ЗАОКЕАНСКИЕ СОРАТНИКИ ФЮРЕРА

Яков Басин | Номер: Март 2012

Мэдисон Грант

Мэдисон Грант

Октябрьский переворот 1917 года в России и последующие революции в Венгрии и Германии вызвали в США подлинную истерию страха перед проникновением в страну радикальных идей, которые несли с собой эмигранты из Европы – этого рассадника смуты. Реагируя на настроения общества, конгресс в период с 1921 по 1924 год ввел самые жесткие за всю историю страны иммиграционные законы. Поскольку главными зачинщиками и лидерами происходящих по ту сторону Атлантики событий американскому обществу были однозначно представлены евреи, в средствах массовой информации началась оголтелая антисемитская пропаганда. В стране стали плодиться организации, исповедующие расистские взгляды и призывающие к беспощадной борьбе с неграми и евреями. В США возникла реальная угроза становления нового политического течения — фашизма.
Нельзя сказать, что роди­на великой Декларации прав человека до этого не знала, что такое фашизм в той фор­ме, в какой мы его сейчас се­бе представляем. В начале 1860-х годов в США возник­ла мощная подпольная орга­низация, которую ее созда­тели назвали Ку-клукс-клан (ККК). Правда, спустя всего одно десятилетие эта организация из-за бесчинств, которые вытворяли ее члены, была официально распуще­на, но осталась в обществен­ном сознании некоей леген­дой, символом американской национальной идеи — смеси патриотизма и христианского традиционализма.

Прошло чуть более тридцати лет, и в стране стала на­бирать силу концепция панамериканизма. Одной из культовых книг того периода был роман 40-летнего баптистского проповедника из Северной Каролины Тома­са Диксона с красноречивым названием «Клансмен» («Че­ловек клана», 1905 год). Сю­жет этого романа лег в осно­ву одноименного фильма зна­менитого кинорежиссера Дэ­вида Гриффита.

Премьера фильма состоялась 8 февраля 1915 года в Лос-Анджелесе. Для своего време­ни это был самый длинный фильм в мире (длился три ча­са), он был насыщен небыва­лыми по масштабам батальными сценами и произво­дил огромное эмоциональное воздействие на зрителя. Про­смотрев ленту, потрясенный Томас Диксон предложил для нее новое название — «Рож­дение нации». С этим назва­нием она и вошла в историю мирового кино.

Появление «Рождения на­ции» на экранах кинотеатров немедленно вызвало в стране огромный скандал. Ректор Гарвардского университета Чарльз Эллиот заявил, что фильм является «извращением идеала белых». Национальная ассоциация развития цветных народов выпустила брошюру, направлен­ную против фильма. Круп­нейшие кинокритики страны дали фильму совершен­но уничижительную оценку. Во Франции он и вовсе был запрещен к показу цензурой. Факт, что ни один афроамериканец не снимался ни в од­ной из главных ролей (кстати, как и во всех других картинах Гриффита), а роли темноко­жих исполняли белые артис­ты, загримированные под афроамериканцев, был рас­ценен как грубое проявление расизма.

Однако совершенно не­ожиданно фильм получил со­чувственную оценку в правительственных кругах. Прези­дент Вудро Вильсон приказал устроить просмотр во время одного из заседаний Бело­го дома и пригласить на него видных государственных деятелей и дипломатический корпус с семьями. Такая ре­акция Вильсона была впол­не предсказуема: как-никак он был первым после Граж­данской войны президентом-южанином. В своей пятитом­ной «Истории американско­го народа», которую он, как профессор истории (кста­ти, единственный президент США, имевший докторскую степень), выпустил еще в 1902 году, он писал: «Авантюрис­ты, которыми кишел Север, стали мошенничать и обма­нывать представителей сво­ей же расы, при этом, одна­ко, используя негров. Прос­той инстинкт самосохране­ния подвиг белых людей создать Великий Ку-клукс-клан — настоящую «Невидимую империю» Юга, защищав­шую южные штаты».

Марш Ку-Клукс-Клана, Вашинктон, 1925

Марш Ку-Клукс-Клана, Вашинктон, 1925

Почувствовав поддержку «сверху», Гриффит выпус­тил в защиту своего творе­ния брошюру под названи­ем «Подъем и упадок свободы слова в Америке». Его личный доход от проката картины до­стиг миллиона долларов, что по тем временам было фан­тастической суммой. Когда началась эра звукового кино, «Рождение нации» было озву­чено и снова выпущено на эк­раны. Кадры победоносной скачки боевиков ККК сопровождались «Полетом валькирии» Рихарда Вагнера.

Прошло всего девять месяцев со дня премьеры фильма, и в ноябре 1915 года, в День благодарения, произошло официальное возобновление деятельности «Невидимой империи» с сохранением всех ее былых атрибутов, символов и регалий. Последующее десятилетие стало настоящей эрой Ку-клукс-клана, ко­торый в начале 1920-х годов насчитывал около пяти милли­онов членов.

Всеми своими «успехами» организация была обязана бывшему пастору-методисту Уильяму Симмонсу. Это он, став новым идеологом ККК («имперским магом»), доба­вил к числу врагов своей «им­перии», состоявших до это­го в основном из представи­телей черной расы, — евреев, католиков и коммунистов. Это он ввел в практику цере­монию Горящего креста, ко­торая стала своеобразной ви­зитной карточкой клана, по­заимствовав ее у методистов — протестантской секты, oтколовшейся от англиканской церкви. И это он ввел в упот­ребление своеобразный кланистский салют: при встре­че клансмены вскидывают вверх левую руку, произ­нося: «KIGY» — «Klansman I Greet You» («Клансмен, я приветствую тебя»).

Первые десятилетия XX века вообще были отмече­ны в США мощной вспыш­кой расизма. Его идеологом стал автор вышедшей в 1916 году в США книги «Гибель великой расы», естествоис­пытатель Мэдисон Грант, ис­поведовавший идею yлучшения наследственных свойств человека путем селекции — псевдонауку евгенику. «Ре­бенок, родившийся в резуль­тате расового смешения, на­следует все черты низшей ра­сы, — утверждал он. — Дети, родившиеся в результате сме­шения белых и индейцев, — индейцы, а от смешения бе­лых и негров — негры».

Мэдисон Грант высту­пал против притока в Амери­ку «нежелательных расовых групп», ибо это, по его мне­нию, неизбежно приведет к «расовой деградации». На­ибольшую опасность, по его мнению, представляли евреи. Нью-йоркский Центр евгенических исследований Cold Spring Harbor, закры­тый лишь в 1940 году, после начала Второй мировой войны, следуя этой теории, подсчитал, к примеру, что 83% прибывающих в США еврейских иммигрантов несут в себе «дегенерационную наследственность». Можно ли после этого упрекать Гитлера за то, что он называл евреев «недочеловеками», спрашивают современные расисты, если это его утверждение бы­ло основано на заключении американских ученых, а ра­совые законы работали в то время во многих американс­ких штатах?!

К началу XX века США оставались единственным государством в мире, где ра­совая классификация ис­пользовалась для предостав­ления гражданских прав. «Сегодня есть одна страна, в которой мы наблюдаем на­чала наилучшей концепции гражданственности», — пи­сал Гитлер в 1924 году. Для него эта концепция заклю­чаюсь в «сохранении гос­подства нордической расы», а инструментом служила по­литика иммиграции и натурализации. «Акт об ограничении иммиграции» от 1924 года, запрещавший въезд в США больным с генетически обусловленной патологией, а также мигрантам из Южной и Восточной Европы, Гит­лер положил в основу свое­го проекта «расовой гигие­ны», описанного им в «Майн кампф». Придя к власти, нацисты узаконили програм­му насильственной стерилизации «расово неполноцен­ных» и регламентации бра­ков, не скрывая при этом, что действуют по примеру США, где подобная практика бы­ла официально санкциони­рована в 1927 году особым постановлением Верховно­го суда. Позднее руководи­тель нацистской програм­мы по уничтожению инвалидов Кард Брандт объяснял на Нюрнбергском процессе, что в основе его деятельности ле­жали опыты американских ученых, начало которых он относил еще к 1907 году. Сто­ит ли после этого удивлять­ся, что целый ряд авторов, в частности Хана Арендт, пы­таются представить расизм и антисемитизм как порождение американского общества, хотя феномен на­цистского антисемитизма абсолютно беспрецедентен.

Что касается радикального антисемитизма, то его идеологию в американское общество принесли русские монархисты, бежавшие на Запад после октябрьского переворота. Меньше чем через год после захвата большевиками власти в России, в сентябре 1918 года, заметное место среди американских СМИ заняло выходившее в Нью-Йорке издание, в котором из номера в номер поднималась тема иудео-германского засилья в амери­канском обществе и злове­щей роли евреев во втягивании Америки в мировую войну. Издание многозначительно называюсь «The Anti-Bolshevist». В общественное сознание американцев начала активно внедряться мысль, что большевизм и еврейство — суть одного и того же явления.

Идя на поводу этого утверждения, 30 ноября 1918 года государственный де­партамент опубликовал по­лучивший широкую между­народную популярность до­клад под названием «Боль­шевизм и иудаизм». Этот до­клад стал первой акцией рос­сийских монархических кру­гов по разжиганию антисемитских настроений в аме­риканском обществе. Еще и года не прошло после захвата большевиками вла­сти в Российской империи, а их победа уже закреплялась в общественном сознании со стремлением ев­реев к мировому господству. Это был первый документ, в котором слова «большевик» и «евреи» объявлялись синонимами. Имя автора этого документа стало известно сравни­тельно недавно. Им оказался Борис Бразоль, ближайший соратник главного антисеми­та царской России, министра юстиции Ивана Щегловитова и один из активнейших де­ятелей «Черной сотни».

Идя на поводу этого утверждения, 30 ноября 1918 года государственный де­партамент опубликовал по­лучивший широкую между­народную популярность до­клад под названием «Боль­шевизм и иудаизм». Этот до­клад стал первой акцией рос­сийских монархических кру­гов по разжиганию антисемитских настроений в аме­риканском обществе. Еще и года не прошло после захвата большевиками вла­сти в Российской империи, а их победа уже закреплялась в общественном сознании со стремлением ев­реев к мировому господству. Это был первый документ, в котором слова «большевик» и «евреи» объявлялись синонимами. Имя автора этого документа стало известно сравни­тельно недавно. Им оказался Борис Бразоль, ближайший соратник главного антисеми­та царской России, министра юстиции Ивана Щегловитова и один из активнейших де­ятелей «Черной сотни».

«Вклад» Щегловитова в дело разжигания национальной розни в России «высоко оценили» министры Временного правительства: 1 марта 1917 года он был помещен в Петропавловскую кре­пость, а его деятельность ста­ла предметом разбирательс­тва чрезвычайной следствен­ной комиссии. Когда в марте 1918 года правительство Ле­нина перебралось в Москву, перевезли туда и некоторых узников Петропавловской крепости, в том числе и Щегловитова. В ходе «красного террора» 5 сентября того же года он был расстрелян.

Сотрудник министерс­тва юстиции, помощник Щегловитова Борис Бразоль «достойно» продолжил де­ло своего шефа. В свое вре­мя, поддерживая монархи­ческую реакцию, он актив­но раскручивал обвинение Менделя Бейлиса в ритуальном убийстве и даже участвовал в составлении обвини­тельного заключения. В годы Первой мировой войны Бразоль, как сотрудник русской военной разведки, оказался в США, да так там после октября 1917 года и остался.

Опытный публицист, прекрас­ный знаток русской литера­туры XIX века, автор десятка книг, Бразоль главным своим достижением, тем не менее, считал, как он сам выразил­ся, «две книги, которые при­несли евреям больше зла, чем десяток погромов». В докла­де «Большевизм и иудаизм» он использовал специально переработанный текст «Про­токолов сионских мудрецов», утверждая, что «евреи в состоянии остановить любое восстание гоев с помощью американских, китайских и японских пушек». Два поло­жения доклада буквально с момента его обнародования стати входить во все без ис­ключения «документальные» издания о роли евреев в судь­бах России XX века. Имен­но они впервые представили миру евреев народом с врож­денной склонностью к лево­му радикализму.
Вот эти два утверждения:

  1. Решение о свержении царского правительства было принято 14 февраля 1916 года в еврейском квартале Нью-Йорка группой революци­онеров во главе с банкиром Джейкобом Шиффом.
  2. Власть в советской России целиком находится в руках евреев, о чем свидетельствует список из 33 фамилий руководителей государства, где лишь один (Ленин) нееврей.

«Вести»
Продолжение следует