Библейские тексты в память о трагедии Бабьего Яра
Барух с женой Рухамой – музой поэта
В Тель-Авиве в зале “Бейт Ционей Америка” состоялась презентация фильма-концерта “Надежда” – совместное производство Украины (режиссер Сергей Круценко) и Израиля (продюсер Наум Слуцкер) – посвященного годовщине трагедии Бабьего Яра
В начале вечера перед демонстрацией фильма посол Украины в Израиле Геннадий Надоленко поблагодарил создателей этой ленты и всех, кто прилагает усилия к сохранению памяти о трагических страницах нашей общей истории.
В этой ленте представлена киноверсия симфонического произведения, написанного израильским композитором Барухом Берлинером на библейские сюжеты “Авраам” и “Каин и Авель”. Эта композиция в исполнении Национального симфонического оркестра Украины и хоровой капеллы «Думка» (дирижер Владимир Сиренко), была представлена в Национальной филармонии Украины в сентябре 2016 года. Звучит оркестрово-хоровая музыкальная симфония, на фоне которой известный израильский актер Алекс Анский проникновенно читает библейские тексты на иврите, дополненные видеокадрами, снятыми в синагоге во время молитв и выноса Торы.
Композитор Барух Берлинер перед началом трансляции фильма-концерта рассказал о том, что родня из его семьи тоже погибла во время Холокоста. В память о них и других невинных жертвах он написал свое произведение. Под эту мощную и трагическую музыку режиссер отснял видеокадры — символический путь в Бабий Яр одной еврейской семьи: отец, мать и дочь, типичные представители еврейской интеллигенции довоенного времени, обреченно молча идут по той дороге, по которой когда-то в Йом-Кипур 41-го года гнали на уничтожение тысячи и тысячи евреев Киева.
В конце своего пути эта семья неожиданно оказывается у современной Меноры, которая установлена на краю Бабьего Яра в память об убиенных там ни в чем не повинных евреях. На лице прежде испуганной девочки появляется улыбка, улыбка еврейского ребенка, который, к счастью, жив…
Финал этого фильма дает нам надежду на то, что этот народ будет жить, будет жить вечно.
Мне захотелось встретиться с доктором Барухом Берлинером, израильтянином, которого представили как ученого — физика и математика мирового масштаба, философа, композитора, поэта.
Рассказать о Человеке, о его индивидуальности мне кажется наиболее интересным в профессии журналиста. И вот, несмотря на экстремальную жару, но все же используя преимущества глобального кондиционирования в Израиле, мы встретились с д-ром Барухом Берлинером для беседы в одном из прибрежных кафе у самого Средиземного моря. Начать разговор предлагаю ему с воспоминаний о детстве и семье – ведь то, что запало в душу с ранних лет, мы расшифровываем всю жизнь…
— Расскажите, пожалуйста, немного о ваших предках…
— Отец, Шабтай Берлинер, родом из Польши. Изучал юриспруденцию в Вене, в Праге, в Базеле. Стал адвокатом, создал компанию, которая занималась недвижимостью. В 1926 году, ему тогда было 27 лет, он купил землю в районе Кфар Сабы. Как сионист, он помогал евреям – халуцим, пионерам сионизма, прибывать в Палестину. На этой купленной им земле они выращивали апельсины. Один из таких людей был Пинхас Сапир, впоследствии ставший министром финансов Израиля…
Афиша концерта в Киеве
Мама моя, ее звали Лота, из Восточной Галиции, теперь это часть Украины. Ее дед, отец восьмерых детей, переехал в Вену, где стал успешным бизнесменом, построил там один из первых автомобильных заводов. Он был председателем партии мизрахи, основал еврейскую школу имени главного раввина Вены Цви Переца Хаюта. По субботам в семье бывало много гостей. В 20-е годы дед организовал и оплатил переезд многих молодых евреев в Палестину – из Вены, Братиславы, Будапешта и других мест. В 30-е годы в Вене усилился антисемитизм. Мама рассказывала, что однажды она шла с дочерью посла Сербии, и та предложила ей пойти по центральной улице, где евреям уже запрещалось ходить… На них напали фашистские молодчики, избили ее подругу до потери сознания. Все, что происходило, подталкивало к отъезду из Европы… Но немногие это почувствовали в то время, и евреи, оставшиеся в Европе, погибли в Холокосте…
— А где и как пересеклись пути ваших родителей Шабтая и Лоты?
— Мать приехала в Палестину в 30-е годы, давала уроки фортепьяно, танцев и физкультуры. Отец прибыл сюда, чтобы проверить, как идут дела на его земле в апельсиновых рощах. Встреча произошла на берегу моря в Тель-Авиве, а в 1935 году они поженились. Но спустя несколько лет, в 1937 году, отец решил продать свое имущество в Германии, чтобы обосноваться в Палестине. Однако в Берлине его арестовали. Лота сумела дойти до Верховного судьи и откупила мужа – его освободили на три дня. Мать устроила вечеринку по случаю его освобождения, но сами они там не появились: они убежали от полиции – выехали в Лейпциг, где их ждал друг, который отвез на границу с Чехией, спрятав в багажнике автомобиля… Потом они перебрались в Польшу, и там обратились в английское посольство: у матери было австрийское гражданство, а отец убедил англичан, что он землевладелец в Палестине, и им дали визу. Вот такая история — эта земля и любовь спасли им жизнь и дали будущее… Я родился в Тель-Авиве в 1942 году.
— Ну, а чем пахло ваше детство — апельсинами?
— Можно сказать и так! А еще запомнилось любовью – я был единственный ребенок, папа учил меня читать на разных языках, игре в шахматы. Мама была ласкова со мной, внимательна, она меня охраняла от всяких детских страхов… Отец построил небольшой завод, где из отходов производства апельсинового сока — из кожуры – вырабатывали биологически чистое топливо для английских автомобилей. Еще он завозил первые тракторы, на них начали работать в северном Негеве, сам ежедневно ездил туда. Однажды он подорвался там на мине, был ранен… Для меня отец был герой! Тогда евреи, выжившие после страшной Катастрофы, возвращались на эту землю… Из нашей родни все, оставшиеся в Европе, конечно, были уничтожены нацистами… Гитлеровская пропаганда заставила людей думать одинаково, многие утратили способность видеть ситуацию критически и предвидеть последствия… А я помню войну 1948 года в Израиле, мне было шесть лет, помню сирены, помню, как бежали в бомбоубежище, помню наш дом в Тель-Авиве. Однажды бомба попала в дом на улице Гордон, уничтожив его… Эти годы оставили навсегда след в моей душе.
— Как возникла музыка в вашей судьбе?
— Когда мне было 11 лет, меня не приняли в школьный хор. Тогда мама пошла к очень известному израильскому музыканту и композитору Эдену Партошу, и он взял меня к себе. Так началось мое музыкальное образование по классу скрипки. Но спустя полтора года родители решили выехать в Берлин, чтобы вернуть свое имущество. Планировали – на несколько месяцев, но остались там на годы… Школу я окончил в Берлине, на 1000 учеников я был единственный еврей, но имея израильский опыт – не пропал, антисемитизма тогда я не ощущал. В 18 лет поступил в Цюрихский университет, окончил его «с отличием», получив степень магистра теоретической физики и доктора математики. Более 20 лет работал ведущим специалистом во второй по величине в мире страховой компании «Свисс Ре».
— Спустя какое время вы все же вернулись в Израиль?
— В 47 лет. И по возвращении получил должность ведущего исследователя на факультете администрирования в Тель–Авивском университете. Опубликовал две книги, посвященные предотвращению математических погрешностей в экономике, более 70 научных статей, выступал с лекциями в 20 университетах мира. Здесь я основал Фонд — ”Приз от Берлинера”: на протяжении 30 лет лучшие студенты получали эту стипендию. И сейчас я не оставляю науку, являюсь советником одного из стартапов в области биотехнологии – двое израильских ученых успешно занимаются уникальным решением вопроса в области уничтожения раковых клеток, гормонального лечения эндокринных заболеваний, сахарного диабета и др.
— Ну и музыка тоже не покинула вас?
— Да, знаете, живя в Швейцарии и напряженно работая, я уставал… Отдушину находил в созерцании красивейшей природы, озер, а в душе звучали разные мелодии… И я решил снова вернуться к занятиям музыкой: достал дома скрипку и стал писать произведения, навеянные прошлым и настоящим…
— У вас по жизни было много разных увлечений, хобби?
— Все, что я делал, было хобби. Благодаря этому я все время был занят своими любимыми делами. Я много путешествовал, посетил более 70 стран, изучая их культуру и традиции.
— Ну и какая из них больше всего вам понравилась? Где бы вы хотели жить?
— Жить – только в Израиле! Здесь мои дети и внуки. Я даже стал писать стихи на иврите, посвященные нашей стране и любимой жене Рухаме, моей Музе. У меня также много стихотворений на немецком и английском языках. В последние годы я сотрудничаю с музыкантом и педагогом, моим продюсером Наумом Слуцкером, одним из создателей элитарного Израильского Лицея науки и искусства. Я написал семь камерных произведений, симфонические поэмы «Сотворение мира» и «Авраам», которые были исполнены израильскими и зарубежными оркестрами в разных странах Европы и США, получили положительные отзывы критики и публики. Одно из лучших исполнений, которое произвело на меня большое впечатление, было в Киеве в 2016 году на вечере, посвященном 75-летию трагедии Бабьего Яра: симфонический оркестр и украинский хор «Думка», исполнявший библейские тексты на иврите, были на высочайшем уровне. Конечно, все, что произошло в те страшные дни 1941 года, невозможно простить и забыть… Но в сегодняшней Украине нас очень тепло принимали, мы плодотворно работали, на концерте было много и еврейской публики, и у нас остались добрые воспоминания и надежда на лучшее будущее в судьбах наших народов.
— Из всех ваших творческих занятий – наука, музыка, поэзия, путешествия – что дает наибольшее вдохновение и наслаждение для души?
— Я думаю, мне все интересно, чем я занимаюсь. Мне интересно жить! Главное в жизни – это любовь, и то, о чем сказано в нашем писании, то, что я хотел передать в музыке – Человек всегда может выбрать между добром и злом…
