Михаэль Бар-Зохар, Нисим Мишаль Из книги «Амазонки Моссада. Женщины в израильской разведке»

| Номер: Октябрь 2024

Незабываемый вечер

(Окончание. Начало см. в номере 9(375) сентябрь 2024 года)

Второй этап. На следующее утро Осман спустился к завтраку и вошел в ресторан отеля. Он огляделся и увидел, что ни одного свободного столика нет. Он, конечно, не знал, что большинство гостей были агентами Моссада, которые заняли столики и заказали завтрак. Во всем ресторане ему оставили только одно место: за столиком, где в одиночестве завтракала молодая женщина. Она разговаривала по мобильному телефону, попивая кофе.

– Могу я присесть здесь? – спросил он.

– Конечно. – Она равнодушно пожала плечами и продолжила говорить по телефону.

Говорила она на английском и все более раздраженно. Девушка несколько раз повысила голос, потом посмотрела кругом, кипя от гнева, и, наконец, бросила трубку и швырнула телефон на стол.

– Говнюк, – негромко произнесла она. – Так поступить со мной!

Она подняла глаза и посмотрела на своего соседа по столику:

– Простите, не смогла сдержаться, но он опять все отменил, мерзавец!

Оcман сочувственно кивнул, а разъяренная девушка продолжала жаловаться. Она рассказала ему о своем парне, на которого ни в чем нельзя положиться. Уже бывало, что он отменял свидания в последний момент, но чтобы вот так? Этим вечером? Они планировали отпраздновать годовщину знакомства и решили провести романтические выходные в Вене. Она приехала прошлой ночью, он должен был приехать сегодня – и опять отменил встречу! В такой-то день!

Осман кивал в вежливом согласии.

– Очевидно, он не понимает, что теряет, – сказал он.

Она посмотрела на него.

– А кто вы?

Он представился, но про должность в комитете по атомной энергии умолчал.

– Меня зовут Мэрилин, – улыбнулась девушка.

Она задала ему пару вопросов – выяснилось, что он хорошо знает Вену и путешествовал по миру. Постепенно они погрузились в легкую, приятную беседу. Мэрилин понравилась Осману, он получал огромное удовольствие от общения с такой молодой и красивой женщиной.

Тут она снова вспомнила о неудавшемся свидании.

– Я так хотела устроить нам незабываемый вечер, – сказала она. – Даже заказала столик в Silvio Nickol, а его там нужно бронировать за месяц. Знаете, это лучший ресторан в Вене!

– Да, я слышал.

Она вдруг посмотрела на него, наморщив лоб.

– Скажите, а что вы делаете сегодня вечером?

– Почему вы спрашиваете? – удивился Осман.

– Жалко отменять бронь, – сказала она. – Может… может быть, вы составите мне компанию, и мы вместе поужинаем там?

– Мы с вами? Вдвоем? А что, если ваш молодой человек приедет…

– Он не приедет, да он и не заслужил этого, – возразила она. – Так что вы думаете? Расплатимся каждый за себя, разумеется.

Он посмотрел на нее и улыбнулся. Не каждый день его приглашала на ужин такая красивая девушка.

– Почему бы и нет? – неожиданно сам для себя согласился он. – Отличная идея. Во сколько?

В восемь вечера они встретились в холле гостиницы, сели в такси и отправились в ресторан. После их ухода в фойе рассредоточилась команда «Кешет». Рядом с лифтами в креслах сидели две амазонки и мужчина-агент. Если Осман вдруг передумает и вернется слишком рано, они его задержат, чтобы он не поднялся в номер раньше времени. Командир группы Эйтан сидел в припаркованной машине недалеко от отеля. Через несколько минут он услышал в наушниках голос одного из своих людей. Офицер использовал кодовое слово, чтобы сообщить, что пара прибыла в ресторан и уже сидит за своим столиком. Осман, конечно, не догадывался, что соседние столики заняты другими бойцами Моссада. Они должны были проследить, что ужин проходит по плану, и при необходимости защитить «Мэрилин», если Осман будет плохо себя вести…

Все было готово к третьему этапу миссии – и к третьей амазонке. Эйтан отправил оперативную группу – Эяля и Киру – на четвертый этаж отеля. С ключом они без проблем проникли в номер Османа и приступили к обыску. На столе Осман оставил несколько личных вещей – в том числе и свой мобильный телефон! Вероятно, он не взял его с собой, потому что не хотел, чтобы его беспокоили звонками во время ужина с Мэрилин.

Мобильный телефон, конечно, был защищен паролем. Тем не менее Кира за несколько минут его взломала и получила доступ к содержимому телефона, множеству сообщений и документов. И вдруг…

И вдруг они наткнулись на папку с фотографиями, одна интереснее другой: огромное здание, внутри его ядерный реактор на одной из завершающих стадий строительства, крупные составные части активной зоны реактора, а на их фоне – какие-то мужчины с азиатской внешностью, то ли китайцы, то ли корейцы. На других фотографиях было видно, что реактор располагается в безлюдной местности. Они не могли поверить, что Осман сфотографировал секретный реактор и азиатских экспертов на свой мобильный телефон!

Справившись с восторгом, они завершили свою миссию. Пока Кира копировала снимки с телефона, Эяль просмотрел документы, разложенные на столе, но не нашел ничего интересного. После этого они вернули все на свои места и осторожно вышли из комнаты.

После изысканного ужина в Silvio Nickol Осман и Мэрилин вернулись в отель. Мэрилин тепло поблагодарила Османа за приятный вечер, перед тем как проститься с ним в вестибюле.

Он, без сомнений, заслужил ее благодарность.

Как было отмечено в отчете, «трио» амазонок удалось одержать одну из величайших побед Моссада. Поразительные данные, полученные благодаря Нине, Мэрилин и Кире, были немедленно доставлены рамсаду, начальнику штаба армии и премьер-министру. Снимки, сделанные внутри здания, изображали большое цилиндрическое сооружение с тонкими, но прочными стенками. На других фотографиях были каркасные структуры, предназначенные для укрепления наружных стен реактора. Были также фотографии второго, меньшего здания, оборудованного масляными насосами, вокруг него стояли несколько припаркованных грузовиков. Еще одно здание, по-видимому, представляло собой градирню для охлаждения реактора. Рамсад Даган положил на стол премьер-министру Эхуду Ольмерту коричневый конверт с 35 фотографиями, которые Моссад привез из Вены. Ольмерт был поражен. «Это реактор для производства плутония», – объяснил Даган. Трудно было представить себе другое открытие, которое настолько сильно угрожало бы безопасности Израиля. «В этом деле не осталось вопросительных знаков, – сказал Ольмерту помощник Дагана. – Теперь у нас одни восклицательные знаки!» Даган спросил Ольмерта: «Господин премьер-министр, что мы будем делать?» Ответ Ольмерта: «Мы его уничтожим!»

Это действительно было потрясающее достижение, но оно также выявило серьезнейшую недоработку израильской разведки. До венской миссии, за которую стоило благодарить Моссад, никто не знал о том, что уже несколько лет под боком у Израиля строится ядерный реактор. Если бы Ибрагим Осман не оступился, Израиль рисковал в один печальный день обнаружить, что у его самого непримиримого противника появилось атомное оружие.

Фотографии, добытые амазонками «Кешета», были переданы в исследовательские лаборатории Моссада и АМАНа. Аналитики быстро установили точное местонахождение ядерного комплекса: Аль-Кибар, изолированное пустынное место в провинции Дейр-эз-Зор в Восточной Сирии, недалеко от границы с Ираком и реки Евфрат. Здание имело форму большого куба высотой 20 метров, а общая площадь комплекса составляла 16 000 квадратных метров.

После анализа фотографий Моссад знал, что искать, и за снимками стал вырисовываться сюжет. Азиатские специалисты на площадке реактора оказались северокорейцами. Выяснилось, что сотрудничество между Сирией и Северной Кореей началось с визита президента КНДР Ким Ир Сена в Дамаск в 1990 году. Тогда он подписал соглашение о военно-техническом сотрудничестве с президентом Сирии Хафезом аль-Асадом. Это соглашение включало также и ядерный пункт, но в основном касалось поставки ракет «Скад» из Северной Кореи в Сирию. Первая партия «Скадов» прибыла в Сирию в феврале 1991 года во время американской операции «Буря в пустыне».

Ядерный вопрос вернулся в повестку дня только в июне 2000 года, когда северокорейская делегация прибыла в Дамаск на похороны президента Хафеза аль-Асада и встретилась с его сыном и преемником Башаром аль-Асадом. Переговоры о строительстве ядерного объекта в Сирии завершились успешно, а два года спустя на трехсторонней встрече в Дамаске к проекту присоединился Иран. Стороны договорились, что Северная Корея построит сирийский реактор, а Иран покроет расходы в два миллиарда долларов. Реактор в Аль-Кибаре должен был стать копией северокорейского реактора в Йонбёне.

Строительство началось, но американские и израильские разведывательные организации ничего об этом не знали. Их не насторожил даже визит иранских ученых-ядерщиков в Дамаск в 2006 году.

Однако новая информация, которую «трио» привезло из Вены, означала, что пора действовать решительно. Копии фотографий были срочно отправлены в ЦРУ. В июне 2007 года Эхуд Ольмерт представил президенту США Бушу подробный доклад и предложил США нанести удар и уничтожить реактор, представляющий серьезную опасность для народов Ближнего Востока. Несколько деятелей администрации, например вице-президент Чейни, поддерживали идею военного удара, но Буш колебался. По совету госсекретаря Кондолизы Райс и некоторых своих помощников он воздержался от активных действий, утверждая, что бомбардировка реактора будет нападением на суверенное государство. Вместо этого он предпочитал дипломатию. Тогда в телефонном разговоре Ольмерт прямо сказал Бушу: «Ваша стратегия меня возмущает. Я сам сделаю все необходимое, чтобы защитить Израиль». «У этого парня есть яйца, – говорил позже Буш. – Вот почему он мне нравится».

Тем временем наблюдением за реактором занялись американские и израильские космические спутники. С их помощью выяснилось, что сирийцы не стали размещать возле реактора зенитные батареи, чтобы не привлекать к нему внимания, и даже разбросали вокруг сооружения мусор, создавая впечатление, что объект заброшен. Но при этом отчеты со спутников свидетельствовали о том, что строительство идет с бешеной скоростью. Вашингтон и Иерусалим считали, что к концу сентября реактор будет запущен и выведен на мощность, а значит, любая атака на него позже этого срока приведет к выбросу смертельной радиации с ужасными последствиями как для окружающей среды, так и для людей в Сирии и за ее пределами.

Ольмерт решил разбомбить реактор. Операция получила кодовое название «Вне рамок».

4 сентября 2007 года. Как сообщала лондонская газета Sunday Times, в этот день специальное подразделение ВВС Армии обороны Израиля «Шальдаг» («Зимородок») было отправлено на вертолетах в район Дейр-эз-Зора, где провело почти целый день, скрываясь вблизи реактора. (По другой версии, миссию выполняло спецподразделение «Сайерет Маткаль».) На следующую ночь они должны были подсветить стены реактора лазерными лучами, чтобы самолеты ВВС могли навести огонь на цель.

Самолеты действительно прилетели на следующую ночь. В 11 часов вечера четыре самолета F-15 вылетели с авиабазы Хазерим и шесть самолетов F-16 – с взлетно-посадочных полос Тимны. Во избежание войны с Сирией были предприняты все возможные меры, чтобы скрыть участие Израиля в предстоящей миссии. Самолеты сначала полетели на север над Средиземным морем, а у сирийско-турецкой границы повернули на юг, как будто летели из Турции. Они приближались к Дейр-эз-Зору на предельно низкой высоте. Воздушные и наземные подразделения радиоэлектронной борьбы ЦАХАЛа создавали помехи для сирийских радиолокационных станций, поэтому приближение самолетов не было обнаружено. Добравшись до Аль-Кибара, самолеты легко нашли кубовидную конструкцию, подсвеченную лазерными лучами, сбросили на нее бомбы и уничтожили.

В последующие дни мировую прессу захлестнули громкие заголовки и сенсационные сообщения, в которых бомбардировка приписывалась Израилю – что казалось логичным. В своих колонках эксперты предсказывали войну между Сирией и Израилем, но президент Асад предпочел избежать конфликта. Израиль хранил молчание и не признавал, что имеет какое-либо отношение к операции. Асад и сирийский Генштаб, конечно, понимали, что израильская авиация уничтожила реактор. Однако молчание Израиля не давало повода для ответного удара. Кроме того, совсем не в интересах Сирии было раскрывать, что разрушенное сооружение было ядерным реактором, да еще и построенным северокорейцами… После долгих часов молчания и растерянности сирийское официальное информационное агентство опубликовало невнятное заявление о том, что в час ночи израильская авиация вторглась в сирийское воздушное пространство: «Наша авиация вынудила их отступить, после того как они сбросили снаряды над безлюдной местностью. Пострадавших и разрушений не было».

У этой миссии есть еще одна, последняя глава, не менее драматичная. Руководителем сирийского ядерного проекта был генерал Мохаммад Сулейман, лидер сирийской «тайной армии» – небольшого секретного подразделения, в состав которого входили лучшие офицеры и военные специалисты страны. Один из самых влиятельных людей в Сирии, Сулейман также был доверенным советником президента Асада и действовал в обстановке полной секретности, вне поля зрения журналистов. После разрушения реактора в Дейр-эз-Зоре Сулейман начал планировать создание нового ядерного объекта. Но прежде чем приступить к этому проекту, он отправился на несколько дней отдохнуть в своем доме на берегу Средиземного моря в Аль-Рималь Аль-Захабия («Золотые пески»), на севере Сирии. Сулейман пригласил в гости друзей, они все вместе ужинали на террасе, любуясь спокойным морем. Как сообщали потом СМИ, никто не заметил, когда из легких волн вдруг появились две тени. Это были снайперы, проплывшие под водой от оставленной вдали лодки. Они прицелились и одновременно выстрелили прямо в голову Сулейману, который сразу же рухнул на стол, а бойцы тем временем нырнули обратно в воду и поплыли к своей лодке.

Сирийское правительство опубликовало пресс-релиз о смерти Сулеймана, вызванной «сердечным приступом».

Таков был конец миссии, которая началась с поездки трех юных амазонок в романтическую Вену.