Холокост – это не о евреях. Это о людях и нелюдях
Просто одна детская слеза…
Ты – отец. Или мать. Или старший брат. Или просто мужчина сорока лет от роду. Ты почти прожил свою жизнь. Она тебя хорошенько помотала и часто давала шанс. И ты готов заплатить любую цену за право оставаться собой. Но только не эту.
Потому что, увидев алчные звериные глаза палачей, уже понимаешь, что не сможешь защитить своих детей. Ты последний раз смотришь на них, в глазах стоят слезы и немым криком кричишь последнее прощай. Настоящий мрачный конец – он ведь всегда такой. Когда выворачивает наизнанку. Когда внутри все выгорает за секунду. Когда ты умер еще до того, как умереть по-настоящему. Потому что бессилен. Просто бессилен, стоя в толпе отморозков, обуянных сверхценными идеями.
Да, сам ты можешь выдержать все. Тебя будут рвать, пытать, жечь, бить, насиловать. Потом опять рвать и пытать. А еще смеяться в глаза. Только потому что ты… еврей. Потому что кто-то посчитал, что ты чем-то лучше, а значит виноват. Потому что всегда нужно иметь универсального «врага», оправдывая свою кровожадность. Но ты в последний раз видишь сладкие детские глаза, в которых столько надежды и… ничего уже не сделаешь. Твоих детей тоже будут сжигать, рвать, убивать, казнить, группами заводить в газовые камеры… А ты можешь только молчать и тысячу раз умирать… шесть миллионов раз. Каждый раз заново. Каждый раз с одними и теми же глазами…
Холокост – это ведь совсем не о евреях. Вернее, не только о евреях. Это, скорее, о людях и нелюдях. И те, и другие до сих пор населяют Землю. И не всегда люди правят здесь бал. Иначе разве случился бы людоедский Холокост? Это вечная история о том, что такое человек, который может быть больше, чем просто… человек. И который может спасать других, жертвуя собой. А также о тех, кто до сих пор захлебывается от стадной радости осознания, что толпой можно распинать беззащитных. Главное – дать этому крутое идейное обоснование. Просто евреи заплатили немыслимо высокую цену за то, чтобы мы все поняли для себя очевидные истины. Или не поняли (что хорошо видно даже сегодня). И стали либо людьми, либо кем-то еще…
Людское зверство никогда не кончается. Мы можем его в себе контролировать. Но иногда мы оказываемся слишком слабыми и выпускаем зверя наружу. И тогда реки крови, концентрационные лагеря, печи, в которых жгут заживо, горы вырванных зубов и обязательная шестиконечная звезда на груди еврейского младенца… Зверство всегда хорошо маскируется. И ты всерьез начинаешь сомневаться в том, что кровь шести миллионов – это кровь шести миллионов. И начинаешь трусливо молчать, когда очередной людоед говорит тебе, что это миф.
Зверство – это когда ты начинаешь вешать свои проблемы на других, обвиняя их в собственной неспособности жить. Ведь именно так открывается дорога к будущим лагерям и холокостам. Евреи виноваты? А если их всех сжечь, то мир сразу станет иным?
Нам просто нужно помнить. Просто помнить, что все всегда кончается плохо, если вовремя не остановить в себе зверя. Просто помнить, что сегодня все мы немножко евреи…
