Тот, кто освободил Освенцим
27 января отмечается Международный день памяти жертв Холокоста.
Именно в этот день 80 лет назад войска Первого Украинского фронта освободили узников нацистского концлагеря Освенцим
Шапиро – распространенная еврейская фамилия. В России она принадлежала талмудистам и поэтам, врачам и инженерам, ученым и воинам. Говорят, что из полумиллиона евреев, воевавших в рядах Красной армии в годы Второй мировой войны, 700 человек носили фамилию Шапиро.
Анатолий Павлович Шапиро, молодой инженер из Запорожья, во время войны стал закаленным отважным воином, прошедшим по самым трудным фронтовым дорогам. Чего только не было на его боевом пути: и Курская дуга, и форсирование Днепра, и освобождение Польши. И большую часть времени своего воинского служения он оставался комбатом, два года – в бригаде морской пехоты (немцы называли ее «черной смертью»), а потом, после ранения – в стрелковой дивизии. На его груди было 20 боевых орденов и медалей. Но остался он в истории войны как освободитель Освенцима. Именно его штурмовой батальон первым вошел в лагерь.
Вот как это было, по воспоминаниям комбата: «По мере продвижения наших войск к Освенциму немцы стали лихорадочно укреплять дальние и ближние рубежи и подступы к лагерю, желая выиграть время и замести следы невиданных в истории человечества преступлений. Нашему отряду, специально созданному для штурма сильно укрепленной деревни Моновицы, была поставлена задача овладеть ею к исходу дня 24 января 1945 г. Все подступы к деревне были заминированы. Из верхних этажей костелов – а их в этой небольшой деревне было два – вся полоса нашего наступления простреливалась пулеметным огнем. Голову нельзя было поднять. Но несмотря на это, 24 января мы деревню от врага очистили. За деревней был небольшой лес. Фашисты пытались там закрепиться, но в течение 25 января мы их и оттуда выбили. 26 января с боем вошли в город Освенцим и вскоре ворвались в лагерь. К этому времени гитлеровцы оттуда бежали, но замести все следы своих преступлений им не удалось, так как действия наших войск были стремительны и хорошо организованы».
Потеряв в этих боях половину своих солдат и подойдя к заминированным воротам лагеря (на их разминирование ушло три часа), этот 32-летний украинский еврей оказался первым, кому довелось открыть те страшные ворота. И вот что он увидел: «Лагерь представлял собой целый город из сотен длинных бараков и двухэтажных блоков. В этой фабрике смерти мы видели горы тюков с волосами, много трупов, живых, еле двигающихся узников-скелетов, руины четырех взорванных крематориев и газовых камер, горы пепла. Стоял трупный запах».
Все это было так ужасно, что бойцы говорили комбату: «Товарищ майор, мы не можем это видеть». Но видеть приходилось. Шапиро получил приказ позаботиться о 3000 выживших узниках.
После Польши были бои за освобождение Чехословакии. Войну майор Шапиро закончил в Праге. После демобилизации он вернулся к своей довоенной инженерной профессии, работал на заводах Запорожья, на строительстве Куйбышевской ГЭС, в Сибири и Калининграде. Ну, а доживать жизнь пришлось в Нью-Йорке, куда он уехал в 1992-м вслед за детьми. Здесь комбат принимал активное участие в работе ветеранских организаций, общался с выжившими жертвами Холокоста, встречался с молодежью, публиковал статьи и книги о войне…
Между тем, горькая правда состоит в том, что Рузвельт, которому еще в 1944-м году предлагали разбомбить железнодорожные пути в Освенцим, не счел необходимым такую операцию санкционировать. Нисколько не озадачился этим и Сталин. Да и вообще, ни американцам, ни советскому руководству не было дела до узников нацистских концлагерей.
Вот что пишет об этом историк Павел Полян:
„Освобождение Аушвица (Освенцима) войсками Красной армии было лишь небольшой частью Висло-Одерской операции, проведенной с 12 января по 3 февраля 1945 г. Как точно и не без горечи отмечал один из освободителей лагеря Василий Петренко, командир 107-й стрелковой дивизии, специальная задача освобождать именно концлагерь перед Первым Украинским фронтом никем не ставилась. Эта задача была решена левым крылом фронта, в частности 60-й армией под командованием генерала П. А. Курочкина, попутно, по ходу охвата Верхней Силезии с юго-востока и овладения важными опорными пунктами обороны немцев на Висле – Хшанувом, Нейберуном и Аушвицем (Освенцимом).
Первыми на пути Красной армии оказались восточные филиалы концлагеря. Так, 24–25 января войсками 106-го стрелкового корпуса были освобождены сразу два филиала аушвицкого концлагеря – Моновиц и Зарац, после чего, собственно, комкор и поставил перед 14-й и 107-й стрелковыми дивизиями задачу захватить Нейберун и, не останавливаясь, наступать на Аушвиц.
Около 3 часов дня 27 января 100-я стрелковая дивизия генерала Ф. М. Красавина освободила Аушвиц и Биркенау (Бжезинку). Одним из первых и в город, и в лагерь ворвался штурмовой отряд 106-го стрелкового корпуса под командованием майора Анатолия Шапиро. Это его отряд разминировал подступы к лагерю, после чего майор Шапиро лично открыл ворота лагеря Аушвиц-I и участвовал в подавлении сопротивления СС.
28 января начальник политуправления 60-й армии генерал-майор Гришаев докладывал начальнику политуправления Первого Украинского фронта генерал-майору Яшечкину, что в Освенциме и его филиалах осталось несколько тысяч узников из всех стран Европы: «Все крайне истощены, плачут, благодарят Красную армию. Люди – многих национальностей, но евреев не встречал. Узники говорят, что все они были уничтожены»…
Точные детали здесь перемешались с неточными, но представление о том, чем являлись Аушвиц-Освенцим и Биркенау-Бжезинка на самом деле и какую «роль» во всем этом играли евреи, на уровне политотдела армии и даже фронта было совершенно реалистичным.
Около 90% главных «изделий» этого конвейера смерти – человеческих трупов и пепла – пришлось на евреев.
От Яшечкина из политуправления 1-го Украинского фронта сообщения об Освенциме ушли еще выше – в ГлавПУРККА, а оттуда – в ЦК ВКП(б): 9 февраля 1945 г. заместитель начальника Главного политического управления РККА Шикин доложил в ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александрову содержание донесений начальника политуправления Первого Украинского фронта генерал-майора Яшечкина об освобождении Освенцима.
Это письмо отделяет от последнего из донесений Гришаева всего 10 дней, но по мере подъема по командной вертикали представление об Освенциме за эту декаду трансформировалось до неузнаваемости.
События, впрямую касавшиеся почти исключительно евреев, в донесении упоминаются, а вот сами евреи – ни разу! Интересно, на каком из этажей сконструировали эту «заглушку» – на уровне армии или на уровне ГлавПУРККА?
Так, в заключении госсоветника юстиции Д. И. Кудрявцева, эксперта и представителя Чрезвычайной госкомиссии (ЧГК) на процессе над военными преступниками – служебным персоналом концлагеря Освенцим 13 декабря 1947 г., слово «еврей» вообще ни разу не прозвучало.
Заключительным аккордом стало сообщение ЧГК «О чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме», опубликованное в «Красной звезде» накануне Дня Победы 8 мая 1945 г. В нем говорится, что «за время существования Освенцимского лагеря немецкие палачи уничтожили в нем не менее 4 млн граждан СССР, Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Голландии, Бельгии и других стран».
Если немецкие нацисты изводили «Циклоном-Б» именно еврейскую расу и упивались именно еврейской кровью, то «интернационалисты»-большевики главпуровской перекисью постарались вытравить именно этническую компоненту чудовищного преступления, совершавшегося в Освенциме или Бабьем Яру. Подумать только – Шоа мирных советских граждан! Еврейская катастрофа, но без евреев!..»
В январе 2005 г., когда отмечалось 60-летие освобождения Освенцима, польское правительство наградило Шапиро орденом Офицерской чести. А в октябре того же года Анатолия Павловича не стало. Звание Героя Украины присуждено было ему посмертно, и награда торжественно была вручена его внучке.