Имя

Владимир Высоцкий – народный кумир с правом на репатриацию

Игорь Левенштейн | Номер: 08/332 Август 2020

25 июля исполнилось 40 лет со дня смерти Владимира Высоцкого. О великом барде, поэте, актере регулярно вспоминают дважды в год – 25 января в день рождения и 25 июля в день смерти. В принципе, можно было бы обойтись и без «Еврейского обозревателя», который тоже о Высоцком неоднократно писал.
Но такая дата, круглая, библейская, просто обязывает вернуться к масштабной фигуре барда-поэта-актера, который имеет прямое отношение к нашему народу и к нашей стране – своим еврейским происхождением и киевскими корнями.

Задача состоит в выборе тональности для очередного разговора о Высоцком. Сообщить о нем что-то новое, ранее неизвестное, практически невозможно – перефразируя слова Маяковского о другом Владимире, можно повторить: коротка, до последних мгновений нам известна жизнь Высоцкого. О нем столько написано, снято и сказано, что сегодня все знают больше о его запоях, наркотиках и романах, чем о песнях, фильмах и стихах. Порой даже удивляешься – когда же он успевал играть и сочинять при такой занятости житейскими соблазнами и пороками. Впрочем, в массе печатной и аудиовизуальной информации желающие могут найти ответы на самые разные вопросы.

Феномен Высоцкого заключается в его невероятной прижизненной популярности, которая перешла в посмертную славу. Дело в его огромном таланте и харизме – его песни не утратили своей прелести со временем, его актерское обаяние продолжает впечатлять зрителей, его судьба вызывает большой интерес. Высоцкого по-прежнему знают, помнят и любят – абсолютно заслуженно. Он не продукт раскрутки и рекламы, а творец, попавший в резонанс с чувствами целого народа. Поэтому у него миллионы поклонников, и у каждого свое к нему отношение и своя с ним история.
Вот и я решил поговорить о Высоцком от первого лица – хоть и без особых на то оснований. Во всяком случае, такого материала точно нигде еще не было.

«Мой» Высоцкий

Честно говоря, я не люблю выражение «мой такой-то». Что-то в этом есть, на мой взгляд, высокопарное и пошлое. Но позволю себе этот стилистический прием, поскольку речь пойдет именно о моем личном отношении к герою.
Тут есть такой любопытный момент. Моя прабабушка Двойра Туровская (по мужу) была урожденная Высоцкая. То есть, я сам на одну восьмую – Высоцкий. А учитывая, что речь идет о маминой бабушке с материнской стороны, то можно сказать, что я «галахический Высоцкий». Конечно, мы никакие не родственники – ни с великим бардом, ни со знаменитыми чаеторговцами. Высоцких на свете много, и даже не все из них евреи. Но все равно приятно.
По возрасту я застал карьеру Высоцкого, так сказать, в режиме онлайн. Его слава зародилась и разрослась у меня на глазах, хотя больше даже «на ушах». Сначала пришли его песни, его неповторимый голос, потом уже появился и визуальный образ.
Хорошо помню первую услышанную его песню, это была «Чудо-юдо» («Песня про дикого вепря») от «радиохулиганов», крутивших в эфире на ближайший микрорайон песни, которых не было на телевидении и радио. Дело было в 1966 году, тогда же вышел и кинофильм «Вертикаль», где Высоцкий играл радиста и пел четыре свои песни, из которых самой популярной стала «Песня о друге».
На самом деле, я до этого видел Высоцкого в комедии «Штрафной удар», но по малолетству и эпизодичности его роли не запомнил. Так что осознанно он начался для меня с «Вертикали». А потом уже фильмы пошли один за одним – от «Я родом из детства», «Короткие встречи» и «Служили два товарища» до «Маленьких трагедий» и «Место встречи изменить нельзя». Моя самая любимая роль Высоцкого – в не самом известном фильме «Четвертый» (1972, по пьесе Константина Симонова, режиссер Александр Столпер).
Песни Высоцкого в те годы звучали повсюду. Но не из официальных источников, а с магнитофонов. Его популярность в народе была абсолютной – хотя его не показывали по телевизору и не передавали на радио. Слова «культовый» тогда не было, а статус был. Высоцкого обожали, уважали, подражали. И я, освоив несколько аккордов на гитаре, в компаниях тоже пытался хрипеть его песни. Моими главными хитами были «Честь шахматной короны» и «Смотрины» («Там у соседа пир горой»).
Надо сказать, что жил я в Запорожье и не имел возможности ходить на спектакли с Высоцким на Таганку. Когда Иосиф Хейфиц снимал в Запорожье фильм «Единственная» (1975) с Высоцким, Валерием Золотухиным и Еленой Прокловой, это прошло мимо меня. Единственный раз я видел Высоцкого вживую на концерте в запорожском дворце спорта «Юность» в мае 1978 года. Запомнилась его спортивная фигура и эпизод, когда он прервал песню и попросил фотографа убраться от сцены.
Я любил Высоцкого, как и миллионы советских людей. Но большим фанатом его не был. Пластинки в доме имелись, множество песен знал наизусть, за фильмами следил, но не более. Однако мне довелось встречать подлинных фанатов Высоцкого. Одним из таких был запорожский журналист и писатель Юрий Сушко. Однажды в гостях у общих друзей он принес и показал свои альбомы, посвященные Высоцкому – великое множество вырезок из разнообразных газет и журналов, где упоминался любимый бард-артист. Неудивительно, что в поздние времена Юрий (к сожалению, ныне покойный) написал и издал более десятка книг о Высоцком в разных аспектах его жизни и творчества.
Аналогичную коллекцию материалов о Высоцком в 2003 году в Киеве мне показал Фридрих Ревельсон, известный коллекционер шансона. Я пришел к нему как к организатору концерта Аркадия Северного в Киеве (1977), а он практически все время говорил о Высоцком и с упоением демонстрировал свои артефакты.
А теперь есть смысл вернуться на 40 лет назад. В високосный олимпийский 1980 год, который я провел в рядах Советской армии. В мае на гарнизонном смотре армейской самодеятельности в Симферополе мне довелось выступить в составе вокально-инструментального ансамбля нашей части. Я играл на бас-гитаре (первый и последний раз в жизни) и пел две песни Высоцкого – «Он не вернулся из боя» и «Братские могилы». Это было ужасно, разумеется, но запомнилось по-доброму.
А в июле из олимпийской Москвы пришла весть о том, что Высоцкий умер. Помню наш шок и печаль. Они усугублялись тем, что незадолго до этого там в части по телевизору, стоявшему в ленинской комнате, мы, затаив дыхание, смотрели премьерный показ сериала «Место встречи изменить нельзя». И Высоцкий был как никогда близок и актуален. Мы еще не знали, что тот год принесет еще две большие потери – в августе умрет Джо Дассен, в декабре убьют Джона Леннона…
Высоцкий никуда не делся из моей жизни – как и из жизней миллионов его поклонников. И был куплен посмертный сборник его стихов «Нерв», и песни его мурлычу периодически, и открыл для себя кинороли раннего Высоцкого, прошедшие мимо в свое время («Карьера Димы Горина», «713-й просит посадку», «Интервенция» и др.).
Высоцкий – неотъемлемая часть моего культурного багажа, как Пушкин, Маяковский, Ильф-Петров или Жванецкий, источник цитат и просто хорошего настроения. Вернуться к его песням или ролям периодически бывает так приятно. И спасибо ему за это.

«Наш» Высоцкий

Ну а теперь обратимся к национальному вопросу. О еврействе Высоцкого тоже написано немало, его анкетные данные со стороны отца глубоко изучены и достаточно хорошо известны. Его право на репатриацию в Израиль не подлежит никакому сомнению. Наш человек.
Давайте будем откровенны – нет смысла слишком сильно натягивать еврейскую тему на глобус Высоцкого. Да, он был наполовину еврей по отцу. Да, у него были песни о евреях («Антисемиты», «Мишка Шифман»), в некоторых его песнях встречаются еврейские имена – академик Иоффе, главврач Маргулис, соседка Гися Моисеевна, иногда мелькают темы евреев и Израиля. Но никакого еврейского воспитания он, сын советского офицера, получить не мог, никогда не позиционировал себя как еврей, никакой еврейской активности не проявлял. Жертвой антисемитизма Высоцкий не был – его многочисленные неприятности были связаны с творческими и идеологическими моментами, но не с происхождением. Хотя бытует история, что его не утвердили на роль Пугачева в фильме Алексея Салтыкова «Емельян Пугачев» (1978), упирая на то, что роль русского народного героя не должен играть еврей. Но это может быть и просто легенда.
Феномен Высоцкого есть и в том, что зная о еврействе его отца, широкие народные массы, чьим кумиром он был и остается, абсолютно не ставили ему это в вину и не воспринимали как еврея. Впрочем, когда речь идет о народных эмоциях, то рациональное начало явно отступает – ведь сопоставимой любовью пользуется чистокровный еврей Александр Розенбаум. Как раз тот случай, когда говорится «Я вас так уважаю, что даже за еврея не считаю».

Тем не менее, лишний раз вернуться к родословной кумира не помешает, будет интересно и приятно. Оставим в стороне его мать Нину Максимовну Серегину, из русских крестьян. А вот музыка имен предков Высоцкого со стороны отца не может не ласкать наш слух.
Его отец Семен Владимирович Высоцкий (1916-1997) от рождения звался Соломон Вольфович. Как иначе могли назвать при обрезании сына студента-экономиста Вольфа Шлиомовича Высоцкого и акушерки Доры (Деборы) Евсеевны Бронштейн. Впрочем, возраст Семена был переписан так же, как и имя с отчеством – для поступления в школу ему добавили год, и он всюду писался как родившийся в 1915 году.
Дед и бабка Владимира Высоцкого встретились и поженились в Киеве (1915), куда Вольф Высоцкий приехал на учебу в Коммерческий институт (нынешний нархоз). Родом он был из Брест-Литовска, а до Киева успел окончить в Люблине коммерческое училище. Всего он имел три образования – экономист, юрист и химик, и владел тремя языками, не считая родного идиш. Его папа Шлема, прадед Владимира Высоцкого, работал в Брест-Литовске стеклодувом. Кстати, однокашниками Вольфа по Коммерческому институту были Исаак Бабель и Соломон Михоэлс.
У Вольфа и Доры, живших в Киеве на Бульварно-Кудрявской улице, родились двое сыновей – Семен и Алексей. Но их брак распался в начале 1930-х годов, и незадолго до войны Дора снова вышла замуж и стала Дарьей Алексеевной Семененко. Это обстоятельство позволило ей пережить войну, оккупацию в Киеве и избежать Бабьего Яра. Она умерла в 1970 году, успев застать всесоюзную славу своего гениального внука. Похоронена Дора-Дарья на Байковом кладбище. А вот Вольф умер в 1962 году, и в лучшем случае мог посмотреть на Володю в «Карьере Димы Горина».
Вольф Высоцкий после развода уехал в Москву, где его сын Семен встретился с Ниной Серегиной, и где в 1938 году родился Владимир Высоцкий. Семен ушел на войну младшим лейтенантом, служил в войсках связи, участвовал в обороне Москвы, освобождении Донбасса, Львова, Лодзи, взятии Берлина, освобождении Праги. Закончил войну майором, стал кавалером свыше двадцати орденов и медалей Советского Союза и Чехословакии. Но с войны в семью он не вернулся, обеспечив Владимиру, помимо родной матери, еще и мачеху – Евгению Лихалатову. Будущий бард жил в семье отца, в том числе и в Киеве, куда в 1950 году Семена Владимировича перевели служить в штаб Киевского военного округа. Свою военную карьеру Семен Высоцкий закончил полковником. Он пережил своего знаменитого сына на 17 лет.
В Киеве также жил до войны младший брат Семена Алексей Высоцкий, фронтовик-артиллерист, потом – военный журналист, кинодокументалист, писатель. С 1956 года он жил в Москве. Именно он осуществил в 1961 году первые магнитофонные записи песен своего племянника, открыв ему путь к всесоюзной известности.
Есть у Высоцкого и международная известность. Помимо Америки и Франции, с которыми его связала судьба, песни барда знают и любят в Израиле. В частности, там их на иврите исполняли Аркадий Духин, Михаил Голдовский, Лиор Ейни и другие артисты.
Завершая еврейскую тему, добавим, что старший сын Высоцкого Аркадий хоть и стал с годами воцерковленным православным, но в свое время женился на еврейке, и двое их детей, Владимир и Наталья, давно живут в США вместе с матерью. Наталья, в отличие от отца, вернулась к иудейской традиции и под именем Наама вышла замуж за хабадника Самуила Теплицкого.
От судьбы не уйдешь, Владимир Семеныч. Догонит в потомках. И скажет – спасибо, что еврей.