плацу стояла наглядная агитация, где был указан «национальный состав подразделения», и там была таблица: русских – столько-то, украинцев, татар, башкир, удмуртов – столько-то, еврей – один. Это был я. Но я – гой!
– Ну, у каждого свои недостатки…

Беседовал Виктор ШАПИРО