«Время лечить и время убивать»
Четверть века назад хевронский доктор Барух Копл Гольдштейн расстрелял десятки мусульман в мечети в ХевронеВ пять часов утра 25 февраля 1994 года бородатый мужчина в форме капитана ЦАХАЛа вошел в зал Ицхака хевронской Пещеры Патриархов и открыл автоматный огонь по молящимся мусульманам. При замене четвертого магазина возникла заминка, арабам удалось ударить стрелявшего огнетушителем, после чего он был растерзан толпой. К этому времени 29 мусульман были мертвы, по меньшей мере 125 человек получили ранения.
Стрелявшим оказался потомок первого Любавичского ребе Барух Гольдшейн – 37-летний доктор, который репатриировался в Израиль из США в 1982 году. Он был призван в ЦАХАЛ и служил военным врачом в звании капитана. Именно эту форму он использовал, чтобы беспрепятственно проникнуть в Пещеру Патриархов, где собрались мусульмане на последнюю пятничную молитву перед наступлением месяца Рамадан.
Гольдштейн был учеником раввина Меира Кахане и еще до репатриации вступил в созданную им «Лигу защиты евреев». В Израиле он продолжил политическую деятельность, а в 1988 году занял третье место в предвыборном списке партии «Ках», которая была отстранена от участия в выборах как «проповедующая ненависть».
Поселившийся в Кирьят-Арбе доктор Гольдштейн часто первым оказывался на месте терактов – а после подписания Норвежских соглашений терактов становилось все больше.
В конце 1993 года, после заключения Соглашений в Осло, атмосфера жизни еврейских жителей в поселениях, равно как и по всей стране, стала особенно напряженной. В ходе непрекращающихся терактов внутри Хеврона и в Кирьят-Арбе все время погибали люди.
6 декабря 1993 года погиб близкий друг Баруха Гольдштейна, выходец из Советского Союза художник Мордехай Липкин. Мордехай, отец 15 детей, был застрелен террористами в своей машине вместе с сыном Шаломом. Барух Гольдштейн в качестве врача был вызван для помощи жертвам, но уже не мог спасти своих друзей. По свидетельству жителя Кирьят-Арбы Давида Рамати, Гольдштейн с этого момента стал называть арабов «нацистами».
Баруха зачастую можно было увидеть на принимавших все более ожесточенный характер манифестациях против Норвежских соглашений. Гольдштейн появлялся на них с желтой звездой с надписью «Jude», заявляя, что пришла пора «заняться арабами».
«Время лечить и время убивать», – говорил он в одном из интервью за девять дней до бойни в зале Ицхака.
Ранним утром 25 февраля 1994 года известного в Кирьят-Арбе врача в военной форме, а значит находящегося при исполнении, никто не остановил. Ничего не заподозрил и водитель, которого Гольдштейн попросил подбросить его до Пещеры Патриархов и передать жене ключи от машины. После этого Барух зашел в зал, где находились сотни верующих, и открыл огонь.
Как только на палестинских территориях стало известно о хевронском массовом убийстве, в Иудее, Самарии и Газе начались беспорядки. В Иерусалиме мусульмане забросали камнями евреев, молившихся у Храмовой горы. В результате столкновений погибли девять арабов, более 200 получили ранения.
Председатель Палестинской администрации Ясир Арафат выступил с резким осуждением бойни в «мечети Ибрагима», заявив, что теперь весь мирный процесс оказался под угрозой. Руководство ПА потребовало полного разоружения поселенцев и передачи контроля над палестинскими территориями Организации Объединенных Наций.
Премьер-министр Израиля Ицхак Рабин позвонил Арафату и осудил массовое убийство. Он также встретился с Высшим наблюдательным советом израильских арабов. Движение «Ках», в котором состоял Гольдштейн, было объявлено террористической группировкой. Евреям на полтора года запретили молиться в Пещере Патриархов. В то же время правительство отвергло призывы о принудительной эвакуации евреев из Хеврона.
Мэрия Кирьят-Арбы, выразив соболезнования семьям погибших, возложила ответственность за происшедшее на правительство и премьер-министра Израиля, обвинив их в том, что они не приложили достаточно усилий для борьбы с террором. По словам главного раввина Кирьят-Арбы Дова Лиора, Гольдштейн говорил, что больше не в силах видеть жертвы арабских терактов.
Для радикального крыла поселенческого движения Барух Гольдштейн стал героем. Он был похоронен в Кирьят-Арбе, и его могила, где значится, что погибший был праведником, отдавшим жизнь за Тору и народ Израиля, превратилась в место паломничества. Рядом с ней возникла молельня, снесенная в 1999 году по постановлению Верховного суда.
А тогда в 1994 году после трагедии в Хевроне группировка ХАМАС, обещавшая отомстить за смерть соплеменников, еще больше активизировала террористическую деятельность в пределах «зеленой черты». По истечении 40 дней мусульманского траура 6 апреля 1994 года джихадисты совершили теракт в Афуле – восемь человек погибли, 55 получили ранения.
Бойня в Пещере Патриархов привела к созданию государственной следственной комиссии во главе с бывшим председателем Верховного суда Израиля Меиром Шамгаром. Комиссия должна была установить, были ли у Гольдштейна сообщники, а также выступить с рекомендациями, как избежать повторения трагедии.
Комиссия провела 31 заседание, заслушав 106 свидетелей. Согласно отчету, представленному в июне 1994 года, Гольдштейн действовал в одиночку. Комиссия потребовала полностью разделить еврейских и арабских молящихся и разрешить доступ внутрь с оружием только тем, кто охраняет святыню. Еще одной рекомендацией стало расширение «еврейского отдела» общей службы безопасности (ШАБАК).
Широкое распространение получил слух, согласно которому после трагедии под коврами в Пещере Патриархов якобы было найдено холодное оружие, что свидетельствовало о подготовке арабами нападения на евреев. Об этом вот уже больше двадцати лет говорят многие из тех, кто считает Баруха Гольдштейна героем. Однако данная информация не была подтверждена ни одним официальным источником, и в выводах комиссии Шамгара об этом нет ни слова.
Но жители Хеврона, хорошо знавшие доктора Гольдштейна, продолжают утверждать, что оружие в мечети хранилось — и не только холодное.
По мнению ряда источников, Барух Гольдштейн своими действиями остановил готовящийся погром. Мать Гольдштейна утверждала, что перед этими событиями в хевронских мечетях распространялись массовые призывы к резне евреев, в листовках и надписях на стенах в арабской части были призывы запасаться продуктами на период предстоящего после резни комендантского часа: «За несколько дней до превентивной атаки Баруха в Пещере Патриархов — и это могут подтвердить члены городского совета Кирьят-Арбы, которые присутствовали при разговоре, — высокопоставленный офицер армии предупредил Баруха, что следует держать в готовности вверенную сыну клинику и приготовить операционные мощности из-за ожидавшегося в Пурим нападения на евреев. Накануне Пурима, когда Барух был на полуденной молитве в «Маарат а-махпела», «невинные арабские молящиеся» ворвались из соседнего зала (того самого зала, где было их сборище следующим утром) с криками «Режь евреев!». Мой сын обратился к присутствовавшему на месте офицеру и потребовал прекратить безобразие. Офицер просто пожал плечами и вышел».
Американский политолог Ян Лустик приводит мнение, высказанное вдовой Гольдштейна Мириам: «Барух не был психопатом, он в точности знал, что он делает. Он запланировал сделать это с целью прекратить мирные переговоры. Он совершил это ради народа Израиля».
Ныне даже в очень правых кругах израильского общества принято считать Баруха Гольдштейна террористом. Это было одной из проблем при заключении договора о техническом блоке правых партий с движением «Оцма Иегудит».
В годовщину «хевронской резни», как часто называют акцию Гольдштейна, важно напомнить о настоящей резне — в августе нынешнего года исполнится 90 лет со дня самого страшного из еврейских хевронских погромов.