ФУТБОЛ НАШЕГО ДЕТСТВА
(Из цикла «Дело было на Евбазе»)
Продолжение. Начало в № 2 (302)
Смелость города берет. Смелость и мастерство.
И то, и другое продемонстрировали киевские динамовцы в судьбоносном для себя 1961 году. И мы, мальчишки Евбаза, были среди тех, кто своей неистовой поддержкой любимого клуба причастился к будущей первой в истории победе «Динамо» в чемпионате СССР.
Способа проникнуть на матч у нас было два. Первый – найти дырку в заборе. Здесь велась постоянная война между работниками стадиона и безбилетниками. Одни латали дыры в ограде, другие с большим упорством пробивали новые. Помню, как однажды я присутствовал при таком мероприятии – вооружившись добротным слесарным инструментом, крепкие парни энергично проламывали в заборе очередную лазейку. Место было выбрано удачно – где-то неподалеку проводились дорожные работы, и звук долбящих асфальт отбойных молотков перекрывал треск ломающегося ограждения.
Рискованное это, конечно, было дело. Отчаянные пацаны в случае, если бы их поймали, могли и на зону загреметь за хулиганку. Но жажда посмотреть игру превышала все страхи.
Вторым способом попасть на матч для нас служила как можно более жалобно произнесенная фраза: «Дяденька, проведите». В те незапамятные времена на стадионах, в том числе на киевском Республиканском имени аж самого товарища Хрущева, на трибунах были не комфортабельные кресла, как сейчас, а скамейки. А на скамейках при желании что можно было сделать? Правильно – и подвинуться, и потесниться. Кроме того, можно было присесть и на лестничных ступеньках, что и наблюдалось при аншлаге. А он в те времена был на нашем стадионе почти всегда.
Вот почему по сложившейся еще в первые послевоенные годы доброй традиции контролеры довольно либерально относились к тому, что тот или иной взрослый обладатель билета вел с собой за руку еще и своего (а кто там разбирался – своего или нет) сынишку. В основном следили только за тем, чтобы «сынишка» был не слишком великовозрастный. Мы этим пользовались вовсю и хитрили жутко. У меня, признаюсь, по примеру товарищей, была особая «униформа» для таких случаев – потертые короткие брючки и старая рубашечка, словом, одежка в стиле «по приютам я с детства скитался, не имея родного угла». При взгляде на просительно смотрящего на тебя пацана не так уж мало мужиков проявляли сердечность и брали на себя заботу провести юного болельщика на стадион.
Именно таким способом летом 1961 года я попал на очень важный для турнирной гонки поединок динамовских команд Москвы и Киева. Перед матчем в кругах киевских болельщиков циркулировало приятное известие – вратарь москвичей знаменитый Лев Яшин заболел и играть не будет. Сегодня некоторые украинские спортивные журналисты говорят и пишут, что слава Яшина в советские времена была уж слишком раздута, при этом примерно 99,9 процентов из них его игру вживую никогда не видели. На самом деле Яшин действительно был классным голкипером. Конечно, московские журналисты, случалось, превозносили его сверх меры, но это не отменяет объективности высокой оценки его мастерства. И напомню, Яшин – единственный из стражей ворот стал обладателем «Золотого мяча» по итогам опроса среди спортивных журналистов, в котором СССР имел всего один голос.
Вернемся, однако, к памятному матчу. Удача в тот день мне сопутствовала – добрый дяденька не только провел меня на стадион, но и «пролоббировал» место у ограды одного из центральных секторов, совсем по соседству с правительственной трибуной.
Но вот началась игра. Радостным гулом отреагировали трибуны на объявление диктора, что в воротах москвичей стоит не Яшин, а Владимир Беляев. Он, к слову, был весьма неплохим кипером, но вся его карьера прошла в тени за широкой спиной Яшина, и игра Беляева так и не была оценена по достоинству. Вот и в тот день он действовал безукоризненно, наши наседали, но никак не могли пробить Беляева. А москвичи, огрызаясь контратаками, сумели при гробовом молчании трибун забить один мяч. Вот невезуха!
А далее случилось нечто особенное. Началась вторая половина игры. В этом тайме наши атаковали на «бессарабские ворота» – это была верная примета удачи еще с конца сороковых годов. Не знаю, вел ли кто-то тогда реальную статистику, но считалось, что в «бессарабские» динамовцы забивают гораздо чаще, чем в ворота «у Черепановой горы». И, о радость, в тот день эта примета сработала на все сто!
Но обо всем по порядку. Мы сразу заметили, что у гостей произошла неожиданная замена – в их ворота, неторопливо натягивая перчатки, встал новый голкипер. Я так и не знаю, почему эта замена тогда произошла, но толком подумать об этом мы не успели… В этот самый момент наш правый крайний Олег Базилевич, не спеша перейдя центральную линию поля, подправил мяч себе под правую ногу и сделал длинный навес в штрафную москвичей. Мяч, однако, повел себя как самое настоящее НЛО и, описав какую-то замысловатую траекторию, залетел прямо в девятку ворот соперника. Новый вратарь гостей был явно ошарашен, так и не успев понять, что случилось.
Над стадионом раздался гром аплодисментов! А через десяток секунд трибуны взорвались вновь – объявив фамилию автора гола, диктор тут же сообщил, что в ворота москвичей на замену вышел… Лев Яшин.
Далее события развивались по нарастающей. В середине тайма гости откровенно нарушили правила, и арбитр, очевидно, хорошо осведомленный о событиях двухлетней давности в киевском поединке этих соперников, назначил одиннадцатиметровый удар. Бить пеналь взялся Валерий Лобановский. Трибуны взволнованно затрепетали – они хорошо помнили, как Рыжий не сумел забить Яшину пенальти в предыдущей игре динамовских команд в Москве. Над стадионом повисло гробовое молчание. Вратарь киевлян Олег Макаров, с трудом скрывая волнение, отвернулся к своим воротам. Лобановский разбежался, пробил… и стадион взорвался – 2:1 в нашу пользу! Ближе к концу игры Николай Каштанов забил третий мяч. Наши выиграли – 3:1. И после этого матча мы вдруг поверили, что они наконец-то станут чемпионами.
И несколько слов о том фартовом, как я его называю, голе Базилевича. Спустя много лет вышла книга об истории киевского «Динамо», в которой, в частности, утверждалось, что тогда Базилевич целенаправленно бил по воротам. Как живой свидетель того эпизода, видевший случившееся с близкого расстояния, я не мог с этим согласиться, о чем как-то сказал одному из авторов книги. В ответ он только снисходительно улыбнулся. А несколько лет назад в одном из интервью Олег Петрович Базилевич сам рассказал, что он тогда таки делал навес в штрафную. Так ли это важно? Не знаю, но я все же порадовался тому, что оказался прав. В любом случае фортуна в тот день улыбнулась киевлянам и уже не прятала свою улыбку до конца того незабываемого сезона.
Воспоминания рождаются и скачут джазовыми синкопами…
По мере того, как «Динамо» продвигалось к чемпионской вершине, все более возрастал ажиотаж вокруг каждого очередного матча. Мы, юные динамовские болельщики, уже целыми ватагами просачивались на стадион, а за нами гонялась грозная охрана. Однако наибольший страх у нарушителей порядка вызывал замдиректора стадиона по прозвищу Однорукий – он умело организовывал работу своих подчиненных, а случалось и сам участвовал в облавах, во время которых «добыча» охранников бывала довольно большой. Все мы очень недолюбливали Однорукого. Правда, никаких санкций к пойманным, кроме выдворения за пределы арены, не применялось, поэтому в следующий раз те, кто ранее был пойман, снова пытались прорваться на матч. Наверное, я был везунчиком – я ни разу не попался.
А может тут дело в мистике? Шучу, конечно, но…
Много лет спустя одна молодая женщина ввиду ставших между нами весьма тесных отношений сказала, что хочет познакомить меня со своими родителями. Я намек понял и тут же без обиняков предложил ей стать моей женой.
– Если ты думаешь, что я откажусь, – с довольной улыбкой ответила она, – то ты ошибаешься.
И мы пошли знакомиться.
В скромной однокомнатной дарницкой хрущевке стол, тем не менее, был накрыт отменный. А то, что теща так вкусно готовит, вселило надежду, что ее дочь тоже умеет куховарить.
Выпили по первой, по второй. И тут мне показалось, что когда-то давно я с будущим тестем уже встречался. Само собой, при журналистской работе каждый день приходилось знакомиться с самыми разными людьми. Наверное, действительно мы уже виделись, подумал я. Но где и когда?
– Папа, – решила оживить беседу моя невеста. – Миша пишет о футболе. Тебе же эта тема тоже знакома…
– Ну, это когда было, – махнул рукой ее отец.
И я вспомнил, где и когда его видел. Как-то в конце пятидесятых, когда после матча я с приятелем шел к выходу со стадиона, он кивком головы указал мне на человека, стоявшего у ограды, и шепнул:
– Смотри, это Однорукий!
«Вот это да, – подумал я. – Вот это я попал. Тесть у меня будет еще тот….»
Но все обошлось – с тестем у меня были хорошие отношения. А с тещей – вообще замечательные, у нее был просто ангельский характер. Так что ничего такого, о чем рассказывается в многочисленных бытовых анекдотах, между нами не возникало.
Потом я узнал, как осенью сорок первого года моего будущего тестя девятнадцатилетнего Василия Головина и его товарищей, только-только по ускоренному курсу окончивших летное училище, советское командование бросило в сражение против асов элитной дивизии люфтваффе. В одном из боев самолет Василия был сбит, а сам он чудом остался жив. Лишился руки, тяжело раненный долго лежал в госпитале. Там за ним ухаживала молоденькая медсестричка, да так старательно, что выписавшись из госпиталя, он увез ее собой.
Однажды за праздничным семейным столом я в шутку сказал тестю: «Ну что же это вы гоняли будущего зятя? Нет чтобы по блату пускать на каждый матч без билета».
– Ну я же не Нострадамус, – почти серьезно ответил он…
Родители моей жены Василий Борисович и Юлия Алексеевна прожили вместе более полувека и умерли хоть и не в один день, но в один год. Такая вот у них вышла долгая совместная жизнь…
А вот мои папа с мамой, к моему большому огорчению, расстались, когда мне было 12 лет. И уже вскоре после этого, летом 1961 года, мы с мамой переехали на Чоколовку. Выделенная ей на работе однокомнатная малометражка на последнем этаже пятиэтажного дома без лифта тогда показалась нам раем небесным. По достоинству оценить наличие в квартире совмещенного санузла может только тот, кто до того жил в коммуналке, где не было ванны, а остальные удобства находились во дворе.
Несмотря на развод родителей, отношения с отцом у меня остались хорошие, поэтому на старом Евбазе я регулярно бывал еще на протяжении лет десяти, пока он не исчез, уступив место, по сути, совсем уже другому району города…
Да, я тогда уехал с Евбаза, но не бросил свое увлечение футболом. Уже в первый день житья на Чоколовке, выйдя во двор, увидел ватагу мальчишек, азартно гоняющих мяч. Я поспешил к месту события и вскоре уже играл с новыми знакомыми.
…В недавние годы не раз случалась такая ситуация – звучал звонок на мобильник, я нажимал кнопку и слышал в трубке знакомый голос, произносивший одну и ту же фразу: «Мишка, подтверди!». Конечно, я уже знал, что именно мне требуется подтвердить. И когда уже другой, незнакомый голос недоверчиво спрашивал меня в трубку: «Это действительно правда?», уверенно отвечал: «Да, абсолютная!». «Это же надо!» – эхом раздавалось на том конце провода, а потом слышались короткие гудки.
Это звонил мой чоколовский сосед и старый приятель Валерка, пардон, Валерий Васильевич Чистяков, доктор технических наук, известный в Украине специалист в области строительных материалов. А беспокоил он меня для того, чтобы я подтвердил его приятелям по теплой компании вот что…
Если сегодня вы пойдете от площади Космонавтов по улице Авиаконструктора Антонова в сторону железной дороги, то немного не дойдя до пересечения с улицей Ушинского, увидите большой кирпичный девятиэтажный дом. Тогда, в 1961 году, эта улица еще не носила имя знаменитого авиаконструктора, но именовалась похоже – улица Авиации, а упомянутый дом еще не был построен. На том месте был пустырь, где и проходили дворовые футбольные баталии. Костяк нашей футбольной дружины состоял из десятка ребят – все из трех окрестных дворов. И был среди нас худенький мальчишка годами поменьше большинства остальных. В своем зеленом баевом спортивном костюмчике он очень быстро сновал от ворот (двух кирпичей) до ворот и все время норовил влезть в самую гущу борьбы за мяч. В пылу азарта бывало всякое, поэтому мы, старшие, стараясь его обезопасить, обычно ставили малого на ворота. Но он частенько забывал обо всем, срывался с места и несся вперед.
– Олег, а ворота? – кричали мы ему.
– А, кто-то встанет, – махал он рукой и летел к мячу.
Бегал он действительно очень быстро. Но вскоре мы этому уже не удивлялись, поскольку выяснилось, что его мама в молодости была рекордсменкой страны в спринтерском беге. Генетика, однако…
Вы догадались? Да, это был девятилетний Олег Блохин.
Мастерство будущей звезды футбола оттачивалось не только в жарких дворовых баталиях – в перерывах между ними мы играли в придуманное нами футбольное «двадцать одно», так называемое очко. Все дома в нашем микрорайоне были панельными пятиэтажками, в торцах этих строений окон не было. И мы придумали игру на точность – за попадание в квадрат на первом этаже – одно очко, на втором – два, и так далее. При этом принцип «кто вище б’є, той краще грає» здесь не проходил. Побеждал тот, кто набирал 21 очко, но, как и в карточной игре, нужно было набрать именно 21, а не 22 или 23 очка. В противном случае – перебор, и все начинаешь снова. Это своеобразное игровое упражнение вырабатывало точность удара и доставляло нам массу удовольствия.
Футбол нас сдружил. Поэтому и по вечерам, когда играть из-за темноты уже было нельзя, мы собирались на скамейке у стола, покинутого забивателями козла, и рассказывали друг другу разные истории. Приятно вспомнить, что лучшим рассказчиком считался я. За разговорами засиживались до тех пор, пока родители криками из окон не призывали нас домой.
Так продолжалось какие-то годы. А потом наша компания распалась. На месте пустыря вырос новый дом № 43 по ул.Авиаконструктора Антонова. У всех появились другие интересы и занятия. Виделись случайно, здоровались и разбегались.
И жизнь, как это и бывает, разбросала нас в разные стороны. Олег стал известным футболистом, Валера – солидным ученым, я – журналистом, Женя – инженером. Имя еще одного парня из нашей команды называть не буду, потому что он потом, к сожалению, несколько раз сидел за «хулиганку».
У каждого оказалась своя дорога. Как скаал поэт: «Каждый выбирает для себя…».
Прошли годы. Многое изменилось. Теперь в киевских дворах редко можно увидеть мальчишек, гоняющих мяч. Ныне они предпочитают компьютерные игры. Так что не стоит удивляться, что в основном составе сегодняшнего «Динамо» коренных киевлян значительно меньше, чем было раньше.
О времена! О нравы! – как сказал один древний римлянин. Или – азохен вей, как говорили на Евбазе…
Продолжение следует