Ленни Крайзельбург: «У меня был только один путь наверх – быстро плавать»
Украину посетил Ленни Крайзельбург, один из самых известных и титулованных еврейских спортсменов, четырехкратный олимпийский чемпион по плаванию. Он же – Леонид Олегович Крайзельбург, уроженец Одессы, уехавший с семьей в США в возрасте 14 лет.
«Еврейский обозреватель» побеседовал с легендарным пловцом, о котором наше издание писало в июле прошлого года в статье «Еврейские амфибии» (№ 7/331, 2020)
– Леонид, что привело вас в Украину, и когда вы были на родине в последний, он же крайний, раз?
– Я приехал с деловым визитом как менеджер Международной лиги плавания (ISL), мы проводим в Днепре турнир, куда меня пригласили в целях популяризации плавания в стране.
А в Украине я был в 2003 году, в родной Одессе, куда приезжал в качестве члена правления еврейской благотворительной организации «Тиква». Она поддерживает в Одессе детский дом для еврейских детей-сирот.
– Вот и прозвучало слово «еврейский». Вы еврей со всех сторон?
– Да, и по папе Олегу Крайзельбургу, и по маме Елене – она галахическая еврейка, ее девичья фамилия Лещинская.
– Понятное дело – Одесса. Кстати, вы знаете, что означает на идиш ваша фамилия?
– Ну, «бург» это город. А вот что такое «крайзель» я не знаю.
– Так я вам скажу. По-настоящему ваша фамилия – Крайзельбурд, что означает «курчавая борода». Но на каком-то этапе какой-то чиновник записал кого-то из ваших предков «Крайзельбург» по знакомой ему аналогии – типа Гинзбург, Эренбург. Такое часто бывало.
– Точно! Мой дедушка писался Крайзельбурд: на его могиле в Одессе так и написано «Семен Крайзельбурд». Вернусь в Америку, расскажу маме. А насчет фамилий, вы правы – в Штатах стольким евреям по приезде поменяли фамилии…
– Живы ли ваши родители?
– Папа, к сожалению, умер пять лет назад – онкология. А мама, слава Б-гу, жива-здорова.
– Чем они занимались в Союзе?
– Папа работал в торговле. В годы перестройки ушел в кооперативное движение. А мама работала бухгалтером на обувной фабрике.
– Сколько лет вашим девочкам-близнецам?
– Алексе и Даниэлле 16 лет. Они учатся в 11-м классе. В свое время занимались художественной гимнастикой, но сейчас забросили спорт – готовятся к университету.
– Вернемся к еврейской теме. Насколько вы близки к традиции?
– Крайне мало, к сожалению. Хотелось бы быть ближе к еврейству – возможно, со временем. Я ведь уезжал из Советского Союза, где с еврейскими традициями было проблематично. А потом в Штатах пришлось бороться за место под солнцем, и тоже было не до синагоги.
Но я участвую в разных еврейских благотворительных инициативах, и клубы моей Академии плавания работают в еврейских общинных центрах.
– Почему вы занялись именно плаванием? И почему специализировались в стиле на спине?
– На плавание меня в пять лет отдал отец. Он очень хотел, чтобы я занимался спортом. А выбор тогда был невелик – на футбол мне идти было еще рано, а на плавание уже принимали. Я стал ходить в знаменитый одесский бассейн СКА, откуда вышло немало известных советских мастеров плавания. Это большой 50-метровый открытый бассейн, где я поначалу со страхом передвигался, держась за бортик.
В девять лет меня как перспективного пловца включили в элитный класс спортивной школы. Мой первый тренер Виталий Оганесович Авакумян разглядел во мне потенциал перспективного спиниста. Почему спина? В этом стиле плавания важно особое чувство воды: здесь есть преимущество в том, что можно дышать свободно, но есть и проблема – не видишь, куда плывешь. У меня такое чувство было, плюс важны, конечно, выносливость и физическая сила. Без выносливости не выдержишь 3-4 километра тренировок. Силу я наработал позже, активно занимаясь в спортзале. И часто плыл на спине вровень с сильными кролистами.
– Как развивалась ваша спортивная карьера после переезда в Америку?
– Еще перед отъездом мой папа позаботился о том, чтобы у меня была возможность продолжить тренировки – он писал об этом родственникам, которые прислали нам вызов. Но первые пару лет моя спортивная карьера страдала. Во-первых, были объективные проблемы с адаптацией в новой стране, без знания языка, культуры, обычаев. К тому же Лос-Анджелес, куда мы приехали, город большой, но там было не так много бассейнов. И на тренировки мне приходилось ездить очень далеко, и из-за этого я на определенном этапе потерял интерес к спорту. Хотя именно плавание очень помогло мне освоиться в Америке, подтянуть язык, найти товарищей. Но в какой-то момент моя карьера приостановилась. И возродилась только когда я поступил в колледж, а потом – в университет.
Мой тренер в колледже оценил мой потенциал и порекомендовал меня великому тренеру Марку Шуберту. Тот взял меня на летний сбор с самыми сильными на то время пловцами, среди которых были чемпионы и призеры мира. По итогам сборов Марк сказал, что я могу стать сильнейшим спинистом в мире и договорился о том, чтобы меня взяли на стипендию в Университет Южной Калифорнии.
– По какой специальности вы учились?
– Бизнес-администрирование и финансы.
– Занимались серьезно, или вам как спортсмену делали послабления?
– Нет, вовсе нет. В Америке такие дела не проходят. Ну разве что крутым футболистам или баскетболистам могут делать какие-то скидки. А так – если нет хороших оценок, то тебя не пустят выступать за университет, и ты останешься без стипендии. То есть, Марк Шуберт не бегал по кафедрам с моей зачеткой. Наоборот, я учился очень серьезно, потому что думал о своем будущем.
– А как вы тренировались?
– Марк Шуберт стал давать мне такие нагрузки, которые я получал в СССР. Тренировались мы дважды в день, впервые за пять лет в Америке я получил удобное расписание. А вот методика подготовки, конечно, сильно отличалась от той, что существовала в СССР. Но когда по четыре часа в день находишься в воде, ты должен верить в тренера. Если отрицать хотя бы часть из того, что он говорит, успеха не добьешься. И, кстати, поэтому на определенном этапе я сменил тренера – перешел от Марка Шуберта к Дэйву Сэйло.
– Почему?
– Марк оставался в рамках своей методики, которой его научили много лет назад, и не был способен меняться. А я уже чувствовал, что мне нужны другие подходы в подготовке. Многие тренеры работают таким образом: увеличивают нагрузки, километраж, не уделяя должного внимания физиологии и психологии спортсмена. Когда один-два из большой группы показывают высокие результаты – вот и хорошо. А вот тренеров, способных менять свои подходы, очень мало. Дэйв Сэйло из таких. К сожалению, я поработал с ним совсем недолго.
– Вклада какой системы – советской или американской – больше в ваших золотых олимпийских медалях?
– Минимум 50 на 50. Причем минимум – в пользу советской школы. Если бы я не получил в Одессе качественную базу, в Америке не добился бы результатов, которых добился. Ведь ребенок всегда учится больше и лучше, чем взрослый. Все схватывает на лету, впитывает… И я с благодарностью вспоминаю о профессиональном подходе к спорту, который существовал в Советском Союзе.
– Одессу часто вспоминаете? Где вы там жили?
– На Фонтане, 2-я станция. Одесса – важная часть моей жизни, и я ее очень люблю. Она дала мне чувство юмора и как парню, выросшему у моря, внутреннее равновесие. Но все же основная часть моей жизни прошла в Америке, и я не могу сказать, что Одесса снится мне ночами.
– Не могу не спросить о легендарном Марке Спитце. Вы знакомы с ним, конечно?
– Да, разумеется. Мы познакомились в 2005 году, когда я уже был олимпийским чемпионом. Кстати, познакомились на американской Маккабиаде, а потом, в том же году, на всемирной Маккабиаде были почетными гостями.
Не могу сказать, что часто общаемся, но состоим с Марком в одной команде ветеранов и тренируемся в одном бассейне – он тоже живет в Лос-Анджелесе. Однако наши группы занимаются в разное время, поэтому в воде мы не пересекаемся. В последний раз я видел его два года назад на очень интересном мероприятии. Это была фандрайзинговая кампания крупной еврейской организации Jewish National Fund (Керен Кайемет ле Исраэль – ред.), которая собирает средства в пользу Израиля. И на том мероприятии Марк Спитц был одним из двух главных спикеров – вместе с легендарным израильским баскетболистом Талем Броди.
– Вам, эмигранту в первом поколении, тяжело было заработать в Америке авторитет? Как вы пробились наверх?
– У меня был только один путь – быстро плавать. И тут есть такой удачный момент. Если бы я занимался фигурным катанием, то зависел бы от чьего-то субъективного мнения. Но в плавании, к счастью, все решал только я, мой труд. Ведь секундомер пока нельзя подкупить.
– Ваша карьера пловца завершилась достаточно рано. Почему?
– Обычная история для спортсмена – травмы. В период между двумя Олимпиадами – в Сиднее и Афинах – у меня были три тяжелых травмы. Я рвал связки плеча и травмировал колено во время занятия на беговом тренажере. Каждый раз приходилось делать операции и долго восстанавливаться, из-за чего я пропустил несколько чемпионатов мира. За это время подросла сильная конкуренция, и после Афин я решил расстаться с активным спортом. Хотя в 2006 году предпринял попытку вернуться, но снова подвело плечо, и я понял, что это знак – надо завязывать.
– И чем решили заняться после спорта?
– Было время, когда я хотел стать спортивным журналистом, комментатором на телевидении. Я даже посотрудничал с небольшими кабельными каналами в Америке. Профессионалы говорили, что получалось неплохо.
– Плавание комментировали?
– Нет, только не плавание! Я не люблю его смотреть, это очень нудный вид спорта. Может, некоторые финальные заплывы и получаются интересными, но в остальном – это очень скучно!
Я всегда трезво смотрел на жизнь и понимал, что активная жизнь спортсмена недолгая и нужно думать о будущем. Моим кумиром в то время был великий баскетболист Мэджик Джонсон, который очень успешно реализовал себя после спорта. И я учился у него, в частности, тому, как использовать свое знаменитое имя в деловых целях. И вообще я, эмигрант, вырос в еврейской, преимущественно неспортивной среде, где было много разговоров о бизнесе.
О своем бизнесе я стал серьезно помышлять уже между Олимпиадами. И мне хотелось не просто придумать модель своей финансовой состоятельности, но и быть максимально полезным людям. Как профессиональный пловец я хорошо знал страшную статистику: ежегодно в мире тонут порядка 360 тысяч человек. И в группе наибольшего риска всегда находятся дети. Поэтому я открыл академию своего имени – как знак олимпийского качества. И моими «студентами» становятся дети в возрасте от двух-трех месяцев. С самыми маленькими детьми работать приятно, у них нет страха. И водная среда для них естественная – после материнской утробы. А вот детей старше года уже поздновато обучать комфортно находиться в воде и под водой. Но родители обязаны научить ребенка безопасности. Моя главная задача – научить ребенка лежать в воде на спине. В случае падения в воду – без плавок, очков, шапочки – ребенок должен уметь быстро перевернуться на спину, чтобы иметь возможность дышать. А через 10-15 секунд его хватятся взрослые.
– Что представляет собой ваша академия?
– Сегодня она называется Lenny Krayselburg SwimRight Academy (Академия правильного плавания имени Ленни Крайзельбурга). Интересно, что для открытия Академии в 2005 году я вернулся в свой еврейский общинный центр Уэст Сайд, где начинал тренироваться в Америке. Такой бизнес – арендовать и обустраивать бассейны – дело дорогое. Но в еврейской среде я мог инвестировать не только деньги, но и свое имя чемпиона, привлечь спонсоров. И вскоре я уже запустил франшизу по стране. В лучшие времена у нас было 12 клубов, сегодня их количество сократилось из-за пандемии коронавируса.
Мы учим маленьких детей плавать по моей авторской методике. Речь идет не о спорте, а просто об умении плавать. Хотя, когда наши тренеры видят у ребенка потенциал для большого спорта, они рекомендуют его специалистам для дальнейших занятий.
– Вы сами тоже ведете тренировки?
– Давно уже нет, только периодически провожу мастер-классы. Я вообще не имею вкуса к тренерской работе, я – организатор и менеджер. Но сам плаваю дважды в неделю, надо держать себя в форме. Ведь я – генеральный менеджер клуба LA Current, где занимаются сильные пловцы из 18 стран мира, в том числе и из Украины. Этот клуб входит в Международную лигу плавания (International Swimming League, или ISL), организацию, которая стремится вывести плавание на мировой уровень популярности и монетизировать интерес публики, инвесторов, медиа, рекламодателей. Мне как фанату спорта нравится концепция лиги, приятно быть ее частью. Ну и выступая лицом спортивной организации, я должен соответствовать – физически и внешне.
– В 2001 году, уже будучи трехкратным олимпийским чемпионом, находясь на пике своей спортивной формы, вы отказались от участия в чемпионате мира в японской Фукуоке ради всемирной Маккабиады. В чем была причина такого выбора?
– Я – еврейский парень, и мне очень хотелось повидать Израиль, Святую Землю. Причем повидать не простым туристом, а сильным спортсменом, участником Маккабиады. У меня с юности была честолюбивая мечта – стать знаменосцем сборной США на Всемирных еврейских играх. И после триумфальной для меня Олимпиады в Сиднее я почувствовал, что именно сейчас настал момент для воплощения этой мечты в жизнь. А чемпионом мира к тому времени я уже побывал. И действительно мне доверили честь нести американский флаг на церемонии открытия 16-й Маккабиады на стадионе имени Тедди Колека в Иерусалиме.
К тому же на ту Маккабиаду меня лично пригласил во время Олимпиады в Сиднее тогдашний мэр Иерусалима Эхуд Ольмерт, будущий премьер-министр Израиля. Я очень рад и горд, что не просто приехал на эти Игры, но и выиграл там две золотые медали – в стометровке на спине, где я поставил новый рекорд Маккабиад, и в комбинированной эстафете 4х100. А уже через месяц после Игр я лег на операцию с плечом.
– Но то была не единственная ваша Маккабиада в качестве спортсмена?
– Да, в 2017 году я участвовал в юбилейной 20-й Маккабиаде. Мы соревновались в специальной эстафете 4х50 между звездными командами США и Израиля. За Америку вместе со мной плыли трехкратные олимпийские чемпионы Джейсон Лезак и Энтони Эрвин, а также Алекс Блаватник. Мы выиграли.
– На 21-ю Маккабиаду в следующем году планируете поехать?
– Если деловой график позволит. Вроде бы у организаторов есть идея повторить звездную ветеранскую эстафету.
– Что ж, успехов вам и в бизнесе, и в спорте.
– Спасибо.
Беседу вел Игорь Левенштейн
Из нашего досье:
Ленни (Леонид) Крайзельбург родился 28 сентября 1975 года в Одессе. Заниматься плаванием начал в пять лет. Первый тренер – Виталий Авакумян.
В 1989 году уехал с родителями и младшей сестрой в США. Учился в колледже Санта-Моники и в Университете Южной Калифорнии.
Четырехкратный олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира на «длинной воде» (50-метровый бассейн) и чемпион мира на «короткой воде» (25-метровый бассейн), экс-рекордсмен мира. Победитель Тихоокеанских чемпионатов и Маккабиад.
Специализировался в плавании на спине. Олимпийский чемпион Сиднея-2000 – на дистанциях 100 и 200 м на спине и в комбинированной эстафете 4х100 м. Олимпийский чемпион Афин-2004 в комбинированной эстафете 4х100 м.
В 1998 году был признан в США «спортсменом года», в 1999–2000-м – «пловцом года». В 2001 году введен в Зал еврейской спортивной славы Южной Калифорнии (Беверли-Хиллз, США). В 2005-м – в Международный зал еврейской спортивной славы (Нетания, Израиль).
Живет в Студио-Сити (Лос-Анджелес, Калифорния, США). Женат, имеет двух дочерей-близнецов.
