Черные дни «Черной книги»
27 января – Международный день памяти жертв Холокоста
Замысел (Эренбург)
В воскресенье 22 июня 1941 года Илье Эренбургу позвонили из Политического управления Красной армии и попросили прибыть в понедельник. Через много лет Эренбург вспоминал, что у него спросили: «У вас есть воинское звание?». Он ответил: «Звания нет, но есть призвание: поеду, куда пошлют, буду делать, что прикажут». Звания так и не дали (за все годы войны), но приказали связаться с главным редактором газеты «Красная звезда» Д.Ортенбергом. Эренбург связался и стал корреспондентом газеты. Одновременно писал в «Известия» и работал для Совинформбюро.
За годы войны исколесил все фронты. То, что Эренбург увидел на освобожденных Красной армией территориях, превосходило его воображение и потрясло его достаточно закаленную психику. Рассказы уцелевших и чудом спасшихся жителей о зверствах гитлеровцев были невыносимы. Живший в 1920-е годы. в Германии Эренбург пытался понять, как удалось Гитлеру в одночасье превратить народ Гейне, Канта, Мендельсона в народ варваров.
И не мог.
С первых дней войны он стал заниматься сбором документальных свидетельств о зверствах нацистов в Украине, Белоруссии и о массовом уничтожении еврейского населения СССР. Записывал рассказы выживших, бойцы Красной армии присылали ему дневники, письма, завещания и фотографии, которые они находили в разрушенных гитлеровцами местечках и городах. В 1943-м пришла идея объединить все имевшиеся в его распоряжении уникальные материалы в книгу. Тогда же и возникло название – если книга, то только «черная». Со своим предложением Эренбург обратился в Еврейский антифашистский комитет. ЕАК идею одобрил и создал литературную комиссию, которая должна была заняться подготовкой издания книги.
Воплощение (Гроссман)
Эренбург хотел привлечь к этой работе известных писателей, но А.Толстой, К.Симонов и другие по разным причинам отказались. Василий Гроссман не раздумывал ни минуты. С первых дней войны он работал спецкором «Красной звезды». Был одним из первых корреспондентов, ступивших в освобожденные советскими войсками лагеря смерти Майданек и Треблинку. Его очерки об этих концлагерях были одними из первых свидетельств Холокоста, его статья «Треблинский ад», опубликованная в 1944 году, фигурировала на Нюрнбергском процессе в числе документов обвинения. В решении принять предложение Эренбурга у Гроссмана был и личный мотив: его мать погибла в 1941 году вместе с тысячами других евреев в гетто Бердичева. Он тяжело пережил ее смерть. Чтобы освободиться от этой ноющей боли, надо было выговориться. Только через несколько лет Гроссман напишет очерк «Убийство евреев в Бердичеве» (очерк войдет в «Черную книгу»).
В конце 1943 года Гроссман вместе с Эренбургом приступил к работе над «Черной книгой». Его деятельность высоко оценил председатель Еврейского антифашистского комитета Михоэлс.
Зачем выделять
эту нацию (Сталин)
Василий Гроссман
Работу над «Черной книгой» Эренбург и Гроссман закончили осенью 1945 года. Но книга из печати не вышла. Для издания была необходима разрешительная виза члена Политбюро и секретаря ЦК ВКП(б) А.А.Жданова, ответственного за идеологию. Но Жданов визу ставить не торопился и с разрешением на выпуск книги в свет тянул. Его смущало, что речь в ней шла только об уничтожении еврейского населения СССР.
В конце концов, когда тянуть уже было невозможно, Жданов обратился к Сталину, от которого в стране зависело все. Генералиссимус с ответом не медлил. Жданов сомневался не зря, он слишком хорошо знал вождя. По версии Эренбурга, ответ «великого интернационалиста» звучал примерно так: «Не понимаю, зачем выделять именно эту пострадавшую нацию, если у нас все нации равны? Даже если мы знаем, что в этом рву, в этой могиле только одни евреи, мы должны говорить, что в ней все нации».
Считать нецелесообразным (Александров)
После ответа Сталина подчиненный Жданова начальник Управления пропаганды и агитации ЦК Александров 3 февраля 1947 года подписал бумагу о нецелесообразности издания «Черной книги»: «Чтение этой книги, особенно ее первого раздела, касающегося Украины, создает ложное представление об истинном характере фашизма и его организаций. Красной нитью по всей книге проводится мысль, что немцы грабили и уничтожали только евреев. У читателя невольно создается впечатление, что немцы воевали против СССР только с целью уничтожения евреев. … Исходя из этих соображений, Управление пропаганды считает издание «Черной книги» в СССР нецелесообразным».
Бумага ушла в Главлит (Главное управление по делам литературы и издательств), и 20 августа цензурное ведомство запретило печатать книгу.
Илья Эренбург
Биография Александрова «достойна» того, чтобы быть вкратце изложенной. Окончив в 1930 году Тамбовскую совпартшколу, выходец из рабочей семьи быстро сделал карьеру. В 1939 году стал доктором философских наук и профессором. В том же году назначен заместителем заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) и одновременно – директором Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б). В 1940-1947 годах – начальник Управления агитации и пропаганды ЦК. Возглавлял газету Агитпропа «Культура и жизнь», которую в кругах интеллигенции называли «Александровским централом». В 1954 году был назначен министром культуры СССР, но лишился поста, когда выяснилось, что он устроил на своей даче бордель, куда услужливые доктора филологии поставляли ему студенток из Литинститута. После освобождения Александрова от должности лекторы ЦК КПСС рассказывали на закрытых партсобраниях о том, как тот купал своих любовниц в ванне с шампанским, и клеймили бывшего министра культуры за аморальный облик. Свою карьеру Александров завершил в Минске на скромной должности завсектором диалектического и исторического материализма Института философии и права АН БССР.
Не потеряла своей актуальности (Михоэлс)
18 сентября 1947 года не подозревавший об этих играх под кремлевским ковром председатель ЕАК и народный артист СССР Соломон Михоэлс пишет письмо Жданову: «Дорогой Андрей Александрович! После нашего письма к Вам от 28 ноября 1946 года по поводу издания «Черной книги» (материал о зверствах нацистских захватчиков над еврейским населением) издательство «Дер Эмес», получив соответствующее указание Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и санкцию Главлита, приступило к печатанию книги. 20 августа с. г., когда книга в основном (33 листа из 38) была набрана и напечатана, со стороны Главлита последовало распоряжение о прекращении печатания книги. Между тем «Черная книга» не потеряла своей политической актуальности и в настоящий момент. … Просим Ваших указаний о завершении этого столь актуального и важного издания».
Я опускаю идеологические штампы, которыми пользовался артист: «Черная книга» должна напомнить миру об опасности фашизма, представители которого продолжают черное дело Гитлера в США, Англии…» и другие подобные формулировки. Не это главное. Очевидно, так Михоэлс и думал. Суть режима в то время понимали немногие. Председатель ЕАК не подозревал о кремлевских играх – он полагал, что издание книги зависит только от Жданова. Указаний от члена Политбюро и Секретариата ЦК, отвечавшего за идеологию, не последовало.
Михоэлс обращался к одному из «людоедов», но только от главного «людоеда» страны зависело, быть «Черной книге» или не быть. «Людоед» решил – не быть. Как не быть и самому председателю ЕАК. После того, как в декабре 1947 года министр МГБ Абакумов доложил вождю об участии Михоэлса в «сионистском заговоре», вождь приказал ликвидировать «еврейского националиста». 2 января 1948 года руководитель ГОСЕТа Михоэлс вместе с «театроведом в штатском» Голубовым выехал в Минск для просмотра спектаклей, выдвинутых на Сталинскую премию, а 12 января был убит сотрудниками МГБ на даче министра госбезопасности Белоруссии Цанавы. Заодно ликвидировали свидетеля. По официальной версии, в машину, в которой находились Михоэлс и Голубов, врезался грузовик. Сталин не отказал себе в удовольствии (именно так!) устроить руководителю ГОСЕТа государственные похороны и присвоить театру его имя (правда, в начале 1949 года имя сняли, а в конце года театр закрыли).
Содержит политические ошибки (Морозов)
Между тем бюрократическая возня вокруг издания книги продолжалась. Секретариат Жданова официально запросил Управление пропаганды по поводу «Черной книги». 7 октября 1947 года пришел ответ за подписью завотделом издательств М.Морозова: «Председатель Антифашистского еврейского комитета СССР тов.Михоэлс обратился к тов.Жданову А.А. с просьбой ускорить выпуск сборника «Черная книга», излагающего литературно обработанные материалы о зверствах немецко-фашистских захватчиков над евреями на территориях СССР, подвергавшихся вражеской оккупации. «Черная книга» была внимательно рассмотрена в Управлении пропаганды. Книга содержит серьезные политические ошибки. Издание книги на 1947 год Управлением пропаганды не утверждено. Исходя из этого «Черная книга» не может быть издана».
Все. Точка. Об «ошибках» завотделом издательств особо не распространялся – понимал, что на самом верху книгу издавать не хотят. И волю верхов исполнил. Не отходя ни от буквы, ни от духа законов, принятых в созданном Сталиным государстве.
В 1948 году ЕАК был распущен, после чего в издательстве «Дер Эмес» («Правда») набор «Черной книги» рассыпали.
Рost scriptum (торжество справедливости)
Но бывает, что справедливость все же торжествует, хотя и поздно. В 1970-е годы Ирина Эренбург, разбирая архив отца, обнаружила папки «Черной книги», в 1980-х сумела переправить их в Иерусалим, где издательство «Тарбут» («Культура») превратило эти папки в изданную книгу. В 1991 году «Черная книга» была издана в Киеве, через два года – в Вильнюсе. И в 2015 году вильнюсский вариант был переиздан в Москве.
