Имя

Марк Тальянский – первый чемпион Украины по каратэ

Иосиф Туровский | Номер: 02/326 Февраль 2020

В декабрьском номере «Еврейского обозревателя» за 2019 год мы опубликовали интервью с родоначальником украинского каратэ Рудольфом Каценбогеном, упомянув, что он был почетным гостем юбилейной церемонии, посвященной 10-летию Украинской федерации каратэ. Еще одним почетным гостем этого торжества был Марк ТАЛЬЯНСКИЙ – первый чемпион Украины, выигравший титул ровно сорок лет назад в ноябре 1979 года в Донецке на первом из трех официально разрешенных чемпионатов УССР, до очередного запрета каратэ.
Марк Ильич Тальянский хорошо известен в двух мирах – в мире украинского каратэ, где он является президентом Всеукраинской федерации боевых искусств, авторитетным тренером и судьей, обладателем второго дана по каратэ шотокан, и в мире еврейской общинной жизни, где он является финансовым директором Всеукраинского еврейского конгресса и директором Киевской областной еврейской общины. То есть, его еврейские регалии тоже вполне тянут на черный пояс.

И эти два мира имеют достаточно точек пересечения – немало мастеров с ближневосточными корнями преуспели в боевом искусстве дальневосточного происхождения. Об этом свидетельствует, в частности, протокол того самого первого чемпионата Украины 1979 года, где в числе призеров, помимо чемпиона в категории до 65 кг Марка Тальянского (Киев), значатся также серебряный призер в весе до 60 кг Александр Спиваковский (Киев) и бронзовый призер в весе до 80 кг Владимир Келярский (Запорожье).
Вот и наш разговор с Марком Тальянским охватил одновременно две темы – каратэ и евреи.

– Марк Ильич, расскажите, каким был ваш путь от начала занятий каратэ до того памятного чемпионата в Донецке? Как произошло ваше знакомство с каратэ?
– Первое знакомство произошло во время моей службы в армии в 1970-1972 годах. Я служил в спортроте на Круглой башне на Печерске, где расположена военная часть. Взяли меня туда как перспективного спортсмена – я занимался самбо, и на момент призыва в армию уже был кандидатом в мастера спорта. И там совершенно случайно мне в руки попал журнал «Вокруг света» со статьей Рудольфа Каценбогена о каратэ. Он был блестящим популяризатором каратэ, и ряд признанных киевских мастеров начинали свой путь у него. Примечательно, как впоследствии я узнал, что сам Рудольф тогда еще не бывал в Японии, но его способность увлечь была настолько сильной, что я сразу «заболел» каратэ.
Я начал самостоятельно заниматься каратэ, еще будучи в армии. Параллельно я продолжал заниматься самбо, и очень благодарен своему тренеру Александру Корнеевичу Наухатько, без которого я бы никогда не состоялся в каратэ ни как спортсмен, ни как тренер. Тренировался я и с Анатолием Поповичем, Петром Смолянским, Виктором Поддубным, и с Анатолием Литвиненко, и с Александром Павловым – все эти ребята начинали у Рудольфа Каценбогена. Повторю, за свою популяризаторскую деятельность Каценбоген заслужил памятник при жизни.
В то время каратэ осваивали люди, как бы сейчас сказали, с высоким уровнем ай-кью – инженеры, педагоги, ученые, артисты. Среди них встречались очень талантливые и неординарные личности, которые потом воплотили в своей жизни идеи каратэ и увлекли своим примером сотни и тысячи последователей.
Хотя каратэ не было официально разрешенным и популярным видом спорта, организационные вопросы решались достаточно просто. Все сегодняшние разговоры о тогдашних подпольных занятиях в подвалах – это мифы и легенды. Можно было в любой школе арендовать спортзал и спокойно заниматься. В теплое время года мы с удовольствием тренировались на природе. А вот кимоно были дефицитом. Мы сами их шили из плотных простыней. У меня был один ученик, тренер по дзюдо – его потом взяли в КГБ инструктором, это было время легализации каратэ – так он мне подарил первое настоящее кимоно, именно для занятий каратэ.
В СССР не было клубов, инструкторов, семинаров и соревнований – как сегодня. Поэтому нередко разные шарлатаны могли назвать себя сэнсеями и пудрить людям мозги доморощенными медитативными практиками и психотехниками.
Но мне повезло с учителями. Тут уточню – лично я разделяю понятия «тренер» и «учитель». Можно быть тренером и никогда не стать для кого-то учителем, ведь учитель – это человек, который не только помогает ученикам повышать свое мастерство, но и активно влияет на их формирование как личности, и дай бог, если в нужном направлении. За время своих занятий спортом и каратэ, которое я никогда не воспринимал только как спорт, я встретил много замечательных людей, у которых очень многому научился.
Такими учителями для меня стали вьетнамцы Нгуен Тыон Ву и Куанг, доминиканец Мануэль, замечательный мастер из Израиля Нижем Али. И конечно же Клеман Яндома из Конго – студент факультета международных отношений КГУ, без всякого преувеличения, великий мастер, мой основной учитель, который сыграл в моем становлении в каратэ главную роль. Рассказать о нем в рамках интервью просто нереально. О нем могут очень многое поведать – не только я и не только киевляне, но и сотни энтузиастов восточных единоборств, приверженцы разных стилей, которые приезжали к нему с разных концов СССР. Одни – для того, чтобы испытать себя в единоборстве с его учениками и с ним самим, а другие – чтобы стать его учениками. Это в первую очередь ленинградец Владимир Илларионов – на то время сильнейший боец Советского Союза, а также Юрий Вялков и Александр Гендриксон из Ташкента, москвичи Николай Немчинов и Сергей Жуков, Евгений Поданев из Севастополя и многие другие.
Тренировки Клемана проходили в холле 7-го этажа в университетском общежитии на улице Ломоносова. Помещение маленькое, около 30 кв.м, тем не менее, человек 20-25 тренировались. По воскресеньям был день спаррингов, тренировка длилась не менее четырех часов, бывало и больше. Весной и летом воскресные тренировки часто проходили на поляне в Голосеевском лесу. Как учитель Клеман был очень требовательным, даже жестким, он не любил расхлябанности, лени, стремился приучить к чистоте и аккуратности при отработке тренировочных заданий, придавал большое значение базовой технике, был сторонником больших физических нагрузок.
К началу занятий у Клемана я уже сам вел группы как тренер, и он поощрял мою тренерскую практику. Тут пришло время легализации каратэ в Советском Союзе – в канун Олимпиады 1980 года. И встал вопрос о проведении чемпионатов союзных республик.
– Как проводился отбор на чемпионат Украины в Донецке? Как проходил турнир?
– Процесс легализации каратэ и его официального развития шел, так сказать, сверху и осуществлялся под надзором партийных и силовых органов. В Киеве была создана городская федерация. Когда было принято решение о проведении республиканского чемпионата, к этому отнеслись очень серьезно и провели чемпионат города как отборочный турнир к первенству УССР.
В основном выступали спортсмены разного уровня подготовки. Интересная подробность – насколько мне известно, я был единственным действующим тренером среди участников соревнований. Поэтому вышло так, что мое преимущество было подавляющим. И занимавшийся отбором офицер КГБ, хоть и с неудовольствием смотрел на мою физиономию и фамилию, но одобрил мое включение в сборную Киева – результат ведь был нужен. Кстати, он же первый обнимал и поздравлял меня после победы в Донецке.
Примечательно, что первый чемпионат Украины провели не в столичном Киеве, а в Донецке, что по советским временам было немножко странно и загадочно. Но дело в том, что у донецкой группы каратистов была развитая структура, сплоченность, организованность, громадный авторитет в городе. Недаром донецкие мастера доминировали на турнире, там блеснули такие звезды как Станислав Близнюк, Петр Шерекин, Сергей Лапшин и другие.
Уровень конкуренции на чемпионате был гораздо выше, чем на первенстве Киева, и титул дался мне ценой серьезных усилий. Особенно – победа в финале над Борисом Синявским из Севастополя. Дрались мы в условиях далеких от нынешних соревнований – на полу, без татами, без кап и защитных накладок, из защиты только паховые бандажи…
– Что было потом, в период после запрета каратэ?
– За короткий период легализации успели провести три чемпионата Украины. В 1980 году – в Севастополе, где я был почетным гостем турнира, меня пригласил Евгений Поданев. И в 1981 году – в Одессе. А в ноябре 1981 года вышел указ об административной и криминальной ответственности за нарушение правил обучения каратэ. В мае 1984-го каратэ в спортивных обществах полностью запретили, остались только занятия в системе КГБ и МВД.
Я в тот период работал на Киевском электровагоноремонтном заводе (КЭВРЗ). Директор завода Вячеслав Григорьевич Кантур любил спорт, и после моей победы на чемпионате Украины создал специализированный зал для занятий каратэ в пустовавшем помещении заводского детского сада в жилом доме на Чоколовке. После запрета каратэ Вячеслав Григорьевич поддержал мою идею – перепрофилировать зал под занятия самбо, где я вел секцию, зарегистрированную в обществе «Локомотив». Таким образом в течение шести лет в очередь с самбистами там тренировались каратисты.

А с приходом 90-х в независимой Украине каратэ перестало быть незаконным, и начался новый этап, где мне довелось активно поработать во Всеукраинской федерации боевых искусств и в других структурах. Организовывать турниры, судить, тренировать и тренироваться самому – чем я с удовольствием занимаюсь до сих пор. Хотя подчеркну – каратэ никогда не было для меня профессией в качестве источника средств к существованию.
– Ваш курс практической самообороны – откуда пришла такая идея? Или это традиционная амбиция старого мастера боевых искусств?
– Свою методику самообороны я разработал шесть лет назад. Я всегда рассматривал каратэ как бриллиант, который имеет множество граней. Здесь и спорт, и здоровье, и прикладной аспект, и философия, и многое другое. Вот в какой-то момент я и повернул этот бриллиант прикладной гранью – практикой самообороны, что актуально и полезно во все времена.
Изначально ведь каратэ возникло и культивировалось не как спорт. Каратэ, прежде всего, это оружие. Оно было предназначено для защиты своей жизни в бескомпромиссных поединках, а если потребуется – и для убийства. Сейчас все изменилось – современное каратэ реализуется, в основном, через спортивную грань, что совершенно оправданно и необходимо в современном обществе, но традиционное каратэ – его мощь никуда не делась.
Кроме того, накопился большой комплекс знаний и навыков из разных боевых искусств и прикладных методик, с которыми я знакомился на протяжении многих лет. Захотелось скомбинировать свою методику на базе каратэ, самбо, дзюдо, вьет во дао, боевого самбо, крав-мага и других хороших вещей.
Мой курс адаптирован для людей различной степени спортивной и физической подготовки, в нем рассматриваются вопросы тактики, психологии и морально-этических аспектов конфликтов. Девиз курса – «Уйти живым от неприятностей». Речь идет о выходе из конфликтных ситуаций, противодействии оружию, захватам, ударам и т.п.
Но я по-прежнему преподаю своим ученикам в клубе каратэ и практической самообороны «КИ» классическое каратэ шотокан. А практической самообороне обучаю отдельные группы. О том, чтобы оформить курс в виде книги или видеофильма, речь пока не идет. Хотя некоторые приемы записаны на видео и активно обсуждаются знатоками в соцсетях.
– Традиционный вопрос любому каратисту: приходилось ли применять навыки на практике, на улице?
– Кое-что бывало, немного. Например, однажды на тренировке мы очень долго отрабатывали комбинацию «удар-блок». И домой я на автопилоте добирался, у нас такие нагрузки были, что кимоно мы просто выжимали. И вот я выхожу из троллейбуса, передо мной девушка, и тут какой-то парень ее стукнул ногой по попе. Я на автомате его ударил той же отработанной комбинацией – и попал в горло. Он начал шататься, и мне пришлось перевести его через дорогу. Усадил его на лавочку – убедился, что вроде все с ним в порядке. Но на всякий случай спрашиваю девушку: «Если вдруг меня искать станут, скажете, что я за вас заступился?». Она на меня мрачно посмотрела и молча ушла.
– А теперь поговорим о еврействе. Чтобы переход был плавным, расскажите о евреях в украинском каратэ.
– Честно говоря, я никогда специально не интересовался национальностью своих коллег, соперников, учеников. Но, разумеется, знал, например, что Петя Смолянский – еврей, причем мальчик из классической еврейской семьи, где папа – юрист, мама – врач. Или Саша Спиваковский, кандидат химических наук, ставший серебряным призером чемпионата Украины в Донецке. Или Юра Фурманский, который давно живет в США. Как и мой брат Лев Тальянский, обладатель четвертого дана, в прошлом – успешный дзюдоист, ученик замечательного тренера Аркадия Розановича. Со мной в клубе «КИ» много лет работает мой ученик Валерий Туровский, замечательный каратист, ставший чемпионом мира по версии FSKA в категории «Ката. Мужчины 50+». Евреи были в каратэ как в моем поколении, так и во все последующие времена, я у вас же читал о чемпионах Маккабиады 2017 года.

– Каким путем вы попали в еврейскую общинную работу?
– За это я искренне благодарен своей жене Брахе (Наталье), без которой я не оказался бы в еврейской общине. Она интересовалась иудаизмом, ходила в синагогу Бродского, и в 2003 году привела меня туда. Рав Моше Асман, который, кстати, сам в молодости в Ленинграде занимался каратэ, приглашал меня к себе по средам. У него собирались интересные, уважаемые люди, он вел беседы на еврейские темы, приобщая нас к еврейским ценностям и еврейскому образу жизни. Постепенно я заинтересовался и втянулся. В 2003 году я впервые встретил на праздновании Лаг ба-Омер Вадима Рабиновича, ничего тогда не зная о его деятельности и о роли в жизни евреев Украины. Узнав, что я как-то колеблюсь и не тороплюсь делать брит, невзирая на активные уговоры, он просто побеседовал со мной, совершенно не уговаривая при этом – в результате он стал сандаком на церемонии моего обрезания, которую провел наш всеобщий, единственный на всю Украину моэль Яша Гайсинович. И я получил еврейское имя – Акива. А вскоре мне поступило предложение работать в ВЕКе в качестве исполнительного директора. С тех пор мне довелось принимать участие в реализации множества программ и проектов ВЕКа – от работы с ветеранами войны до выпуска газеты. У тех, кто делает реальные дела, работы и забот всегда хватает.
Кстати, мои познания в каратэ и практической самообороне также нашли применение в еврейской сфере. Я провел немало семинаров, мастер-классов, показательных выступлений в разных еврейских организациях – в Гиллеле, ИКЦ, Сохнуте, в синагоге на Подоле, Центральной синагоге Бродского.
– Коль скоро вы упомянули жену, расскажите, пожалуйста, о своей семье и о себе.
– У нас двое взрослых сыновей. Старший сын давно живет в Израиле, занят в сфере спорта, в свое время он успешно занимался плаванием. Младший в Киеве, благодаря ему я – дедушка, внук учится в еврейской школе.
Я родился в 1951 году в Фастове в семье железнодорожников. Вскоре родители переехали в Киев. После школы я поступал в КПИ, но не прошел и устроился слесарем на Киевский электровагоноремонтный завод, с которым и была связана вся моя трудовая биография до перехода на работу в ВЕК. Поступил в Киевский филиал Харьковского института инженеров транспорта, не то чтобы меня влекли семейные традиции – просто надо же было получить образование и специальность. А вообще меня тогда, как всякого нормального парня, интересовали спорт, книги и девушки. Спортом я серьезно занимался еще с третьего класса – плаванием, водным поло, а с десятого класса переключился на самбо. После армии вернулся на завод, окончил институт, прошел на заводе путь от электрослесаря 5-го разряда до главного метролога-начальника Центральной заводской лаборатории. Я из тех, у кого, как говорится, одна запись в трудовой книжке. Такой же своего рода единственной записью стало для меня каратэ, которым я живу по сей день.
– Что ж, наш тематический круг замкнулся. Спасибо вам и удачи – как в доджо, так и в синагоге.

Беседу вел Иосиф Туровский