Эл Джолсон: певец, у которого на разогреве выступал Карузо
Игорь ЛЕВЕНШТЕЙН
23 октября исполняется 75 лет с дня смерти Эла Джолсона, американского певца и актера, которого в довоенные годы скромно называли «Величайший эстрадный артист в мире». Уроженец литовского местечка стал первой еврейской суперзвездой шоу-бизнеса и вообще он был первым на многих направлениях
В октябре 1927 года на экраны вышел первый звуковой кинофильм «Певец джаза». Ранее уже были опыты с применением звука в кино, но именно в «Певце джаза», наряду с многочисленными титрами и музыкальными номерами, впервые прозвучали разговорные реплики (в общей сложности, всего две минуты экранного времени). И первой в истории фразой, прозвучавшей с экрана, был фирменный слоган Эла Джолсона: «Подождите минуту. Вы еще ничего не слышали!» (Wait a minute, wait a minute. You ain’t heard nothing’ yet!).
По поводу происхождения этого слогана существует красивый миф, который запустили, в частности, израильские авторы Елена Мищенко и Александр Штейнберг в статье «Великий шоумен из маленького штетла». Якобы во время сборного концерта, посвященного окончанию Первой мировой войны (ноябрь 1918), в нью-йоркской Метрополитен Опера после выступления великого тенора Энрико Карузо (который много лет по контракту пел в этом театре) пришла очередь набравшего популярность Эла Джолсона. Он выскочил на сцену и заявил: «Подождите минуту. Вы еще ничего не слышали!», поразив публику такой великолепной наглостью.
Кинематограф заговорил по-еврейски
О том, что первым звуковым фильмом был «Певец джаза» я узнал из журнала «Советский экран» лет шестьдесят назад. Тогда же впервые встретил имя Эл Джолсон. Но, разумеется, никакого упоминания о еврейском происхождении артиста не было, равно, как и о содержании фильма. Много лет спустя оказалось, что «Певец джаза» повествует о судьбе талантливого парня из еврейской семьи, сына кантора. Джейки Рабинович уходит из дома, стремясь стать звездой эстрады, и отец проклинает его. А спустя годы, когда Джейки становится певцом под именем Джек Робин, он попадает в ситуацию драматического выбора: в вечер Йом Кипура у него премьера мюзикла, а в синагоге его отца нет кантора – старый Рабинович смертельно болен. После мучительных колебаний Джек делает выбор и поет в синагоге «Кол Нидрей», вспомнив свое детство. Ничего так сюжет для первого в истории мирового кино звукового фильма?
История «Певца джаза» очень интересна. Еще в 1917 году писатель Самсон Рафаэльсон в городе Шампань, штат Иллинойс, впервые увидел на сцене Эла Джолсона – в мюзикле «Робинзон Крузо», и был искренне поражен талантом и обаянием певца. «Такое впечатление я испытывал только в синагоге от пения лучших канторов», — вспоминал Рафаэльсон. На волне впечатлений он ознакомился с биографией Джолсона и написал рассказ «День искупления» (1922), а в 1925 году написал на его основе пьесу «Певец джаза», которая с успехом шла на Бродвее. В главной роли блистал Джордж Джессел, популярный артист-еврей.
Успех мюзикла побудил руководителя кинокомпании «Уорнер Бразерс» Гарри Уорнера сделать на его базе звуковой фильм. Студия тогда переживала трудные времена, и был нужен прорывной инновационный проект. Уорнер ужимал бюджет насколько было возможно, и когда Джордж Джессел, изначально планировавшийся на главную роль, запросил хороший гонорар, босс заявил, что за такие деньги он лучше наймет самого Эла Джолсона.
На Джолсоне Уорнер экономить не стал – гонорар звезды составил 75 тысяч долларов. Но риск оправдался: при затратах на производство фильма в $422 тыс. кассовые сборы принесли $2,6 млн.
Джолсон сыграл в кино два десятка ролей. А кинематограф сыграл в его жизни две важных роли. «Певец джаза» дал дополнительный толчок его карьере, а после Второй мировой войны биографическая дилогия «История Джолсона» (1946) и «Джолсон снова поет» (1949) возродила славу и популярность певца после длительной паузы. Роль Джолсона сыграл молодой актер Ларри Паркс (Самуил Клюзман), а сам Джолсон записал для фильмов новые версии своих песен, а также появился в сцене концерта, когда камера снимала его издалека. Он не мог доверить Парксу изобразить свои неподражаемые движения на сцене…
Из литовского местечка на вершину мира
Его имя от рождения было Аса Йоэльсон. Имя Аса – довольно редкое в еврейском мире, но это был реальный исторический персонаж – 3-й царь Иудейского царства, успешный военачальник.
Точная дата рождения певца неизвестна, с его слов считается, что он родился 26 мая 1886 года. А местом рождения было местечко Средники (Середзюс) недалеко от Ковно (Каунаса). Аса был младшим ребенком в семье раввина и кантора Мойше Йоэльсона и его жены Нехамы (урожденной Кантор). Можно сказать, что он уже от рождения был дважды кантором.
В 1891 году Мойше Йоэльсон уехал искать счастья в Америку. Через три года он сумел накопить в Нью-Йорке денег, чтобы забрать семью. В апреле 1894 года Нехама прибыла в Штаты с четырьмя детьми, но уже в начале 1895 года она умерла, уже под именем Ноэми. Мойше работал кантором в синагоге конгрегации «Талмуд Тора» в Вашингтоне, а его сыновья Герш (Гарри) и Аса находились в христианском приюте для сирот. С подачи импрессарио Эла Ривза братья Йоэльсон, проявившие вокальные способности, пели на улицах Нью-Йорка как дуэт «Эл и Гарри».
Джолсон сформировался как артист и певец в субкультуре уличных представлений, водевилей, бурлеска, ресторанов и пивных. Когда он достиг совершеннолетия, шоу-бизнес стал прибыльной индустрией. Отдельной темой был жанр менестрель-шоу, в котором белые актеры выступали в гриме «блэкфейс», изображая негров. Джолсон преуспел в этом жанре, а Леонард Бернстайн отмечал, что блэкфейс позволял евреям «скрывать свое еврейство» и «утверждать свою белизну», чтобы их полностью принимали как американцев. Хотя сегодняшняя политкорректность резко осуждает блэкфейс как расизм, но чернокожая публика высоко ценила мастерство, а чернокожие артисты были признательны ему за борьбу за их право выступать на сцене вместе с белыми.
В 1907 году Эл Джолсон поселился в Калифорнии; он утверждал, что Сан-Франциско после землетрясения 1906 года нуждается в артистах, которые несут позитивные эмоции. Тогда же он женился впервые – на Генриетте Келлер. Забегая вперед, отметим, что он женился четырежды, и все его жены были не-еврейками.
Но главной целью артиста Джолсона были театры Бродвея в Нью-Йорке, и в 1909 году он принял предложение бродвейского продюсера Лью Докстейдера и вернулся в Нью-Йорк. В течение пятнадцати лет (1911-1926) Эл был звездой одиннадцати музыкальных спектаклей, и в каждом из них были песни, которые он делал хитами. Среди наиболее популярных песен, неразрывно связанных с ним, были Swanee, My Mammy, Toot Toot Tootsie, Rockabye Your Baby With A Dixie Melody.
Манера Джолсона на сцене была уникальной. Он бегал взад-вперед по подиуму, общался со зрителями, опускался на одно колено, протягивал руки в белых перчатках, часто использовал художественный свист и форсированно громко исполнял последний припев песни. Его дар установить психологический контакт с любой аудиторией отмечал в своих воспоминаниях Чарли Чаплин. Голос, харизма и магнетизм были главными козырями Джолсона. Недаром он стал первым бродвейским певцом, которому устраивали получасовые овации, и в честь которого назвали театр на Бродвее.
Эла Джолсона не относят к категории певцов-крунеров, хотя именно к его манере пения восходят и Бинг Кросби, и Расс Коломбо, и Фрэнк Синатра, и многие другие. Дело в том, что Джолсон сформировался как вокалист в эпоху до появления микрофонов: когда певец должен был, как в опере, доставать голосом до всех участков зала, перекрывая при этом оркестровое сопровождение. Такой способ пения остается навсегда.
К 1918 году он зарабатывал не менее 2500 долларов в неделю – сумму, превосходящую воображение обычного американского трудящегося. В 1920-е годы он считался самым высокооплачиваемым эстрадным артистом в мире.
В 1930-е годы популярность Джолсона пошла на спад: он стал казаться несколько старомодным со своей жестикуляцией и псевдооперным вокалом. Артист переключился со сцены на кино и радио. Кроме того, начиная с 1911 года, Джолсон очень продуктивно и успешно делал звукозаписи.
Новый импульс его творческой активности дала Вторая мировая война. Эл Джолсон все годы войны выступал на военных базах перед американскими солдатами – от Аляски до Тринидада, от Британии до Филиппин. И в этом он тоже был первым. Во время поездок в Тихоокеанском регионе Джолсон заразился малярией, и ему удалили левое легкое. Но он подлечился и продолжил радовать солдат концертами.
4 сентября 1941 года нацисты убили всех 198 еврейских жителей Середзюса…
Первый среди лучших
История последнего брака Джолсона также весьма интересна. В 1944 году он выступал перед ранеными солдатами в военном госпитале в Хот-Спрингс (Арканзас) и познакомился там с медсестрой-рентгенологом Эрл Гэлбрейт. Потом она ухаживала за ним, когда он лечился от последствий малярии, а в марте 1945-го они поженились. Согласно легенде, Эрл не слышала публичного пения своего мужа до момента, когда они были в числе гостей на банкете в одном нью-йоркском частном клубе. Ведущим был Джордж Джессел, он увидел Джолсона среди публики и объявил: «Леди и джентльмены! Сейчас я сделаю самое простое представление в своей карьере: с нами величайший эстрадный артист в мире Эл Джолсон!» Эл встал и раскланялся, а публика стала скандировать: «Пой!» Так четвертая миссис Джолсон впервые услышала, как поет ее муж.
Эл Джолсон был одним из немногих американских артистов, которые выступали перед солдатами во время двух мировых войн. А вот война в Корее стала для него роковой. В сентябре 1950 года певец прилетел на корейский фронт и дал 42 концерта за 16 дней – причем сделал это бесплатно, взяв на себя все расходы на переезд и организацию выступлений.
На волне успеха фильма «Джолсон снова поет» (1949) певец подписал новые контракты на выступления на радио и телевидении. Он был полон планов, но корейский вояж подорвал его силы. 23 октября 1950 года в Сан-Франциско во время игры в карты Эл Джолсон умер от обширного инфаркта в возрасте 64 лет. Его последние слова «Я иду» явно были обращены к Богу. На похоронах любимого артиста собралось 20 тысяч человек.
У Джолсона есть три звезды на Голливудской Аллее славы за его вклад в радио, кино и индустрию звукозаписи.
Эрнест Хемингуэй в романе «Праздник, который всегда с тобой» пишет, что жена Скотта Фицджеральда Зельда спрашивала, согласен ли он, что Эл Джолсон более велик, чем Иисус. Такой вопрос дорогого стоит и говорит о многом.
