ОДНА ДОСТОЙНАЯ ЖИЗНЬ
Я держу в руках книгу Исаака Трахтенберга «Всего одна жизнь» и вспоминаю слова песни «Я жил в такие времена…».
Да, свою долгую судьбу Исаак Михайлович жил и живет в самые разные времена. За прожитые им годы рождались и уходили в небытие не только люди, но и целые государства. Он жил во времена выдающихся мыслителей и кровавых диктаторов, был свидетелем высочайшего полета человеческой мысли и попыток поставить достижения гениев на службу злу.
В общем, да – он жил в такие времена.
Известный французский писатель Стендаль как-то писал другу: «Извини, что пишу тебе длинное письмо. На короткое нет времени».
А у меня было время прочесть книгу академика Трахтенберга, поэтому свои впечатления о ней постараюсь изложить кратко. Да, собственно, я и рецензию писать не собираюсь, просто хочу поделиться впечатлениями.
Составители книги Е.Коломийченко и Н.Талалай, думается, пошли интересным путем, перемежая рассказ об ученом с мировым именем Трахтенберге с глобальными событиями непростого времени, в котором он жил. Исторических событий и фигур, упоминаемых в книге, столько, что один только их перечень занял бы солидную газетную площадь.
Исаак Трахтенберг дружил с выдающимися учеными Николаем Амосовым и Владимиром Фролькисом, с гениальным художником и режиссером Сергеем Параджановым и многими другими. К слову, о киноискусстве. Двоюродная сестра Исаака Михайловича красавица Валентина Трахтенберг была женой и музой замечательного польского кинорежиссера Ежи Гофмана – автора знаменитой кинотрилогии по романам нобелевского лауреата Генрика Сенкевича «Пан Володыевский», «Потоп», «Огнем и мечом». Исаак Трахтенберг очень дружил с сестрой и ее мужем. Они часто бывали в гостях друг у друга, говорили о важном в жизни и искусстве.
Обязательно нужно сказать, что академик Трахтенберг всегда был и остается последовательным пропагандистом научных знаний. При этом он умеет рассказывать так, что сухая, казалось бы, научная тема в его изложении становится очень интересной. Известно, что Исаак Михайлович является крупнейшим специалистом в области изучения ядов и химических веществ. И я помню, как впервые брал у него интервью на эту тему, готовясь внимать суховатой научной лекции, а услышал интереснейший рассказ – и о том, что Сальери не травил Моцарта, и о том, что на самом деле стало причиной массовых детских заболеваний в Черновцах в поздние советские годы, и о многом другом.
У Исаака Трахтенберга всегда была твердая жизненная позиция. Он не приемлет любые проявления ксенофобии, и в первую очередь антисемитизм, с которым ему и самому пришлось столкнуться. Исаак Михайлович проработал на кафедре в Киевском мединституте свыше четверти века, пройдя путь от аспиранта до профессора, а ее заведующим назначили человека, не имеющего ни малейших достижений в науке – при этом в ректорате не особо скрывали почему произошло именно так.
Профессор Трахтенберг не пошел к начальству из-за своей проблемы. Но он всегда считал своим долгом заступиться за других.
Позволю себе привести небольшой отрывок из его воспоминаний:
«Помню, когда ректором Киевского медицинского института был Василий Дмитриевич Братусь, Гайк Хачатурович Шахбазян предложил кандидатуру одной молодой девушки на должность ассистента, но Братусь ее не утвердил. Шахбазян мне потом сказал, что ее не взяли, потому что она еврейка. Я ответил: «Зачем вы мне все это говорите?». Тогда Шахбазян под моим влиянием пошел к Братусю: «Я понимаю национальную политику по отношению к серьезным категориям – профессора, доценты, но это же лаборант!». А Братусь ему ответил: «Политика – это политика. И она относится ко всем».
Вот такая конъюнктура в Украине была всегда. Если в Москве резали пальцы, то в Киеве – руки. Я чувствовал вот это проявление антисемитизма часто, на многих этапах карьеры и на выборах на кафедре. Но все это было скрыто и несколько завуалировано, публично об этом не говорили, но так оно и было. … И, несмотря на это, в Киеве и сегодня на Майдане Незалежности можно купить «Майн кампф». Это к вопросу об антисемитизме. Так что пока это неискоренимо».
Такая же принципиальная позиция определяет и отношение Исаака Михайловича к вопросу сохранения памяти жертв Бабьего Яра. Он постоянно поднимает эту проблему в своих статьях и книгах и, как и многие другие киевляне, возмущен тем, что в Бабьем Яру до сих пор нет Мемориала, достойного памяти убитых здесь людей.
Корифеи отечественной науки — Исаак Трахтенберг и Борис Патон
Еще мне очень понравилось, что в книге академика Трахтенберга много говорится о его семье, гордиться которой мог бы любой. Исаак Михайлович – из славной когорты однолюбов. Со своей женой и верным другом Еленой Львовной, дочерью известного деятеля медицины Льва Ивановича Медведя, они вместе уже 67 лет. Через все счастливые моменты, через все жизненные невзгоды они прошли рука об руку, вместе воспитали сына Владимира и дочь Оксану. Владимир стал известным хирургом, Оксана и ее муж Сергей Хотимский – прекрасные художники, работают в сфере кинематографии. Есть у Исаака Михайловича и Елены Львовны и внуки, и правнуки.
Минувшей осенью академику Трахтенбергу исполнилось 96 лет. Возраст очень солидный, но сказать о самом себе он может словами песни – «старость меня дома не застанет». И это правда – Исаака Михайловича чаще можно застать или в рабочем кабинете, или среди делегатов научной конференции, или на заседании в Национальной академии медицинских наук. Все как поется в той песне – он в дороге, он в пути.
Чем же завершить заметки о книге «Всего одна жизнь», изданной при содействии Президентского фонда Леонида Кучмы «Украина»?
Пожалуй, маленьким фрагментом из воспоминаний Владимира, сына Исаака Михайловича: «Как-то на даче мы шли по лугу на пляж и встретили незнакомого человека. Он поравнялся с нами и сказал отцу: «Если бы в нашей стране людей награждали за добрые дела, то вы были бы знаменитым орденоносцем».
И ведь это действительно так.
