Страницы истории

Под псевдонимом Дельмар

Давид ШИМАНОВСКИЙ | Номер: 09/297 Сентябрь 2017

Он был единственным советским шпионом, проникшим на ядерные объекты США

В довоенное время многие евреи, включая зарубежных, искренне верили в идеалы социализма и горячо поддерживали советскую власть. Неудивительно, что среди советских евреев так часто встречались подлинные энтузиасты, выдающиеся деятели культуры, герои-воины и знаменитые разведчики. По сей день мы узнаем всё новые имена тех, кто, смертельно рискуя, добывал сверхсекретные сведения, по их убеждению, жизненно необходимые для страны Советов. К этой героической плеяде, бесспорно, принадлежит и уникальный разведчик Жорж Абрамович Коваль.

ИСКАТЕЛИ СЧАСТЬЯ

Жорж Коваль родился на американской земле 25 октября 1913 года и с этого момента стал полноценным гражданином США. А его родителям для получения гражданства пришлось пройти процедуру натурализации. Отец Жоржа приехал в Америку в 1910 г. из белорусского местечка Телеханы, где половину населения составляла еврейская беднота. Там плотник Абрам Коваль полюбил юную дочь раввина Этель, которая, уйдя от отца, пошла работать на стеклофабрику и стала активной социалисткой.

Она поставила перед женихом условие: прежде чем создать семью, надо приобрести собственный дом. Но в российском захолустье это было практически невозможно, и Абраму пришлось эмигрировать в Америку. По совету друга он поселился в маленьком городке Сью-Сити, расположенном на стыке трех штатов — Южной Дакоты, Небраски и Айовы. Здесь была крупная еврейская община и дюжина синагог. Абрама переименовали в Абрахама, он быстро заговорил по-английски, нашел работу на пилораме и стал прилично зарабатывать. А вскоре купил пятикомнатный домик и направил невесте деньги на дорогу.
Супруги Ковали прожили в США более 20 лет, вырастили там трех сыновей, всем дали среднее образование. Жорж успел окончить еще и два курса химического колледжа. Но тут грянула Великая депрессия, семейные доходы резко упали, будущее детей казалось бесперспективным. Абрахам был секретарем местного отделения организации «Еврейская колонизация в Советском Союзе» (ICOR). Очевидно, это и повлияло на решение супругов вернуться на родину, где они рассчитывали заново обрести счастье для себя и сыновей. В 1932 г. семья Ковалей совершила плавание из Сан-Франциско во Владивосток, откуда отправилась в Биробиджан, вскоре ставший столицей Еврейской автономной области. Переселенцы из США были приняты в коммуну «Икор». Отец трудился на строительстве, Жорж — лесорубом, потом электрослесарем. В журнале «Найлебен» была опубликована статья о Ковалях — патриотах и счастливых эмигрантах из Америки. В 1934 г. Жорж уехал в Москву, где поступил в Химико-технологический институт им. Менделеева.
Учился он очень хорошо и в 1939 г. после блестящей защиты диплома был зачислен в аспирантуру без экзаменов. В том же году Жорж женился на однокурснице Людмиле, внучке бывшего московского фабриканта. Однако долго жить вместе в квартире на Большой Ордынке молодоженам не пришлось.

В КРУГЕ ПЕРВОМ

Решающим событием, определившим дальнейшую судьбу Жоржа Коваля, стало неожиданное приглашение на собеседование в Главное разведывательное управление, где ему предложили стать штатным сотрудником. В закрытой характеристике на Жоржа, затребованной из МХТИ за год до выпуска, отмечалось: «Студент Ж.А.Коваль… к учебе относится добросовестно, член ВЛКСМ с 1936 г., политически развит, принимает активное участие в общественной работе, за границей имеет ряд родственников, но с 1937 г. связей с ними не имеет». Поскольку сталинские репрессии значительно опустошили ряды органов безопасности, их обновленному руководству пришлось спешно пополнять кадры выпускниками вузов и молодыми офицерами. Так в поле зрения чекистов попал аспирант Коваль с его ценной профессией и положительной характеристикой, свободно владеющий английским языком, к тому же уроженец США. Для военной разведки это было весьма кстати, так как ее резидент в Нью-Йорке Артур Адамс (кличка Ахилл) попал под подозрение в связях с троцкистами и был срочно отозван в Москву. На его место и намечался перспективный Коваль, давший согласие выполнять романтическую секретную работу. И хотя обвинения против Адамса вскоре были сняты, для решения новых задач понадобился другой разведчик-невидимка, каким и предстояло стать Ковалю, получившему оперативный псевдоним Дельмар.
После интенсивной подготовки Жорж был отправлен за океан добывать данные об исследованиях в американских лабораториях, связанных с созданием химического оружия, в чём США значительно опережали СССР и Германию. В октябре 1940 г. он сошел с советского танкера на берег в Сан-Франциско вместе с капитаном и его семьей, избежав проверки документов. Обосновавшись в Нью-Йорке, Дельмар связался с резидентом ГРУ и получил инструкции насчет трудоустройства, но удостоверение на вымышленное имя затрудняло поиски подходящей работы. И тогда Дельмар просит согласия Центра использовать свои подлинные американские документы. Риск оправдал себя: став снова Жоржем из Сью-Сити, он устраивается по специальности, устанавливает полезные контакты, собирает информацию о новых токсинах, производимых в Америке, избегая при этом поездок в родной город и встреч со старыми знакомыми.

В разгар Второй мировой войны Ковалю не удалось избежать призыва в американскую армию, но и это обернулось удачей. В 1942 г. благодаря справке о незавершенной учебе в колледже его направили в форт Дикс для службы в инженерных войсках, а после проверки IQ (коэффициента интеллекта) — на закрытые курсы подготовки специалистов для работы на объектах, связанных с производством радиоактивных материалов. Занятия проходили при нью-йоркском Сити-колледже (его в шутку называли «Гарвард для бедных»), где вместе с Ковалем учились многие в будущем известные ученые и инженеры. Впоследствии однокашники вспоминали о Жорже, выдавшем себя за сироту, как о «правильном парне», «настоящем американце» — дружелюбном и умном, который отлично играл в бейсбол и не интересовался политикой.
Между тем в США с 1943 г. полным ходом реализовывался Манхэттенский проект создания атомной бомбы, для чего потребовались многочисленные кадры квалифицированных специалистов. Научным руководителем проекта был крупнейший физик-теоретик Роберт Оппенгеймер. А генерал Лесли Гроувз обеспечивал безопасность сверхзакрытых объектов в Лос-Аламосе, Хэнфорде, Оук-Ридже, в лабораториях Колумбийского и Чикагского университетов. Службу контрразведки атомной программы возглавлял полковник Борис Пашковский (Паш), сын митрополита Русской зарубежной православной церкви Феофила, организовавший тотальное наблюдение, подслушивание разговоров и перлюстрацию писем сотрудников лабораторий и предприятий, каждый из которых не ведал, чем занимаются в других подразделениях.
В августе 1944 г. в один из городов-«призраков» Оук-Ридж (штат Теннесси) после завершения учебы на курсах и был направлен рядовой Коваль. Накануне он успел согласовать с резидентом по кличке Фарадей способы дальнейшей связи для передачи сведений об объектах, которые могли бы представить интерес для Москвы. Прибыв в Оук-Ридж, Дельмар был поражен тем, что ему постепенно удалось выяснить и о чём он поспешил сообщить Фарадею уже через полгода во время отпуска. Здесь на громадном заводе по производству радиоактивных материалов работали десятки тысяч ученых, инженеров, рабочих. Город буквально кишел полицейскими, агентами ФБР и контрразведчиками, въезд и выезд из него жестко контролировался. Предприятие было поделено на основные секторы: К-25, У-12 и Х-10. На первых двух вырабатывались обогащенный уран и плутоний, а на последнем действовала установка по производству полония. Именно туда и попал Дельмар в качестве радиометриста, имевшего доступ в разные производственные отделы. Работая в службе санитарной безопасности, он разъезжал повсюду на джипе и контролировал уровень радиации. Глубокие знания, острая наблюдательность и незаурядный аналитический ум помогли ему проникнуть в тайны атомной технологии на всех трех объектах.

Радиограммы в Центр с сообщениями о том, что узнал Коваль, стали важным открытием для руководства ГРУ, которому прежде об Оук-Ридже как центре промышленных атомных реакторов вообще ничего не было известно. Впоследствии Дельмар встречался с новым резидентом Клайдом, сообщившим с его слов в Москву о структуре, процессе и масштабах производства полония из висмута и их использовании для изготовления ядерных зарядов. На основе этих данных начальник отдела «С» НКВД генерал-лейтенант Павел Судоплатов составлял обезличенные докладные записки академику Курчатову, который изучал их, а затем ставил перед внешней разведкой новые задачи. Впоследствии при испытании первой советской атомной бомбы в 1949 г. на полигоне под Семипалатинском был использован нейтронный детонатор, изготовленный по описанию Дельмара.
В начале 1945 г. Жоржу Ковалю присвоили воинское звание сержант штабной службы и вскоре перевели в секретную лабораторию в Дейтоне (штат Огайо), где физики и химики работали над завершением Манхэттенского проекта. Новая должность еще более расширяла возможности получения информации, и на очередной встрече с резидентом Дельмар сообщил об основных направлениях деятельности лаборатории. После бомбардировки Хиросимы и Нагасаки Коваля как специалиста экстра-класса включили в группу сбора данных об атомных взрывах в Японии, что служило знаком особого доверия (правда, в последний момент его заменили врачом-рентгенологом).
В 1946 г. Коваль был демобилизован из армии, и начальник лаборатории предложил ему остаться в Дейтоне на гражданской службе с повышением в должности. Столь заманчивая перспектива заинтересовала резидента, но Дельмар сумел убедить его в том, что продолжать работу в Дейтоне слишком рискованно: в связи с тем, что шпион Гузенко выдал ФБР многих советских агентов в Америке, происходило ужесточение режима секретности и проверка кадров на всех объектах, связанных с ядерной программой США.
Только два года спустя Центр удовлетворил просьбу Дельмара. В романе А.Солженицына «В круге первом», написанном в 1958 г. и изданном на Западе спустя десять лет, упоминается «советский агент Георгий Коваль», получивший в Нью-Йорке в 1948 г. «чертежи (?) атомной бомбы». Но к тому времени Жорж уже благополучно вернулся в СССР из длительной загранкомандировки. Остается непонятным, каким образом писателю стало известно строго засекреченное имя разведчика.

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

Органы госбезопасности США еще до бегства Коваля проявляли повышенное внимание к его особе, а после исчезновения принялись скрупулезно исследовать детали его биографии. Однако результатов это не дало. Вероятно, одной из причин неудачи спецслужб стало их соперничество и несогласованность действий. Генерал Гроувз не очень доверял ФБР и его директору Джону Гуверу, пытаясь выявлять шпионов силами армейской контрразведки. Во всяком случае, открыто признать свой провал в деле русского шпиона ни те, ни другие не были заинтересованы. Как не были особо заинтересованы выяснять, как и с чьей помощью Коваль попал на особо секретные объекты, что ему там удалось выяснить, и каким образом он сумел незаметно покинуть США.
Только в 1960-х гг. спецслужбы вышли на семью Гурштелей, которые переписывались с семьей Ковалей в Биробиджане. До конца своих дней Жорж даже не был лишен американского гражданства, поскольку родился в США.
Между тем вторая родина весьма скромно встретила своего героя-разведчика, советского гражданина Жоржа Абрамовича Коваля. Он наконец-то увиделся с женой Людмилой, которая восемь лет ждала его, пережив страшную войну и эвакуацию и лишь изредка получая от мужа скупые весточки через сотрудников ГРУ. В июне 1949 г. рядовой Жорж Коваль приказом замначальника Генштаба был демобилизован из рядов Вооруженных сил СССР, после чего на полвека расстался с военной разведкой, перед которой имел неоценимые заслуги. Ему удалось восстановиться в аспирантуре МХТИ, и он с радостью приступил к научным исследованиям. С увлечением писал диссертацию, используя знания, приобретенные ранее в американском колледже, в советском вузе, а также опыт практической работы в Оук-Ридже и Дейтоне. Естественно, ни один человек в институте, никто из приятелей и знакомых ничего не знал о его недавнем прошлом. Коваль отдавал научной работе все силы и время, лишь изредка позволяя себе поболеть на стадионе за любимый «Спартак». Через два года он с блеском защитил диссертацию и стал кандидатом технических наук.
Но неожиданно у молодого ученого возникли проблемы с трудоустройством. Его не принимали на профильную работу ни в один институт и ни на один завод. Чиновникам из спецотделов и кадровикам казалось слишком подозрительным, что человек 10 лет прослужил в армии неизвестно где и непонятно кем, не имеет ни офицерского звания, ни солидных боевых наград, да к тому же он еврей по национальности и американец по рождению. Дым отечества оказался для мужественного разведчика не столько «сладким и приятным», сколько до боли горьким и порой нестерпимо едким.
Через пять дней после смерти Сталина, потратив целый год на безуспешное хождение по инстанциям, Коваль обратился к начальнику военной разведки генерал-лейтенанту М.Шалину с просьбой помочь ему вырваться из заколдованного круга безработицы. «Я не хотел Вас беспокоить, — писал он, — но десятилетняя служба у Вас — «белое пятно» в моей биографии. Только Вам известно, на каком трудном и ответственном участке мне было доверено работать, и что я честно служил там». В письме министру высшего образования В.Столетову ГРУ ходатайствовало о позитивном решении вопроса, после чего в судьбе Коваля вновь произошел крутой поворот. Его приняли на преподавательскую работу в родной институт, где он впоследствии трудился более 40 лет.
Жизнь вошла в относительно благополучное русло. Жорж Абрамович с удовольствием работал на кафедре и пользовался уважением коллег. Студенты обожали его. Доцент Коваль плодотворно занимался наукой, выступал с докладами на конференциях, участвовал в симпозиумах. Но, будучи «невыездным», ни разу не был в научных командировках за границей и не присутствовал на международных встречах ученых-химиков. Он опубликовал около ста научных работ и методических пособий, подготовил восемь кандидатов наук. Но сам так и не стал ни доктором наук, ни профессором, хотя имел огромный опыт и незаурядный талант ученого и педагога.
Жизнь омрачало полное забвение выдающихся достижений разведчика, вынужденного десятки лет молчать о своем прошлом. Ряд его соратников за аналогичные подвиги были сполна вознаграждены морально и материально. Коваль же получил единственную боевую награду — медаль «За победу в Великой Отечественной войне». Некоторые объясняют это неразберихой в связи с реорганизацией разведки в 1947-1949 гг., когда послужной лист Дельмара почему-то оказался в НКВД, где о нём фактически ничего не знали и не пытались по достоинству оценить его заслуги. Только в 2000 г. престарелый пенсионер Ж.Коваль был принят в члены Совета ветеранов военной разведки и награжден почетным знаком за службу в ней, ему начали оказывать материальную помощь. Но для общественности Коваль по-прежнему оставался инкогнито. В 2002 г. вышла книга В.Лотты «ГРУ и атомная бомба», в которой впервые упоминается Коваль, да и то под кодовым именем. И лишь незадолго до смерти Жорж Абрамович сказал одному из коллег: «Теперь вы можете обо мне говорить и писать».
Умер Коваль 31 января 2006 г. в возрасте 92 лет. Только после этого руководство ГРУ сочло возможным легализовать его имя. В музее ГРУ был помещен портрет легендарного разведчика, на который обратило внимание высшее руководство страны, вслед за тем появился указ о присвоении ему звания Героя России. На торжественной церемонии передачи музею награды и грамоты президент наконец-то публично признал, что Жорж Абрамович Коваль «внес неоценимый вклад в решение одной из ключевых задач того времени — задачи создания атомного оружия». А начальник ГРУ генерал В.Корабельников при этом подчеркнул: «Особенность его в том, что это был единственный реальный гражданин нашей страны, внедренный на американские объекты».