Кульбиты судьбы Ошера Шварцмана
Эту книжку — «Алэ лидэр» О. Шварцмана подарил мне в Биробиджане Бузи Миллер 28 марта 1971 года. Он сказал тогда: «Шварцман — воин-поэт, и вы тоже. Читайте стихи Шварцмана…»
Так вот, однажды Ицик Мангер, тоже классик, чья сумбурная творческая жизнь была разбросана по разным странам и весям, написал на полном серьезе шутейное письмо другому еврейскому классику, правда, советскому, отошедшему в мир иной, но в отличие от многих, в своей постели, — Шмуэлу Галкину (1897-1960). Это послание он так и озаглавил: «Открытое письмо Шмуэлу Галкину». В письме речь шла о довольно серьезных вещах — о легальных могилах и неизвестных погостах еврейских писателей, разбросанных на бескрайних землях страны большевиков, так что какие уж могут быть здесь шутки!
Не знаю, дошло ли до адресата это письмо и читал ли Галкин его на том свете, но доподлинно известно, что оно было опубликовано 1 сентября 1960 года в нью-йоркской газете «Дер вэкер» («Будильник»), и я, дабы не утомлять читателя, лишь процитирую (в переводе Велвла Чернина) небольшой абзац из этого длинного и обстоятельного письма:
«… Теперь я могу тебе сказать, что среди творивших на идише в Советском Союзе ты был исключением в одном: у тебя есть адрес после смерти, могила, легальная могила. Близкие могут прийти к тебе и знать, что тут ты похоронен, что тут, под этим земляным холмиком, лежит, умолкнув навеки, сердце благородного певца Шмуэла Галкина — поэта. Кто из всей плеяды еврейских поэтов в Советском Союзе может сравниться с тобой?
Ни один еврейский писатель, ни один еврейский поэт в Стране Советов не достиг того, что достиг ты. Где могила Ошера Шварцмана? Вы все считали его зачинателем советской еврейской поэзии…».
Нет, не в упрек Галкину продолжает дальше свое письмо Ицик Мангер: «Ты был одним из немногих, кто уцелел, но уцелел с разбитым сердцем и вырванным языком… И твое сердце не выдержало. Союз писателей СССР подготовил твои похороны. Было, говорят, много венков. Среди них — даже один венок с еврейскими буквами… У тебя есть адрес, собственная могила. Прямо-таки колоссальное достижение Страны Советов…».
Действительно, где же покоится прах основоположника советской еврейской поэзии Ошера Шварцмана? Почему такой крупный писатель как Мангер, который, казалось бы, должен был все знать, задается этим вопросом, считая неизвестным место захоронения Ошера Шварцмана?
В царской армии Ошер Шварцман, призванный на службу в 1911 году, был кавалеристом и с 1914-го по 1917-й участвовал в мировой войне. После мобилизации работал в бундовской газете «Фолкс-цайтунг», писал стихи на идише, делал переводы с польского. Потом он снова ушел служить — рядовым драгунского полка. За храбрость и отвагу его наградили сначала одним, затем другим Георгиевским крестом и присвоили звание унтер-офицера.
Представляете? — еврей с крестами на груди за храбрость! Да еще и унтер-офицер!
Но разве Шварцман один был такой из рода-племени иудейского? Во время Гражданской войны, в 18-м, когда на Украине банды всех мастей грабили и громили еврейские местечки, он, еврейский поэт, воин, во время погромов добровольно вступил в одну из боевых частей Красной гвардии, желая как можно скорее освободить «пути-дороги, перекрытые страхом» — так он выразился в одном из стихотворений.
Усилиями советских еврейских критиков и литературоведов вокруг имени Шварцмана, родившегося в 1889 году в селе Вильня Киевской губернии, был создан ореол «первого советского еврейского поэта», хотя из его небольшого поэтического наследия (всего 60 стихотворений) к идеологически выдержанным, по советским меркам, можно отнести лишь два: «Ин ойфштанд» («Восстание»), «Ди шварцэ мутэр-нахт» («Седая матерь-ночь»). В своей поэзии он использовал образы еврейской религиозной символики, и это не случайно. Отец «красного командира»-поэта, Меир Шварцман, служащий лесничества, был связан с хасидской династией Тверских, цадиков-каббалистов, живших в местечке Коростышев, куда в 1893 году перебралась семья Шварцманов. Посещая хедер с четырех лет, Ошер приобрел познания в области Торы и Талмуда, в светской литературе на иврите и идише, на русском и украинском языках. Особое влияние на него оказали хасиды: мудрость их учения заключалась в подавлении в человеке злого начала и стремлении к доброте. Как совмещались в нем эти традиции и дальнейшее пребывание на ратной службе, не скажет уже никто. Певцом революционной смуты Шварцман так и не стал. он просто был ее эхом.
Командир взвода конной разведки, он храбро сражался с врагами и — вплоть до самой смерти — писал стихи. В августе 1919 года Ошер Шварцман погиб в бою с белополяками и похоронен в братской могиле возле села Рафаловка, относившегося в те годы к Ровенскому уезду Волынской губернии, затем отошедшему ( с 1921 года) к Волынскому воеводству Польши, а с 1939 года и поныне — к Ровненской области, расположенной на северо-западе современной незалежной Украины. Таким образом, становится понятно, почему братская могила красных конных разведчиков, находившаяся на территории Западной Украины, стала бесхозной и заброшенной.
Общую могилу бойцов, сражавшихся за советскую власть, среди которых был и Ошер Шварцман, в 1948 году отыскал Дмитро Косарик (Коваленко) — украинский писатель, автор произведений о А. Пушкине, Т. Шевченко, О. Кобылянской, М. Горьком, Д. Гурамишвили. Могила была найдена неподалеку от станции с названием Полицы вблизи села Рафаловка Владимирецкого района, около города Сарны. Сейчас уже невозможно определить, каким образом украинский писатель обнаружил захоронение Ошера Шварцмана и его боевых товарищей, со времени гибели которых прошло тогда уже почти три десятка лет. Тем более, что для советских евреев годы на дворе стояли тогда не самые благостные: ликвидация Еврейского Антифашистского комитета, полный разгром еврейской культуры, борьба с «безродными космополитами»… Скорей всего, «открытие» могилы О. Шварцмана произошло не без участия выдающегося украинского поэта Павла Тычины, первого переводчика стихов Шварцмана, выучившего с этой целью идиш, бывшего в ту пору депутатом союзного Верховного Совета и имевшего огромный вес в писательской среде. Тем не менее, этот факт не стал достоянием гласности, ибо кому и каким образом об этом в то время можно было говорить, когда на шею советской еврейской культуры сталинские сатрапы накинули петлю?
Вакханалия террора шла не только в подвалах и кабинетах Лубянки, но, равняясь на Москву, и в других местах. А уж такого оголтелого антисемитизма в послевоенные годы, как на Украине, не было ни в одной союзной республике. В УССР еще раньше прекратили свою работу государственные еврейские театры Киева, Харькова, Львова, Одессы. В 1950 году на сцене Черновицкого ГОСЕТа прошел последний спектакль с издевательским названием «Вольный ветер», на котором зрители и артисты плакали… Прекращен выпуск альманаха «Дер Штерн», редактором которого был Гершл Полянкер (его взяли позже, ноябрьским днем 51-го, когда он возвращался домой из Союза писателей и зашел в соседний магазин, чтобы купить хлеба к обеду), а киевское объединение еврейских писателей вообще ликвидировали. Вероятно, в 1948 году факт обнаружения могилы Шварцмана, еврейского поэта и воина, был надежно скрыт в Советском Союзе и, видимо, был неизвестен за рубежом, в том числе и Ицику Мангеру, написавшему спустя 12 лет «Открытое письмо Шмуэлу Галкину».
В октябре 1989 года в республиканском Доме литераторов в Киеве состоялся вечер, посвященный 70-летию со дня гибели Ошера Шварцмана, организованный Союзом писателей Украины и редакцией журнала «Советиш Геймланд». Еврейский журнал представлял приехавший из Москвы заместитель главного редактора Хаим Бейдер. После этого вечера Союз писателей Украины организовал поездку к месту, где похоронен Ошер Шварцман. Там, у братской могилы возле села Рафаловка Ровенской (с 1991 года — Ровненской) области звучали стихи погибшего поэта на еврейском, украинском и русском языках. Об этом событии написала в своей небольшой статье Ева Лоздерник-Бейдер, вдова писателя Хаима Бейдера, поместив фотографию группы представителей писательской организации Украины, пришедших вместе с Х. Бейдером и его супругой Евой к могиле Шварцмана — поклониться праху поэта и его товарищей по оружию. Мне же хочется воспроизвести еще одну фотографию — памятника, установленного на могиле Ошера Шварцмана (с лицевой стороны четко видна овальная фотография поэта и читается надпись, сделанная на украинском языке). Из-за отсутствия в шрифте некоторых букв украинского алфавита привожу русский перевод этой надписи: «Здесь похоронены командир взвода разведчиков Богунского полка, основоположник еврейской советской поэзии Ошер Шварцман и его соратники — 11 воинов-богунцев. Вечная память борцам революции!».
Кто же такие эти отважные бойцы Богунского полка, сражавшиеся за советскую власть, которая спустя десятилетия, 12 августа 1952 года, безжалостно расстреляла вместе с другими деятелями ЕАК его «швэстеркинда» (двоюродного брата) — выдающегося еврейского поэта Давида Гофштейна? Общеизвестно, что Богунским полком одно время командовал, даже будучи раненным, Николай Щорс (помните полные трагизма слова: «…Голова обвязана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве»? Эта песня о нем, боевом начальнике Ошера Шварцмана).
В 1918 году из разношерстных, разрозненных партизанских отрядов был сформирован боевой полк, названный в честь отважного украинского атамана, вольного казака Богуна, сподвижника Богдана Хмельницкого, воевавшего в 17-м веке с польской шляхтой (и заодно громившего евреев). В качестве одного из подразделений входил в этот полк и взвод разведчиков под командованием Ошера Шварцмана.
Впрочем, как известно, в еврейской истории бывали и не такие кульбиты и зигзаги…
