Не идишем единым

Михаил Гольд | Номер: Январь 2015

«Шерлок Холмс, говорящий на идиш». Серия книг о знаменитом сыщике, изданная  в Варшаве в 1920-е гг.

«Шерлок Холмс, говорящий на идиш».
Серия книг о знаменитом сыщике, изданная
в Варшаве в 1920-е гг.

Идиш. Маме-лошн. Жаргон. Все 25 лет независимой еврейской жизни в Украине не утихают споры о языке, на котором еще 100-120 лет назад говорило 95% евреев Российской империи. О чем спорят? А каждый о своем, то и дело путая проблемы сохранения, возрождения и изучения идиша, которому в XX веке был нанесен страшный удар.
Радикалы утверждают, что без идиша нет еврейства. Утверждение весьма странное, учитывая, что идишу от силы 1000 лет, а нашему народу – слава Б-гу, почти 4000. И за свою долгую историю он говорил, кроме иврита (и идиша), на иудео-арамейском, ладино, еврейско-арабском, еврейско-персидском, джухури, кайла и многих других еврейских языках. Меняется еврейская идентичность – меняются и ее маркеры. Когда-то одним из таких маркеров являлся язык, сегодня – отчасти соблюдение традиций в рамках одного из течений иудаизма, отчасти – память о Холокосте, отчасти – солидарность с государством Израиль как центром современного еврейского мира.
Безусловно, культура, созданная на идише, навсегда останется в сокровищнице духовного наследия восточноевропейского еврейства. Но фетишизировать роль самого языка я бы не стал – на нем, как и на всяком языке, совершалось немало гнусностей, включая гонения на еврейскую религию, сионизм и иудаизм. Недаром еще в 1920-е годы советские евреи не спешили отправлять своих детей в школы на идиш – среди прочего и потому, что там велась кампания против иудаизма (в нееврейских школах аналогичная кампания была направлена против православия, что евреев не очень волновало). Так что учеба на русском далеко не всегда означала отказ от своих ценностей, а свининой не пренебрегали и люди, для которых идиш был маме-лошн в полном смысле этого слова – вспомните хрестоматийное «Анна-Ванна наш отряд хочет видеть поросят» – это не что иное как «Хазерлех» Лейба Квитко.

Вообще, связывать идиш с еврейской традицией, мягко говоря, некорректно. Язык – это рабочий инструмент, на котором, например, БУНД до революции активно вел социалистическую (и антирелигиозную) пропаганду, а после «великого Октября» Евсекция искореняла «религиозные пережитки» и остатки непролетарской еврейской культуры. Идишкайт – сложное понятие, которое некоторые почти отождествляют с идишем, что, безусловно, упрощение.
Вряд ли спектакль БелГОСЕТА, где на задницах актеров красовалось слово кошер, внес большой вклад в борьбу за национальное достоинство, хоть и был сыгран на идише. Как курьезное свидетельство эпохи воспринимается сегодня изданная в 1927 году на идише пасхальная «Агада для верующих и неверующих» с иллюстрациями Александра Тышлера, оформившего в 1930-е годы множество спектаклей ГОСЕТа. Не удержусь от цитаты:

 Иегуда Пэн. «Варшавский часовщик, читающий газету», 1914 г.

Иегуда Пэн. «Варшавский часовщик, читающий газету», 1914 г.

«Пусть всех аристократов, буржуев и их пособников — меньшевиков, эсеров, кадетов, бундистов, сионистов и других контрреволюционеров поглотит огонь революции. Пусть те, кто в ней сгорит, никогда не возродится из пепла. А оставшихся мы выявим и сдадим в ГПУ».
Процесс модернизации еврейского населения СССР со всеми его плюсами и минусами ударил бумерангом по самому идишу – если в 1926 году 75,6% евреев в Украине назвали его родным языком, то в 1939-м таких было лишь 45,3%. В России же, еврейское население которой было сосредоточено в основном в Москве и Ленинграде, идиш объявила родным языком половина евреев в 1926 году и всего 26,4% в 1939-м. Можно ли было остановить исход евреев из местечек в крупные города, где они быстро аккультурировались? Вопрос риторический…
Параллельно этому в Соединенных Штатах шел процесс интеграции второго поколения еврейских иммигрантов в американское общество. И здесь идиш пал первой, вполне предсказуемой жертвой. Если в 1928 году на одной только Второй авеню в Нью-Йорке было 23 еврейских репертуарных театра, не считая семи еврейских театров на Бродвее, то через двадцать лет из этих трех десятков театров остался один… Далеко не всегда это означало мгновенную и полную ассимиляцию, просто еврейская жизнь находила другие формы для самовыражения. Так, США стали центром мирового сионистского движения, к концу 1940-х годов число американских сионистов достигло миллиона человек. Именно в послевоенные годы в стране были построены десятки новых синагог, многие из которых превратились в своеобразные клубы, а потом и общинные центры. Расцвет переживала и система образования – в 1960-е годы 80% американских еврейских детей в той иной форме изучали еврейскую историю и традицию. О еврейской благотворительности я не говорю – общинные структуры ежегодно получали (и получают) сотни миллионов долларов в виде пожертвований, значительную часть которых составляют регулярные взносы среднего класса.
Все это, напомню, происходило на послевоенном фоне утраты интереса евреев к идишу, который оказался далеко не единственной ниточкой, связывавшей их с корнями.
Даже в СССР, где легальная еврейская жизнь была невозможна, постепенный отход от маме-лошн не означал разрыв с «отжившим прошлым» – это прошлое еще долгие годы жило в виде соблюдения элементов тех или иных традиций, даже в крупных городах. Судьба же идиша была предрешена окончательным уничтожением штетла в годы Холокоста и истреблением Сталиным цвета советской еврейской культуры… Как ни горько сознавать, но нельзя втянуть зубную пасту в тюбик или превратить фарш, пропущенный через мясорубку, в мясо – к судьбе маме-лошн это относится в полной мере.
Есть ли шанс на возрождение (sic!) идиша в качестве разговорного языка, как о том мечтают энтузиасты? Есть, но для этого евреям Киева, Харькова, Одессы, Днепропетровска нужно вернуться в штетл – или, если угодно, в современное вполне комфортабельное гетто вроде Боро-парка в Нью-Йорке, где компактно проживают 250 000 ультраортодоксальных евреев и существует специфическая замкнутая культура, в рамках которой идиш чувствует себя вполне уютно. С одной стороны, феномен Боро-парка, Вильямсбурга и других еврейских районов свидетельствует о том, что идиш жив. С другой, надо понимать, что это особая жизнь. В которой нет «Гарри Поттера» или мультфильма «Фиксики», политических ток-шоу на ТВ или спортивных газет, новой комедии в кино или нетривиального прочтения «Отелло» (а хоть и «Трамвая желание») в театре. Всего этого на идише нет, зато ваши дети могут приобщиться на маме-лошн к историям из жизни цадиков или полистать комиксы на сюжеты из Торы.
По-другому и быть не могло – судьба идиша типична для негосударственных языков, чья сфера употребления, во-первых, ограничена, а во-вторых, зависит от концентрации его немногочисленных носителей на определенной территории.
Читатели газет на идише. Фотография сделана в Нью-Йоркском метро 1930-х гг.

Читатели газет на идише. Фотография сделана
в Нью-Йоркском метро 1930-х гг.

Так, в какой-то мере удалось возродить мэнский язык, несмотря на то, что последний его естественный носитель скончался в 1974 году. Но Мэн – крохотный остров с моноэтническим населением менее чем в 90 000 человек; для идиша, потенциальные носители которого рассредоточены на огромной территории, этот опыт вряд ли применим.
Совсем другое дело – изучение языка, без которого сложно понять и познать фантастически интересный еврейский мир Восточной Европы. Это можно всячески приветствовать – как в рамках неформального (семинары), так и формального образования. Собственно, по этому пути сегодня идет и Израиль, и западный мир – где на десятках семинарах и почти в семидесяти университетах люди безо всякой государственной программы изучают идиш и культуру на идише. И надо сказать – в последние лет десять – изучают крайне активно. Просто потому, что им (а не государству, общине, спонсору) это интересно.
Аналогичные процессы идут и в Украине – с недавних пор в Киево-Могилянской академии в рамках магистерской программы по иудаике преподается идиш. Если число желающих овладеть маме-лошн на профессиональном уровне возрастет, можно поставить вопрос и об открытии кафедр в других вузах. Только не надо забывать, что это никак не скажется на изменении статуса идиша – изучение на курсах и в университетах ни один язык не делает разговорным – даже английский, который изучают сегодня миллионы людей, дома и с друзьями предпочитая общаться на привычном для них русском, украинском и т.д.
Еще наивнее надеяться, как это делает автор статьи «Будем спасать или пусть умирает?» (см. ЕО, №12, 2014) на то, что «когда в Израиль переедет большинство ашкеназим …идиш станет здесь одним из государственных языков, так как в нем тысячелетняя история всемирных достижений и трагедий еврейского народа». Израиль за последние 25 лет принял миллион репатриантов из СССР-СНГ, в большинстве своем ашкеназов. Это как-то сказалось на положении идиша в Израиле? А если завтра (пусть не завтра, а через 50 лет) в Израиле волею судеб окажутся сотни тысяч или миллионы евреев из стран Запада – что заставит их заговорить на языке, на котором они вчера не говорили?
Очень важно не навязывать ложное мнение о том, что не владеющий идишем – плохой еврей, абрам, родства не помнящий. Есть много способов быть хорошим евреем. Знание языка наших дедушек-бабушек – лишь один из них. Ничуть не более и не менее достойный, чем регулярная цдака в общину, помощь в уборке еврейского кладбища или поддержка солдат ЦАХАЛа.