Имя

Рудольф Каценбоген: «Каратэ – это лишь эпизод в моей биографии»

Иосиф Туровский | Номер: 12/324 Декабрь 2019

17 ноября в Киеве прошли праздничные мероприятия, посвященные 10-летию Украинской федерации каратэ. Поскольку у нас имеется немало структур со словом «каратэ» в названии, следует уточнить, что речь идет о федерации, развивающей спортивную версию каратэ, включенную в программу Олимпийских игр 2020 года в Токио.
Среди почетных гостей мероприятия был человек, с которого, собственно, и начиналось каратэ в Украине – Рудольф Анатольевич Каценбоген.
Знатоки и любители каратэ знают его не только как мастера, который развивал и популяризировал это боевое искусство в Киеве еще полвека назад, но и как человека, который пострадал за это от советской власти. В 1982 году после того, как Каценбоген вместе со своим соратником Олегом Трусовым написал и самостоятельно издал небольшим тиражом (200 экземпляров) книгу «Искусство каратэ», его обвинили в незаконном предпринимательстве и дали четыре года тюрьмы.

В той драматической ситуации сыграл свою роль и пристальный интерес к Каценбогену со стороны КГБ, который пытался использовать его для контактов с иностранцами и подозрительно смотрел на его занятия каратэ. Советские спецслужбы считали боевые искусства своей монополией и ревниво относились к негосударственным конкурентам.
Рудольф Каценбоген – уроженец многонационального Тбилиси, в нем намешано немало кровей, среди которых есть и еврейская. Если учесть, что еврейство у него по материнской женской линии в нескольких поколениях, любой раввин с радостью поставил бы его под хупу. Этого, правда, не случилось, но когда Каценбоген открывал счет в Банке Рокфеллера (JP Morgan Chase), что является очень непростой задачей для бизнесменов с постсоветского пространства, рекомендации ему давал один из главных раввинов Нью-Йорка.
О своем сложном и интересном жизненном пути Рудольф Каценбоген рассказал в эксклюзивном интервью «Еврейскому обозревателю».

– Рудольф Анатольевич, если судить о вас по скупой информации в интернете, можно подумать, что в вашей жизни были только преподавание каратэ, издание книги и тюрьма за это. Но ведь до книги и тюрьмы было сорок лет, и после этого еще сорок лет. Чем они были заполнены?
– На самом деле каратэ – это лишь эпизод в моей биографии, в которой было много разного. Я родом из Тбилиси, из общины тифлисских немцев, которые обосновались в Грузии еще в середине XIX века. У меня и родных языков два – русский и немецкий. Учился в немецкой школе, потом окончил в Тбилиси политехнический институт и поучился еще на мехмате тамошнего университета. А вузовская моя специальность – мостостроение.
– Когда и как вы попали в Киев?
– В Киев я приехал в 1960 году, когда меня пригласили в аспирантуру Инженерно-строительного института (КИСИ). Окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию по теме «Теория ползучести». Преподавал в железнодорожном институте, в других киевских вузах, был доцентом. В частности, в нархозе, куда меня пригласил ректор Юрий Николаевич Пахомов, заведовал кафедрой физвоспитания и руководил спортивным комплексом.
Довелось поучиться и во второй аспирантуре – в МГИМО, где я занимался экономикой стран Дальнего Востока. Именно тогда я впервые посетил Китай.
У меня 114 изобретений, 102 научные статьи. Если бы не тюрьма – защитил бы и докторскую.
– Каким образом в вашей жизни появилось каратэ? Занимались ли вы спортом до этого?
– Да, я много занимался спортом смолоду. В Тбилиси занимался теннисом, стал мастером спорта. Потом увлекся единоборствами – боксом, где получил первый разряд, а после, уже в Киеве, занимался дзюдо, где тоже стал мастером.
Что касается каратэ, то я узнал о восточных боевых искусствах еще юношей в Тбилиси от своего друга-армянина, соседа по дому. Он был из семьи белоэмигрантов, которые в 50-е годы вернулись в Союз из Китая. В Китае они жили в городе Далянь, который японцы называли Дайрен. Этот мой товарищ не только знал китайский и японский языки, но и увлекался боевыми искусствами и даже некоторое время жил в знаменитом монастыре Шаолинь. Именно он обучил меня приемам каратэ – в стиле окинава-тэ, восходящем к северным стилям китайского ушу.

В середине 1960-х годов, когда на экраны Советского Союза вышел японский фильм «Гений дзюдо», наши люди впервые узнали слово «каратэ». А я в своем кругу дзюдоистов сказал, что знаю это боевое искусство, и показал некоторые ката. Ребята вдохновились и попросили меня вести тренировки. Так началось каратэ в Киеве. На тот момент у нас еще не было студентов-иностранцев, которые стали первыми сенсеями в украинских городах. Со временем пришли опыт и репутация. К нам приезжали из Москвы такие известные мастера как Тадеуш Касьянов и Владимир Саунин, приходил заниматься знаменитый чемпион по самбо и дзюдо Александр Шуклин. Среди известных моих учеников – писатель и художник Лесь Подервянский, блогер Владимир Шамрай (Адольфыч), правда, они известны не своими спортивными достижениями. Занимались у меня и представители тогдашней советской элиты, в частности – двое сыновей бывшего первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста.
Я постоянно развивался, работал с различными источниками, используя знание языков. Мне хотелось делиться знаниями, популяризировать каратэ. Так, в 1971 году в журнале «Вокруг света» вышла моя статья «Что сокрыто в пустой руке», которая давала представление о каратэ для широкой общественности. Немало известных мастеров впоследствии признавались, что заинтересовались каратэ и начали заниматься именно после прочтения этой статьи.
Хочу подчеркнуть, что каратэ не было для меня ни делом жизни, ни источником дохода, ни даже хобби. Я просто тренировал ребят в свободное от работы и науки время.
Конечно, экономический момент присутствовал, ведь нужно было организовывать площадки – в спортзалах школ и вузов, нужны были деньги на форму (кимоно) и тренировочный инвентарь. Но деньги шли именно на организационные цели, а не на личное обогащение тренера – как впоследствии пыталось, но не смогло доказать следствие.
– Правда ли, что ваша посадка была делом рук КГБ?
– Да, здесь совпали два фактора. КГБ, который естественным образом интересовался мной в связи с каратэ и моими контактами с иностранцами, хотел наказать меня за нежелание сотрудничать. Любопытно, что впоследствии, получив возможность ознакомиться с документами КГБ, я узнал, что среди прочих обвинений «контора» вменяла мне, что я, дескать, выдаю себя за немца, будучи на самом деле евреем. Но это, мягко говоря, преувеличение.
А в тот момент, в 1981-м, как раз каратэ попало под запрет, и киевскому начальству было важно показательно покарать кого-нибудь из преподавателей каратэ. Наша с Олегом Трусовым книга, изданная в частном порядке, стала прекрасным поводом для обвинения в незаконной предпринимательской деятельности. В марте 81-го возбудили уголовное дело, но тогда за меня заступились уважаемые люди, среди которых был ректор нархоза Пахомов, дважды Герой Советского Союза партизан Алексей Федоров и другие, и дело закрыли в июне. Но потом в газете «Правда» вышла печально знаменитая статья «Скажите им: ямэ!», и прокуратура УССР отправила дело на доследование. Мне не помогло даже заступничество помощника Щербицкого Виталия Врублевского. Печерский суд признал меня виновным по двум статьям уголовного кодекса – «занятие запрещенным промыслом» и «занятие частнопредпринимательской деятельностью». В марте 1982-го мне дали четыре года лишения свободы с конфискацией имущества. Потом – лагерь общего режима в Днепропетровской области, где я отсидел одиннадцать месяцев и вышел досрочно.
– А после лагеря?
– Освободившись, я уехал сперва в Пермь, потом в Тюмень, строил мосты. Начиная новый этап судьбы, я взял фамилию жены – Скачко, с такой фамилией в Советском Союзе жить было проще, как вы понимаете. В 1985-м вернулся в Киев, в перестроечное время включился в кооперативное движение. Наш кооператив «Искатель» был одним из первых в Киеве, направления деятельности – служба такси, рестораны, заправки. В бизнесе я оказался достаточно успешен. Например, могу сказать, что в моей белой «Волге» был радиотелефон – большая редкость по тем временам. А помог мне его добыть Григорий Суркис, который тогда руководил управлением производственно-технологической комплектации Киевского горисполкома.
– Это в то время, если верить одному из сайтов, вы попали в сферу «команды» Савлохова?
– Можно сказать и так, но важно – в каком качестве. На мой бизнес «наехала» группировка Киселя, и я обратился за защитой к Борису Савлохову, которого хорошо знал по спортивным делам. Он помог разрулить ситуацию, а я впоследствии оказался в милицейском списке, который во времена интернета слили в прессу. Но ни в каких криминальных делах я не участвовал.
– Когда и почему вы уехали за границу?
– К 1991 году я уже заработал достаточно денег, чтобы из бизнеса вернуться в любимую науку и посмотреть мир. Я уехал во Францию, пожил в разных странах. Два года в китайском Нанкине преподавал в политехническом университете – все то же мостостроение. Жил в Лондоне, в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе.
А в 2005 году мы с женой вернулись в Киев. Моя жена, с которой мы вместе уже 52 года, украинка, и лучше всего чувствует себя на родине. А перемещаться по миру сегодня не проблема – ни для нас, ни для детей и внуков. У меня двое сыновей и дочь, трое внуков, два правнука. Один сын в Киеве, другой – в США, дочь – в Австралии, она – китаевед по специальности. Кстати, все они в свое время занимались у меня каратэ.
– А вы в последние десятилетия занимались каратэ для себя?
– Нет, вообще эту страницу я перевернул навсегда – в отличие от многих своих учеников, для которых каратэ стало делом всей жизни. Я предпочитаю тренажеры и здоровый образ жизни (Рудольфу Каценбогену в этом году исполнился 81 год, и выглядит он намного моложе своих лет – авт.). И свои методики самообороны не создавал, и даже на турнирах по каратэ не бывал. Предпочитаю романы Достоевского и Пруста и китайскую средневековую литературу.
– Не могу не задать традиционный вопрос: приходилось ли вам когда-нибудь применять свои боевые навыки вне спортзала?
– Нет, никогда. Чего не было – того не было.

Беседу вел Иосиф Туровский