Иосиф Малкин: «НУЖНО УМЕТЬ ЛЮБИТЬ ЛЮДЕЙ»

Наталия ТВЕРДОХЛЕБ | Номер: Май 2019

Почему сразу после войны в Израиле были сильны левые движения и почему в религиозном кругу нет стандарта «наслаждений»? Есть ли путь преодоления разногласий между светским и религиозным сообществами Израиля? В чем проблема «праведности» и что такое «внутренний антисемитизм»? Почему в религиозной среде женщина не всегда может оценить свои силы и возможности? Есть ли психологические проблемы в семьях раввинов?
Об этом и многом другом мы беседуем с известным израильским психологом Иосифом Малкиным.

***

Из нашего досье:
Иосиф Малкин родился в Ленинграде, жил во Франции и в Канаде. После окончания иешивы и университета переехал в Израиль. Уже 18 лет живет в Бейтар-Илите. Как признается сам Иосиф, основной опыт психологии он приобрел именно в Израиле.

***

– Реб Иосиф, существует ли какая-то особенная еврейская психология?
– Я так не думаю. Знаю, что некоторые авторы публикуют работы по так называемой еврейской психологии, но я этого не понимаю. Есть теоретические схемы познания души человека, однако они не имеют отношения к практике. А психология вышла именно из практики, а не из теории. Нужно говорить не о еврейской или еще какой-либо психологии, а о той, которая работает, которая помогает. Это очень серьезная проблема, потому что психологию нельзя назвать наукой в прямом смысле слова.
– Удивительно слышать такие слова от психолога. Думаю, многие с вами не согласятся.
– Разумеется. Тогда давайте скажем так, чтобы никому не было обидно — если и наука, то, к сожалению, неэффективная. Очень тяжело работать в этой области. У моей профессии, с моей точки зрения, плохая репутация.
– Почему? Люди не получают той помощи, в которой нуждаются?
– Да, недостаточно эффективная психология часто не помогает. Быть эффективным психологом — огромный труд. Это отдельная тема – как мы работаем и совершенствуемся.
– Что важнее — научные знания, интуиция, практический опыт?
– Важно иметь базовые знания, но решающий фактор успеха — все же практика. Одно дело – знать, что написано в книгах, другое — живое соприкосновение с человеческими проблемами. Правильное общение — главная наука.
– Как психолог помогите разобраться в ситуации. «Бездельники, сидят на шее у государства» — это еще не самые яркие эпитеты, которые я слышу в Израиле в адрес религиозного населения. А здесь, в Бейтар-Илите, вижу совсем другое: люди тяжело работают, воспитывают детей, помогают друг другу. Где правда?
– Не работать — это не путь Торы, не путь еврейства. В основном, мы все работаем. Отдельный пласт культуры — изучение Торы. Это движение началось в Израиле, не в Европе. Тому есть серьезные причины, которые не понимают люди, торопящиеся осуждать. После войны мир Торы был абсолютно разрушен, и раввины хотели восстановить его. Если мужчина не работал, а изучал Тору, то до трагических событий в Европе это было внутренним делом семьи. Например, тесть мог содержать зятя, пока тот два-три года после свадьбы учился. Но ситуация, когда многие начали так поступать именно для восстановления Торы, стала новшеством после войны. Это первая причина.
Вторая — сразу после своего образования Израиль был намного более секулярным государством, чем сегодня. Я бы сказал, агрессивно-секулярным. Особенно тяжело соблюдающему религиозные обряды человеку приходилось в армии, там ничего не было для него приспособлено. Вполне объяснимо, что религиозные люди не хотели попадать в такую армию. Сегодняшняя израильская армия намного более приспособлена, и государство позитивно относится к религии.
К счастью, ушел в прошлое марксизм. А тогда, после войны, левые движения были очень сильны. Во многих кибуцах жили убежденные марксисты, у них в домах висели портреты Сталина. Сейчас такое даже представить трудно. Но за годы существования Израиля движение, которое начиналось как борьба за возвращение к Торе, переросло в целый пласт культуры. Большинство, конечно, работает. Осталась лишь небольшая прослойка людей, которые только учатся. Но работают их жены. У нас очень сильна взаимопомощь – никакого сравнения с тем, как живет светское общество. В нашем кругу нет стандарта «наслаждений».
– Весь современный мир настраивает человека именно на удовольствия – работай, покупай, путешествуй, сегодня что-то приобрел — завтра это «что-то» выпустят еще лучше, и так до бесконечности.
– Да, колоссальный бюджет уходит на развлечения. В религиозном обществе такой подход не поощряется, разве что в той мере, в какой необходимо для развития детей. С одной стороны, такое общество более скромное, с развитой взаимопомощью, но с другой стороны — и с огромной взаимозависимостью. Думаю, что общественное мнение здесь имеет большое значение для человека. Поэтому ваши друзья из Хайфы вряд ли захотели бы жить в Бейтаре.
– А что плохого в том, что светскому человеку не нравится жить в Бейтаре, а религиозному — комфортно? Разве это повод для неприязни, для взаимных обвинений? В чем причина раскола в обществе?
– Такая ситуация характерна именно для Израиля, где каждый имеет свое особое мнение. Посыл религиозных евреев: «Мы правильно живем, вы — неправильно».
– Но и светские рассуждают так же.
– Мне кажется, это уже давно не вопрос религии, а вопрос борьбы общества за свой образ жизни. Каждый защищается и при этом атакует другого.
– Вы видите путь преодоления этих, мягко говоря, разногласий?
– Знаете, в СССР все время говорили про идеологию — марксистскую, коммунистическую, социалистическую. Какую бы систему ни придумывали, ничего по-настоящему не работало, потому что никому не приходило в голову начать с того, что нужно просто любить людей. Когда есть движение, посыл «любить людей» — это работает и помогает. А если просто стараться изобрести идеальный способ жизни или идеальную систему — она обязательно будет кого-то подавлять. Когда в Израиле евреи встречаются просто как люди, им есть, за что любить друг друга.
– Вот интересно — за что?
– Хотите пример? Пожалуйста. Я раньше часто добирался на работу из Бейтара через Гило. Автобус оттуда идет в центр Иерусалима, и ездят на нем самые разные люди, в том числе и девочки, одетые по-израильски, т.е. мало одетые. Я обратил внимание, что многие из них утром читают Тегилим или молитву Шахарит. Если бы я не видел этого своими глазами, никогда бы не поверил, что девочки с таким внешним видом по утрам молятся.
– Все не так однозначно?
– Конечно. Если есть отношение именно к человеку, а не к тому, как он голосует или как он одет, тогда находится много хорошего, что можно полюбить в нем. И в этом была изначальная идея хасидизма — уметь любить другого человека. На этом база иудаизма построена. А если человек не просто религиозный, а воспринимает религиозность как систему правил, он обязательно будет кого-то отвергать. Думаю, это желание и инстинкт чувствовать себя праведным. Есть люди, у которых такой инстинкт больше выражается в религии. Не то чтобы, не дай Б-г, вся религия у них выражается как инстинкт, но бОльшая часть. На мой взгляд, если человек не работает над собой, не осознает, что он делает, то религия для него — всего лишь возможность ощущать себя праведным. И тогда — «если я праведный, значит я лучше кого-то другого».
– Возможно, такое поведение и вызывает ответный негатив.
– К сожалению, да. В то же время в нашем либеральном светском обществе сейчас делается акцент на то, чтобы нормально воспринимать другого человека с его особенностями. Мне кажется, что как идея это очень хорошо.
– Жаль только, что такая идея не внедряется в жизнь на уровне государства. Я, например, даже как-то услышала от знакомой, что она якобы «недополучает пособие на детей из-за многодетных религиозных семей».
– В Израиле вся жизнь очень политизирована. Думаю, что подобные разговоры тоже вызваны всякими политическими махинациями. Это игра на инстинктах — найти врага. Этакий внутренний антисемитизм. Очень легко убедить человека в том, что ему плохо из-за кого-то другого. Но со временем все проясняется. Несколько лет назад в Кнессете получили 15 мандатов члены антирелигиозной партии. К следующим выборам этой партии уже не было. Жизнь показала, что никаких реальных проблем они не решили, что все проблемы были придуманы к выборам, чтобы манипулировать сознанием людей. Если бы они могли реально что-то дать обществу, партия существовала бы, выражала бы мнение своих избирателей и предлагала бы пути имплементации реформ. Но это был «мыльный пузырь». Всегда можно найти врага, всячески ругать его, обвинять во всех бедах, на этом набрать партию. А потом что? Пустота! Это изначально была неумная идея.
– Если уж мы заговорили о многодетных семьях, хочу задать вам женский вопрос. Как женщины психологически выдерживают нагрузку — дети, дом, работа, а часто и нехватка средств?
– Я уже говорил, что в религиозном мире очень сильна система взаимопомощи. Тяжелее тем, кто пришел извне. За ними нет нескольких поколений — бабушек, дедушек, родителей, дядей, теть, сестер, братьев и других родственников. У них нет такой сильной поддержки, как у тех, кто родился и вырос в таком обществе.
– Но тогда они тем более нуждаются в помощи…
– Если человек с чем-то не справляется психологически, это, как правило, связано не с реальностью, а с какой-то травмой. Нужно разобраться, чего именно в жизни женщины «слишком много», отчего тревога и усталость. Ведь можно взять перерыв в рождении детей. В Галахе есть такое понятие, можно делать перерыв — спрашивают у раввина, и он дает разрешение.
– А почему не все так поступают?
– Проблемы возникают в тех случаях, когда у женщины нет своей воли, когда все решает мужчина. Ей кажется, что она просто поступает так, как нужно, и не важно, что она при этом чувствует. Женщина, у которой есть воля, есть свой голос, может спросить себя: «Почему я так надрываюсь? Потому что этого требует система? Может, мне нужно выйти на работу или, наоборот, больше отдыхать, больше говорить с мужем?»
Человек должен знать, какую нагрузку он может на себя взять. Нет такого в иудаизме, что нужно надрываться и что все должны иметь обязательно десять и более детей. Женщина может оценить свои силы и возможности. Если она этого не делает, то либо у нее совсем нет воли, либо ей хочется кому-то понравиться. Все люди устают, всем нужно уметь восстанавливаться, уметь отдыхать. Но если влияние общества сильно, делать это тяжело.
– Есть давление общества?
– На мой взгляд, да. Кроме того, некоторые люди чувствуют давление даже тогда, когда его нет. Это больше зависит от микроклимата в семье, от окружения. В своей практике я часто сталкиваюсь с проблемами раввинских семей. Им кажется, что существует определенное ожидание того, как они должны себя вести, и не важно, что они чувствуют и чего хотят в действительности. В таких семьях все определяется тезисом: «Есть мы, есть наша фамилия, за нами – целые поколения раввинов» и т.д. То есть линия поведения связана именно с происхождением.
– Удивили. Психологические проблемы у раввинов?
– Конечно. Бывают депрессии, возникают проблемы в отношениях между супругами — все, как и у других людей.
– Реб Иосиф, если уж и раввины испытывают такие трудности, то как всем нам жить?
– Нет универсального рецепта. Могу только повторить — нужно уметь любить других людей. Этот посыл относится как к религиозным евреям, так и к светским.

Вела беседу Наталия ТВЕРДОХЛЕБ