Имя

Испытан и в небе, и на земле

Исполнилось 105 лет со дня рождения легендарного летчика-испытателя Марка Лазаревича ГАЛЛАЯ. Он был одним из тех счастливых людей, для которых любимая профессия, как первая любовь, всегда была овеяна романтикой – на всю жизнь.

Марк Галлай родился 16 апреля 1914 года в Санкт-Петербурге в интеллигентной еврейской семье. Еще в юные годы заболел небом. В ту пору в этом не было ничего удивительного – авиация бурно развивалась и была, что называется, на взлете. Марк, отец которого был инженером-энергетиком, тоже рано потянулся к технике, но выбрал для себя иную сферу – авиационную.
В 1932 году он поступил в Ленинградский институт инженеров гражданского воздушного флота, а через три года перевелся в Ленинградский политехнический институт, который окончил в 1937-м. К тому времени Марк уже был прочно связан с авиацией. Еще студентом он поступил в Ленинградский аэроклуб, летал там на планерах, прыгал с парашютом. Получив диплом инженера, Марк стал работать в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ). Но стремление летать самому, теперь уже на самолетах, побудило парня без отрыва от работы в том же 1937 году окончить летную школу при аэроклубе. Инженер и одновременно летчик – такое сочетание тогда было редкостью, и в ЦАГИ он стал летчиком-испытателем.

Вот здесь Марк Галлай и нашел себя. Человек творческой мысли, исследователь по натуре, в воздухе он ощущал себя творцом. Причем творцом немедленного действия, когда чуткие руки пилота находят именно те нюансы в поведении машины, которые даже самые скрупулезные расчеты в конструкторском бюро не обнаружат. А эти нюансы могут стать решающими в дальнейшей судьбе не только машины, но и прежде всего в судьбе будущих пилотов, экипажей, пассажиров.
Как и любой летчик-испытатель, Марк не раз попадал в ситуации, где секунды решали – быть ему вместе с машиной или не быть. И каждый раз он вырывал у секунд оптимальное решение. Опасность – неизменный спутник выбранной им профессии – Марк не драматизировал и говорил о ней буднично: «Такая работа». И в общении с самыми разными людьми, а человеком он был общительным, свою принадлежность к когорте людей поистине отважных никогда не подчеркивал. Весело называл себя «пилотягой», дескать, коль есть «шоферюги», то он – их собрат, только в воздухе.
Грянула война. Летчик-испытатель Галлай был зачислен в эскадрилью, вошедшую в состав корпуса ПВО Москвы. МИГ-3, который он испытывал ранее, стал теперь его боевой машиной. Но одно дело – летать на ней, пусть и в разных вариациях, и совсем иное – вести воздушный бой, приноравливаясь к действиям противника. Тут, как и у большинства его коллег по эскадрилье – вчерашних летчиков-испытателей, ставших военными летчиками лишь с началом войны – опыта у Марка не было никакого. Опыт пришлось добывать в бою.
22 июля 1941 года в первый же ночной налет немецкой авиации на Москву произошел поединок Галлая с бомбардировщиком «Дорнье-215». Обоюдные маневры, встречный огонь… Галлай в том первом для него бою взял верх. Несколько пулеметных очередей в упор полоснули по противнику. Потом в документальной повести «Первый бой мы выиграли» он напишет: «На земле, докладывая о выполненном боевом вылете, я закончил донесение тем, что противник накренился, занес хвост и вывалился из прожекторов. По этому поводу один из моих коллег заметил:
– Чего тут копаться – вывалился, не вывалился. Доложил бы просто – сбил, мол, и все тут…
– Нет, – сказал я, – давай лучше подождем подтверждения земли. Вернее дело будет.
Подтверждение пришло назавтра».
Этот эпизод тоже раскрывает Марка Галлая как личность – никаких натяжек и украшательств с его стороны в изложении того, что им сделано. Категоричность он высказывал только в том, в чем был уверен.
До осени 1941-го Галлай участвовал в защите Москвы от налетов немецкой авиации. В январе-марте 1942-го воевал заместителем командира эскадрильи бомбардировочного полка на Калининском фронте, затем – в составе авиаполка авиации дальнего действия. 28 боевых вылетов. В июне 1943-го, пролетая над оккупированной территорией в Брянской области, был сбит. Ему и штурману удалось выпрыгнуть с парашютом и найти партизан. Через 12 дней летчиков вывезли за линию фронта.
В строй вводились новые боевые самолеты, и командование решило, что теперь опыт Галлая как летчика-испытателя будет нужнее. И Марк вплоть до 1950 года трудился в Летно-исследовательском институте (ЛИИ). Трудился с присущими ему дотошностью, самоотверженностью и неизменной отвагой, которая требовалась здесь не меньше, чем на фронте. В ЛИИ его ценили как специалиста высокой квалификации, надежного, готового к выполнению самого рискованного задания.
И вдруг – приказ уволить. Для Марка Галлая это было шоком. Его, многоопытного профессионала, вышвырнули из института без сколько-нибудь вразумительного объяснения. Оправившись от шока, он понял – это было далеко не «вдруг». И причина тоже была известна – по стране шла шумная антисемитская волна «борьбы с безродными космополитами». От евреев «чистили» многие учреждения, их снимали со сколько-нибудь престижных должностей, перекрывали дорогу в определенные вузы. А многих просто арестовывали, штампуя «нужные» обвинения.
В этот трудный период жизни Марка Галлая поддержала русская женщина, известная летчица Валентина Гризодубова, проявив и мужество, и порядочность. Валентина Степановна взяла его на работу в руководимый ею НИИ-17, где проводились испытания бортовой электроники радиолокаторов истребителей-перехватчиков, отстояв от нападок бдительных особистов и кадровиков.
После смерти тирана Галлай вернулся к работе летчика-испытателя. В 1957 году за мужество и героизм, проявленные при испытании новой авиационной техники, ему было присвоено звание Героя Советского Союза. За время летной работы Марк Лазаревич испытал 124 типа самолетов, вертолетов и планеров. Из армии ушел в 1958-м в звании полковника. Накануне ему предложили должность начальника авиаучилища. Посулили – через год генеральские погоны. Отказался. Тщеславием не страдал. И решил продолжить то дело, которому посвятил жизнь.
Галлай вернулся в ЛИИ на должность старшего научного сотрудника. В 1960-1961 годах работал инструктором-методистом по пилотированию космического корабля у первого отряда космонавтов. Это у него Юрий Гагарин перенял веселое словечко, которое произнес на старте своего знаменитого полета в космос: «Поехали!» Галлай, будучи летчиком-испытателем, часто употреблял именно это слово вместо уставного «экипаж, взлетаю!». Это его «поехали!» часто звучало и в начале упражнений на тренажере-имитаторе корабля.
В 1959 году Марк Галлай был удостоен звания Заслуженного летчика-испытателя СССР. Работая в ЛИИ, преподавал в Московском авиационном институте, в Академии гражданской авиации. Разработал курс «Особенности аэродинамики и пилотирования реактивных самолетов». Опубликовал около 30 научных работ. С 1972 года – доктор технических наук. Награжден 11 орденами и многими медалями.
Состоялся Марк Лазаревич и как писатель. Писал о том, что хорошо знал: об авиации и ее людях – о Валерии Чкалове, Валентине Гризодубовой, о конструкторах Семене Лавочкине, Андрее Туполеве, Сергее Королеве, о летчике-испытателе Юрии Гарнаеве и о многих других, с кем сводила жизнь, кто привлек его внимание как личность.
Документальные повести и очерки Марка Галлая емки по содержанию, глубоко психологичны. Язык сочный, образный, зачастую окрашен иронией. Когда в журнал «Новый мир» поступил его первый очерк, Твардовский был удивлен – здорово написано. Но автор-то – летчик, а не писатель. Главный редактор поинтересовался – кто ему пишет? И услышал в ответ – литературные «негры» Галлаю не нужны, пишет сам.
В литературном творчестве Марка Лазаревича нет никакой вычурности, стремления что-то пригладить, чтобы было «покрасивше». Читаешь написанное и проникаешься уверенностью, что главное преимущество автора – это искренность. Ему нельзя не верить. По его книгам можно изучать историю советской авиации и жизни ее выдающихся людей.
При всех званиях, наградах, широкой известности Галлай оставался таким, каким был всегда – простым в обращении, скромным, готовым в трудную минуту подставить свое плечо. Его друг, писатель Лазарь Лазарев в своих воспоминаниях рассказал:
«В 1993 году Галлай получил письмо из Одессы от одного из своих читателей, в прошлом тоже авиатора. У его дочери была тяжелая глазная болезнь. «Операция в Одессе, в Филатовском институте, – говорилось в том письме, – особых результатов не дала. Мы с дочерью поехали в Москву. В клинику Федорова не пробиться, а в НИИ глазных болезней проф.Краснова сказала, что нас, украинцев, прооперировать могут только за немалую сумму в валюте». Марк Лазаревич по собственной инициативе и без колебаний подготовил от своего имени письмо в тот институт и подписался, вопреки обыкновению, всеми своими титулами. Операцию сделали быстро, безвозмездно».
Добросердечие, полное отсутствие каких-либо чопорности и высокомерия, которые, увы, нередко свойственны знаменитостям, сочетались у Галлая с непреклонностью там, где дело касалось его нравственных убеждений.
При создании так называемого Антисионистского комитета советской общественности один из посланцев со Старой площади передал Марку Лазаревичу «мнение» оттуда – ему, Герою Советского Союза, заслуженному летчику-испытателю, «настоящему советскому еврею» надо вступить в этот комитет. В ответ от Галлая последовало твердое «нет». При этом он добавил – вот если был бы создан комитет по борьбе с антисемитизмом, он бы туда непременно вступил.
Марк Лазаревич Галлай скончался 14 июля 1998 года на 85 году жизни. Его именем названа улица в Санкт-Петербурге, а в Москве на улице Спиридоновка, где он долго жил и работал, установлена мемориальная доска. Имя его – и в названии одной из малых планет Солнечной системы. Режиссер Эльдар Рязанов посвятил ему телефильм «Единица порядочности – один галлай».
Порядочность… Какое емкое понятие! В нем все, что требуется, чтобы людям достойно жить среди людей. Вечный аккумулятор, заряжающий людские души стремлением к высокому. Марк Лазаревич Галлай всей своей жизнью, прожитой в высшей степени порядочно, стал символом такого стремления.