Спор на костях
Выцветшая, с желтизной, фотография. 1946 год, лето, Ростов-на-Дону, улица Алейникова, что на подходе к Змиевской балке, если идти из центра города. На фотографии восемь человек – трое бравых мужчин (два красноармейца и один краснофлотец, все с боевыми орденами), четыре женщины (та, что постарше, сидит на стуле) и один мальчуган с плюшевой обезьянкой в руках – обступили надгробный памятник со слегка покосившейся звездой наверху и со следующей, едва различимой из-за качества фотографии, надписью: «Здесь погребены […] Островская [Бас]я Григорьевна 30 л. с дочерью Тамарой 11 л. и сыном Михаилом 5 л., зверски замученные фашистскими извергами [11ав]густа 1942 г. в г.Ростове».
Обступившие памятник люди – надо полагать, уцелевшие родственники Островских, вполне возможно, что они только что, безо всяких согласований, сами и установили этот памятник. Точнее, кенотаф (надгробный памятник в месте, которое не содержит останков), так как персональных могил перечисленных Островских не существует.
Семья Островских – лишь малая толика из полутора десятков тысяч ростовских евреев, расстрелянных немцами в этой самой Змиевской балке. Это одна из бесчисленных страниц в истории Холокоста, топография и инфраструктура которого связаны с местами довоенного проживания европейских евреев.
В Ростове-на-Дону Холокост имел несколько особенностей. До войны здесь проживали около 27 тысяч евреев, это был третий по численности еврейского населения город РСФСР. Перед войной эта численность скачкообразно увеличилась за счет еврейских беженцев из аннексированных Рейхом и СССР частей бывшей Польши. С началом войны она увеличилась еще больше – за счет беженцев и эвакуированных из южных прифронтовых областей.
Под оккупацией город был дважды – с 21 по 29 ноября 1941 года и с 24 июля 1942-го по 14 февраля 1943 года. В первую – однонедельную – оккупацию к систематическому уничтожению еврейского населения перейти не успели, карательные акции носили хаотический характер, тем не менее за эту неделю Ростов не досчитался нескольких сотен еврейских сограждан.
В промежутке между двумя немецкими оккупациями советский комендант Ростова-на-Дону майор Борщ поддерживал боевой дух жителей и их веру в стабильность положения тем, что закрыл город и не выпускал из него желающих эвакуироваться на восток, в том числе и евреев. Город же в июле 1942-го пал, а сам майор потом переметнулся к немцам.
Вторая оккупация продлилась около семи месяцев. Воззвания о «переселении» евреев в трудовые лагеря были изданы 4 и 9 августа, в городе были созданы «эвакуационные пункты». У пришедших в эти пункты евреев отнимали все, что они по наивности брали с собой для переселения, даже верхнюю одежду. После чего транспортировали – кого на автобусах, а кого и пешим ходом – через весь город в Змиевскую балку, к месту убийства. Подавляющее большинство были расстреляны там всего за три дня – с 11 по 13 августа. С такой «скорострельностью» могли бы конкурировать разве что Бабий Яр, Рига или Каменец-Подольский.
Бросается в глаза и то, насколько немцы торопились с окончательным решением этого локального «еврейского вопроса». Никакого тебе гетто в таком крупном городе. Практически сразу же и без малейшей попытки селекции – в распыл.
В издании «Книга памяти. Мартиролог жертв Холокоста. Ростов-на-Дону, Змиевская балка. 1942 год» (Ростов-на-Дону, 2014) приведено 3361 имя убитых 11 августа 1942 года. На сегодняшний день список пополнился и, по справке архивариуса Ростовской еврейской общины В.Ракши, насчитывает 4253 имени. Но около 12 тысяч имен погибших так и остались неизвестными или неустановленными.
Судьба памяти о жертвах Холокоста в Ростове-на-Дону своеобразна. Для разговора о политике ростовских властей давайте вернемся в… Змиевскую балку и проследим за мемориализацией этого места.
В 1946 году группа родственников убитых установила там первый памятный знак. Долго он не простоял, а евреям, собиравшимся возле него каждое 11 августа в первые три года после войны, областной совет по делам религий строго-настрого запретил это делать – что, мол, за несанкционированные митинги!
В начале 1950-х в устье Змиевской балки были установлены два временных памятника – обелиск и скульптура «Клятва товарищей».
В 1970-х годах в соответствии с генпланом развития Ростова было запланировано строительство автодороги, которая должна была рассечь балку надвое. К 1973 году была проложена лишь часть трассы, но балку она успешно расчленила. Тогда же было предложено установить мемориал, во имя которого расстались и со скульптурой, и с обелиском.
Этот мемориал был открыт 9 мая 1975 года, но он никак и никем не поддерживался – даже на государственную охрану его поставили только в 1998 году. За десятилетия своего сиротства мемориал пришел в плачевное состояние – экспозиция работала всего несколько дней в году, асфальтовые дорожки растрескались, газ в горелку Вечного огня не подавался.
Правда, в 2004-м по распоряжению мэра города здесь была установлена мемориальная доска с таким текстом: «11-12 августа 1942 года здесь были уничтожены нацистами более 27 тысяч евреев. Это самый крупный в России мемориал Холокоста».
Надпись эта звучала неуклюже, так как имелся в виду не размер памятника, а самая крупная на территории РСФСР фашистская карательная акция по уничтожению евреев. Но ростовские «интернационалисты» стерпеть такое не могли – 36 местных общественных организаций дружно выступили с совершенно одинаковыми заявлениями против этой надписи и добились того, что в ноябре 2011-го мемориальную доску 2004 года заменили другой, где Змиевская балка была названа просто «местом массового уничтожения фашистами мирных советских граждан».
Такого рода тексты – и только такие! – можно было прочесть в 1970-е годы где угодно, и в Бабьем Яре тоже (там, правда, в том числе и на идише), но чтобы в 2000-х, в России!
Полемика разгорелась вновь, была бурной, а вот и ее результат – 28 апреля 2014 года на фасаде траурного зала Мемориала памяти жертв фашизма в Змиевской балке была установлена новая мемориальная доска со следующим текстом: «Здесь, в Змиевской балке, в августе 1942 года гитлеровскими оккупантами было уничтожено более 27 тысяч мирных граждан Ростова-на-Дону и советских военнопленных. Среди убитых – представители многих национальностей. Змиевская балка – крупнейшее на территории Российской Федерации место массового уничтожения фашистскими захватчиками евреев в период Великой Отечественной войны».
Замалчивание трагедии Холокоста в Змиевской балке происходило не только в советское, но и в постсоветское время – дерзкие ростовские мэры и при Путине не убоялись проявить фронду с антисемитским душком. Но все же оригинальный для современной России случай – душок не сверху и не снизу, а откуда-то сбоку.
Попытки Ростовской еврейской общины и Российского еврейского конгресса объяснить, почему линию компромисса в мемориализации Змиевской балки надо провести иначе, с оглядкой на историю, не только ни к чему не привели, но еще и были оценены как стремление выделить жертв Холокоста среди всех жертв фашизма и разрушить тем самым основы исторической памяти многонационального российского народа, а стало быть – как сеянье национальной розни.
Идея дополнить мемориал памятными плитами с выбитыми на них установленными именами убитых здесь евреев также встречается в штыки – от инициаторов издевательски требуют предоставить сначала доказательства подлинности имен и факта их гибели.
Не затихают и спекуляции вокруг самой территории Змиевской балки. На городском уровне сейчас разыгрывается следующая многоходовка. Сама балка еще с 1970-х годов разделена автодорогой. С южной стороны – мемориал, с северной – с той, где собственно и расстреливали, где находится большинство расстрельных ям, где стоял первый памятник, поставленный гражданами в 1946 году – там никаких элементов мемориала нет. Нет даже статуса «территория культурного наследия», который был отобран у балки областным Минкультуры в 2012 году.
Ростовский ВООПИК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры) тогда возмутился – как же так? ведь там могильники и останки! А Минкульт в ответ – ничего не знаем, костей не видели, а старая схема захоронений, извините, утеряна (очень слабый аргумент: схемы сохранились в архивах).
Дальнейшее легко просчитывается. На «освобождающуюся» таким образом землю, невзирая на то, чтo’ в ней находится, уже облизываются девелоперы, ведь город давно подступил к этому когда-то пустынному урочищу. Так что все это кощунство с антисемитским душком рискует вскоре трансформироваться в спор очередных «хозяйствующих субъектов».
