Имя

ИСААК ТРАХТЕНБЕРГ: «МОЕ ДОЛГОЛЕТИЕ СВЯЗАНО С ТВОРЧЕСТВОМ, А НЕ С МЕДИЦИНСКИМИ ФАКТОРАМИ»

Иосиф Туровский | Номер: 11/311 Ноябрь 2018

Читателям «Еврейского обозревателя» нет нужды представлять Исаака Михайловича Трахтенберга. И дело не только в том, что он – известный гигиенист и токсиколог, академик Национальной академии медицинских наук Украины, член-корреспондент НАНУ, заведующий лабораторией промышленной токсикологии и гигиены труда Института медицины труда, лауреат ряда премий и кавалер многих наград.
Исаак Трахтенберг – плодотворный публицист, часто выступающий в печати, в том числе и на страницах нашей газеты. В февральском номере ЕО за 2015 год выходил большой рассказ Исаака Михайловича о его жизни, трудовых буднях, встречах с интересными людьми.
На самом деле это неподъемная задача – вместить в один газетный материал хотя бы основные моменты жизни и деятельности академика Трахтенберга. Поскольку его жизнь началась 11 ноября 1923 года – 95 лет назад!

Поэтому мы, поздравляя Исаака Михайловича с юбилеем, приводим лишь некоторые его размышления на злободневные темы.
Сидя в кабинете академика в Институте медицины труда, мы перелистываем его книги, многочисленные публикации его и о нем – в разных газетах и журналах. При этом я надеваю очки, а Исаак Михайлович, будучи старше меня на три с половиной десятка лет, читает без очков. И я не могу не начать наш разговор с такого вопроса:
– Исаак Михайлович, как вам это удалось? Не просто дожить до 95 лет, а еще и быть при этом в такой прекрасной форме? Скажите как медик – в чем секрет?

– Не ждите, что я назову вам какие-то методики физических нагрузок или диет. Мой возраст определяется не медицинскими факторами. Хотя я сам даю много рекомендаций, в частности, в своих книгах о гигиене умственного труда, активном отдыхе и т.д. Есть у меня и книга «Гигиена и физиология труда пожилого человека».
Моя активность, с моей точки зрения, является порождением и результатом творческой работы, которая длится уже более семидесяти лет. Я всегда работал с интересом, эмоционально, напряженно. И круг моей творческой деятельности, общения с людьми – для меня самый большой стимул. И я думаю, что именно этот стимул и определил мое долголетие.
Творческая активность моя восходит к литературе. Я ведь начинал не с медицины, а с филологии. Еще школьником я посещал литературную студию во Дворце пионеров, которой руководил Евгений Адельгейм, возглавлявший тогда секцию критики в Союзе писателей Украины. Он был замечательным публицистом и большим другом Мыколы Бажана. И под влиянием этой студии Адельгейма я сначала поступил в университет на филфак, где проучился один год. Но учиться мне было скучно, потому что там больше занимались языкознанием, а не литературой. И тогда я перевелся в медицинский институт. Но всю жизнь я сочетал медицинскую работу с литературным творчеством, и думаю, что это благотворно сказалось на долголетней активности.
И, конечно, источник положительных эмоций – это моя семья, жена Елена, сын Владимир и дочь Оксана, внуки Алеша, Маша, Ирина, невестка Алла, зять Сергей.

А ответов вроде того, что я делаю зарядку по утрам или пью кефир, от меня не ждите. Кстати, имеется статистика о том, кто и как выполняет рекомендации врачей. Так вот сами врачи в этом списке на последнем месте.
– Давайте от здоровья персонального перейдем к здоровью общественному. Как вы относитесь к сегодняшнему состоянию здравоохранения в Украине и попыткам его реформировать?
– Это больной вопрос, хоть он и о здоровье. Помню, в октябре 1999 года в киевском Оперном театре проходил всеукраинский съезд медицинских работников. Там присутствовал президент Леонид Кучма, министр здравоохранения Раиса Богатырева, другое начальство. Выступает мой друг Владимир Фролькис, вице-президент Академии медицинских наук. И говорит: «Меня очень смущает тенденция, которую я сейчас улавливаю – тенденция превращения государственных медицинских учреждений в частные, перевод многих клиник, научных центров, институтов, медицинских университетов на хозрасчет и превращение их по существу в больницы. Это тенденция, при которой мы теряем то, что записано в нашей Конституции – бесплатную и доступную медицинскую помощь. Особенно сегодня при взбесившихся ценах на лекарства. Если это произойдет, будет кастрирована вся украинская медицина. А еще никогда кастрация не была методом лечения импотенции».
Весь зал во главе с президентом ахнул.

Вспомнив сейчас о том выступлении, я хочу сказать, что в самом страшном сне нам не могло присниться то, что происходит сегодня с украинской медициной. Это трудно себе представить. Мой старший друг Николай Амосов в свое время сказал, что наше родное Министерство здравоохранения – это не министерство охраны здоровья, а министерство болезней. Николай Михайлович всегда ратовал за профилактику и поддерживал то, что ранее говорил его предшественник Пирогов: «Будущее принадлежит медицине предупредительной».
Я всю жизнь занимаюсь профилактической медициной. Моя специальность – токсикология и медицина труда – это профилактическая медицина в чистом виде. То, что происходит сейчас с медициной, напрочь отвергает это утверждение двух наших крупнейших хирургов-клиницистов, которые лечили больных хирургическим вмешательством и понимали, что болезнь легче предупредить, чем лечить. И в своей последней книге «Голоса времен» Амосов писал: «Все вокруг меня говорят о профилактике, но никто ею не занимается». И он сказал это более двадцати лет назад. Он это говорил, обращаясь к тогдашнему министерству, которое по сравнению с нынешним минздравом было просто идеальным учреждением.
Потому что там было санитарно-гигиеническое управление, которое занималось проблемами профилактики. В стране были санитарно-эпидемиологические станции, в стране было санитарное законодательство. То есть было все то, что ликвидировано напрочь нынешним министерством. Если бы Амосов был жив, он бы точно сказал, что это министерство – не только министерство болезней, но еще и министерство сомнительных новаций. Наша нынешняя и.о.министра Супрун заявляет: «Ботулизм – это не инфекционное заболевание», отменяет неотложную помощь, говорит о том, что скорая помощь нам в привычном виде не нужна, а нужна служба парамедиков и т.п. Она считает, что флюорографию не нужно проводить профилактически, а делать ее только тогда, когда есть острые показания. То есть, когда человек болен, у него подозревают рак или туберкулез, и нужно смотреть легкие – тогда и делать флюорографию. А заранее, как было у нас раньше, когда проводилась диспансеризация, профилактические медосмотры – это ее мало интересует.

Свежей ее нелепостью, на мой взгляд, является утверждение, что в рационе питания человека не нужны первые блюда – вот чем занимается нынешнее министерство. Кстати, нарушая все законы – в связи со сроком, в течение которого можно исполнять обязанности министра.
Свои мысли по поводу медицинской реформы я изложил в статье, написанной совместно с харьковским профессором Игорем Тарабаном, которая вышла в апреле в газете «2000». Главные ее тезисы таковы – не может проводиться реформирование без общественной полемики, необходимо единодушие медицинской общественности в том, должны ли мы строить новую систему здравоохранения или реформировать существующую, при обосновании преобразований необходимо учитывать многолетний предшествующий опыт, методологической основой реформирования должны стать соответствующие научные обоснования.
А создавать национальную структуру, которая распределяет деньги, и полагать, что сегодня для Украины приемлема форма выбора семейного врача и заключения с ним договора – все это не работает. Это все нереальные вещи.
Я много лет об этом писал и выступал на разных форумах. С каким результатом? Ну здесь могу вспомнить слова нашего земляка-киевлянина Константина Паустовского: «Думать, что твои писания изменят мир к лучшему, наивно. Но и молчать об этом невозможно». Это мое кредо.
– Скажите, а что вы как специалист-токсиколог думаете о скандале вокруг отравления Скрипалей в Англии препаратом «Новичок»?
– Именно как профессионал, как ученый, я ничего не могу здесь квалифицированно прокомментировать, потому что не имею конкретных данных. А то, что мне известно из СМИ, представляет эту историю больше политической, нежели медицинской. Слишком туманное дело для меня. Я предпочитаю иметь дело с фактами, а не с предположениями.
– Тогда давайте перейдем к более приятной теме. Киев – город, которому вы посвятили множество публикаций и целых книг.
– Хоть я родился в Житомире, но в Киеве живу с трех лет и являюсь абсолютным киевлянином и большим его патриотом. Киев – город с особой аурой, какой обладают немногие города в мире. Киев всегда был связан со многими мировыми столицами. Недаром киевляне, переселившись в другие края, никогда не забывают о своей родине.

Я очень люблю свой город и эту любовь выразил в большом количестве публикаций, в том числе – в двухтомной книге «Мой Киев, мои киевляне», вышедшей в 2013 году.
Это серьезное историческое и краеведческое исследование. В книге упоминается 1665 фамилий и огромное количество исторических мест, связанных с различными периодами жизни города. Среди прочих материалов там имеются очерки о великих киевлянах – от Сержа Лифаря и Ильи Эренбурга до Виктора Некрасова и Сергея Параджанова.
Киев интересен и ценен для меня и в пространстве, и во времени, и в людях, которые в нем жили и живут. Об этом я много писал и еще буду писать.
Любимый мой уголок Киева – улицы в районе университета, которые называют Латинским кварталом, где в свое время селились университетские преподаватели, студенты, художники, литераторы. Это родная улица Тарасовская, где прошло мое довоенное детство, где жили друзья юности, среди которых поэт Семен Гудзенко, кинодокументалист Александр Шлаен, спортивный журналист Аркадий Галинский. Тут же недалеко и улица Жилянская, где я учился в 44-й школе (там учились подпольщица Таня Маркус, поэт Наум Коржавин). В Латинский квартал входят также улицы Паньковская, Никольско-Ботаническая, Назаровская, частично – Владимирская и Саксаганского, где я работаю сегодня в Институте медицины труда.

Но многие перемены в облике города я воспринимаю очень болезненно.
– Такая неотъемлемая часть истории Киева как Бабий Яр тоже находится в фокусе вашего внимания?
– Разумеется, меня как киевлянина и еврея тема Бабьего Яра не могла оставить равнодушным. С начала 1980-х годов я публиковал статьи и очерки на эту тему. В 2016 году на базе этих материалов, а также свидетельств очевидцев, фотодокументов, поэтических текстов я создал книгу «Бабин Яр: Минуле і сьогодення». Предисловие к ней написал великий украинец академик Иван Дзюба, который в 1966 году вместе с Виктором Некрасовым выступал на первом стихийном митинге в Бабьем Яру. Книгу я издал на собственные средства скромным тиражом 300 экземпляров.
О Бабьем Яре я писал не с точки зрения того, что там происходило, а пропустил эту историю через себя. У нас в мединституте после войны работал столяром Яша Капер. Тогда я жил в общежитии на улице Жертв Революции (сегодня это Трехсвятительская), приходил к нему в мастерскую, и он мне рассказывал о том, как был в Сырецком лагере. Когда советские войска подошли к Киеву, немцы организовали группу евреев-заключенных, человек сорок, которые сжигали трупы, извлекаемые из Бабьего Яра. То, что он рассказывал, могло свести с ума. Например, как один из их группы среди извлеченных из Яра полуразложившихся трупов узнал свою жену с ребенком, которые лежали слипшиеся, мать пыталась перед смертью защитить ребенка. Этот человек лишился рассудка. Яша Капер, будучи сторожем, собирал ключи из одежды на трупах. И когда стало известно, что утром всю их группу немцы перед уходом из Киева расстреляют, он ночью подобрал ключи, открыл сарай, где находились узники, и они разбежались. Немцы открыли огонь с вышки, уцелели полтора десятка человек. Рассказ Яши я воспроизвел в своей книге.
Этой книгой я ставил перед собой цель не только почтить память жертв нечеловеческого преступления, но и убедить читателей в необходимости в полной мере усвоить уроки прошлого. А еще – порассуждать над вопросом: как относиться к нынешним проявлениям ксенофобии, антисемитизма и шовинизма в мире? Ведь антисемитизм принимает опасные масштабы, причем не только в Украине, но и в Европе. Перефразируя Маркса, можно сказать, что по Европе бродит призрак антисемитизма и ксенофобии – то, что я в одной из своих статей назвал «позорным рецидивом средневековья».
Я опубликовал много материалов по еврейскому вопросу и никогда не боялся выступать на эту тему публично. Из-за этого, уже будучи профессором, в 72-м году я не был избран заведующим кафедрой в мединституте, где проработал четверть века. Мне предпочли бывшего студента с красивой фамилией Шевченко. И тогда я перешел сюда – в Институт медицины труда. У меня за всю жизнь всего два места работы. И здесь я продолжал выступать в печати.
Когда в годы перестройки в Москве началась эпопея с обществом «Память», я писал письма. Писал Горбачеву, писал Евтушенко, писал председателю Верховного Совета Хасбулатову – куда вы смотрите? Но ответов не получал.
К сожалению, и сегодня я часто не получаю ответы на свои обращения. Так, два года назад, будучи членом Организационного комитета по подготовке и проведению мероприятий в связи с 75-летием трагедии Бабьего Яра, я вместе с академиком Сергеем Комиссаренко внес предложения об издании книги «Бабин Яр: Минуле і сьогодення» широким тиражом, а также о создании художественно-документального кинофильма о трагедии Бабьего Яра, режиссером которого должен был стать классик польского кино Ежи Гофман. Но эти предложения остались на бумаге. И я расстроен этим обстоятельством.
– Расскажите, пожалуйста, о Клубе творческой интеллигенции, который вы возглавляете.
– Наш клуб мы называем «Клуб творческой интеллигенции имени академика Владимира Фролькиса». Это не формальная структура, а объединение работников науки, деятелей искусства, литературы, вузовских педагогов, общественников, журналистов.
Владимир Фролькис – выдающийся физиолог и геронтолог, мой самый близкий друг еще со студенческой скамьи. Еврей, которого избрали вице-президентом Академии медицинских наук! В 99-м году после того своего выступления, о котором я уже говорил, на второй день он умер от инфаркта. И в память о нем я выдвинул инициативу – создать сообщество интеллигенции в русле давней киевской клубной традиции, сформировать среду, где можно было бы свободно обсуждать события научной и культурной жизни, представлять на обсуждение коллег результаты своих трудов, делиться взглядами и мыслями.
Мою инициативу поддержал глава Еврейского совета Украины Илья Левитас, и мы создали клуб интеллигенции, который в январе 2004 года начал работать в помещении Еврейского совета на улице Неманской. Впоследствии клуб перебрался сюда, в Институт медицины труда, в конференц-зал. Наш клуб не имеет формального устава, нигде не зарегистрирован, но он хорошо известен в Киеве. Мы приглашаем интересных гостей – политиков, ученых, журналистов.
Собираемся раз в месяц. Символический вступительный взнос – 50 гривен. Существенную поддержку клубу оказывает журнал «Світогляд», где публикуются как работы членов клуба, так и статьи о нашей деятельности.
– Что ж, остается поблагодарить вас за беседу и пожелать традиционно – до 120! И в вашем случае эта цифра вовсе не выглядит абстрактной фигурой речи.

Беседу вел Иосиф Туровский