Меня подозвал певец
Меня подозвал к себе народный певец и композитор:
– Тебе нравится?
– Нравится. Мне вообще нравится то, что ты делаешь, – сказал я. – Ты так пишешь песни, что они кажутся народными. Мне бы такую фамилию и национальность, как у тебя, я бы страну перевернул.
– А я еврей, – сказал он.
– Да ты что? Вот бы не подумал!
– А никто и не подумает, – сказал он, – никто не знает.
– А ты честное слово еврей?
– Конечно.
На следующий день я подошел к нему:
– Так ты что, еврей?
– Да так, серединка на половинку…
– Кто, мама?
– Да нет.
– А кто, папа?
– Да нет.
– А кто ж тогда?
– Да там путаница…
В общем, мы выпили, он сказал, что он ошибся, попросил забыть, оплатил ужин. Я согласился.
Потом я его спросил на следующем концерте:
– Слушай, так ты все-таки еврей?
Он резко отказался, сказал, что был пьян…
– Неужели настолько?
– Да. Без сознания.
Когда на следующем концерте я подошел к нему:
– Слушай, а я все-таки верю, что ты еврей.
Он сказал, что мне никто не поверит, все поверят ему. Когда я заявил, что у меня есть свидетели, он сказал:
– Ну и что?
И предложил мне четыреста баксов, чтобы я забыл. Я попросил две тысячи – ну забывать, так забывать. Тогда он сказал, что лучше быть евреем, и предложил мне восемьсот. Чтоб я за восемьсот дал ему такое счастье?
– Нет, – сказал я, – мы записали свои показания на пленку и положили в ceйф Русского Православного банка.
Он отменил концерт и подослал хулиганов. Я откупился от них за четыреста и попросил их попросить у него пять тысяч за моральный ущерб – половину им. В общем, мы с ним сошлись на полутора, и я сжег пленку.
Теперь, когда я слышу его песню «Гей, Москва православная, гей», я ему подмигиваю, и он долгое время не попадает ртом в фонограмму.
