Шесть миллионов обвиняют
Гидеон Хаузнер
Интервью с Гидеоном Хаузнером – главным прокурором на процессе Эйхмана
Несколько предварительных строк от Владимира Ханелиса
В 1975 году в Риге мне на одну ночь дали почитать небольшую книжку. Изданную на тонкой бумаге для того, чтобы ее легче было нелегально провезти в Советский Союз. Книжка была издана в Израиле и называлась «Шесть миллионов обвиняют».
Очень коротко напомню читателям о нацистском преступнике Адольфе Эйхмане (1906-1962) и процессе над ним. Эйхман – оберштурмбаннфюрер (подполковник) СС, начальник отдела IV-B-4 гестапо, организовал во время Второй мировой войны изгнание евреев из Западной Европы в лагеря смерти, находившиеся в Восточной Европе. В начале 1942 года он спланировал Ванзейскую конференцию. На ней было разработано «окончательное решение еврейского вопроса», в рамках которого Эйхман получил самые широкие полномочия.
В мае 1960 года Адольф Эйхман был похищен агентами Моссада из своего дома в Аргентине, где проживал под именем Рикардо Клемент. 23 мая глава израильского правительства Давид Бен-Гурион выступил в Кнессете:
«Я обязан сообщить Кнессету о том, что израильские службы безопасности обнаружили одного из самых крупных нацистских преступников Адольфа Эйхмана, ответственного вместе с другими лидерами нацистов за «окончательное решение еврейского вопроса» – уничтожение шести миллионов евреев. Эйхман находится под арестом в Израиле в тюрьме Рамле и вскоре предстанет перед судом в соответствии с Законом 1950 года о суде над нацистами и их помощниками».
Эйхман был обвинен в совершении преступлений против еврейского народа, против человечности, в членстве во вражеской организации, а также в совершении военных преступлений.
Адольф Эйхман на суде в Иерусалиме
На этом процессе главным прокурором являлся Гидеон Хаузнер, произнесший знаменитую речь, получившую название «Шесть миллионов обвиняют». Суд выслушал более ста свидетельских показаний, рассмотрел более 1600 документов. Он признал Эйхмана виновным и вынес ему смертный приговор – первый и единственный за всю историю Израиля.
…Всю ночь, с волнением и ужасом я читал эту книжку – обвинительную речь прокурора Хаузнера. Она начиналась словами:
«Я стою перед судьями Израиля, обвиняя Адольфа Эйхмана, и я не одинок. Шесть миллионов убитых евреев стоят здесь, рядом со мной. Их кровь вопиет, но их голоса не слышно, потому что их пепел рассеян по холмам Освенцима и по полям Треблинки. Их могилы рассеяны по всей Европе вдоль и поперек…»
…С той ночи прошло десять лет, и в 1985 году я, в то время редактор израильского молодежного журнала «Сабра», вместе с Гесей Камайски, сотрудницей молодежного отдела Сохнута («Алият а-ноар»), издателем «Сабры», постучали в дверь квартиры в одном из районов Иерусалима – Рехавии. В ней жил Гидеон Хаузнер – пожилой, болезненного вида человек со слезящимися глазами. Вместо прокурорской мантии на его плечах был теплый плед. Хаузнер дал нам интервью. Вот оно.
* * *
— Каждый год, вслед за праздником Песах – праздником освобождения из рабства в Египте, мы в Израиле отмечаем День Катастрофы и героизма еврейского народа, а потом – День независимости нашей страны. О трех этих событиях, об их значении мы хотели бы побеседовать с вами.
— То, что случилось с нами во времена нацизма, не связано ни с какими датами. Это историческое событие, которое затронуло все человечество. Мы были первыми его жертвами – это верно, но не единственными. Весь мир пострадал. Он уже никогда не будет таким, каким был до нацизма. Яд фашизма проник внутрь, разрушил многие ценности и институты человечества.
Сорок лет – это, по-видимому, период, который требуется для эффекта воспитания народа. По своему размеру исход из Египта был феноменальным событием. И поэтому он продолжался сорок лет. Сорок лет народ скитался по пустыне, пока снова смог стать на ноги и войти в страну. Сейчас снова прошло сорок лет, сорок лет после освобождения от нацизма. И мы должны оглянуться назад, чтобы подвести итог пройденному.
— Чем явилась Катастрофа для нашего народа и всего человечества?
— Для еврейского народа она явилась катастрофой, страшным несчастьем. Для всего цивилизованного человечества – банкротством. Рухнули моральные устои человечества, стерлась граница между Добром и Злом.
— Но и в то страшное время тысячи еврейских юношей жили и боролись. Однажды вы сравнили молодых борцов Варшавского гетто с древними Маккавеями.
— То, что они жили и боролись – это прекрасно. Они устояли против вала, затопившего мир, и остались людьми. Это единственное в своем роде явление. Сам факт, что еврейская молодежь, как правило, осталась гуманной молодежью – уникален и невероятен. Было бы естественно, чтобы чувства мщения и ненависти перевесили все. Но так не произошло. Даже после Катастрофы молодежь стала искать другие пути.
— В чем это проявилось?
— В том, что у нас есть Государство Израиль. Я думаю, что молодежь других народов в этих условиях пошла бы по пути убийства и уничтожения. Мы пошли строить свое государство.
— В речи на процессе Эйхмана вы упоминали о докладе Шлайера Гитлеру. В 1944-м он сообщал фюреру, что нацистская пропаганда нашла благодатную почву во многих странах. Это были просто слова или пророчества Сатаны?
— Это были не просто слова. Нацисты преуспели в антисемитской пропаганде во многих странах. Гитлер и его подручные завещали национал-социализм для грядущих поколений. Фюрер писал, что еще придет поколение, которое поймет национал-социализм и сделает для него больше, чем их родители.
— Сегодня много говорят об «ангеле смерти» Освенцима – преступнике, враче-садисте Йозефе Менгеле. Появились доказательства, что он жив или был жив несколько лет назад. Если Менгеле будет пойман, то возможен ли еще один процесс, подобный процессу Эйхмана?
— Нет. Процесса, похожего на процесс Эйхмана, быть не может. Эйхман занимал особое положение. Он был опорным столбом «окончательного решения еврейского вопроса».
— Верно ли, что Бен-Гурион не хотел отдать приказ о поимке Менгеле?
— Нет, не верно. Верно то, что Бен-Гурион не хотел устраивать еще один процесс. Он считал, что второй процесс обесценит первый. Ему не нравилась и идея уничтожения Менгеле в Парагвае. Он думал – это не пойдет на пользу положению евреев в мире. Однако все эти годы мы старались поймать Менгеле, требовали у Парагвая выдать его и помогали Западной Германии в ее действиях в этом вопросе.
— Как сегодняшнее поколение еврейской молодежи в странах рассеяния должно бороться с неонацистами?
— Неонацистам нужно возвращать то, что им положено вернуть. Идеологические споры нужно решать в идеологических спорах, а на насилие отвечать насилием.
— В Израиле есть музеи, посвященные Катастрофе, издается много книг, на эту тему ставятся фильмы, пьесы… Как это все, на ваш взгляд, влияет на израильскую молодежь?
— Я надеюсь, что она не останется равнодушной к людским страданиям. Нам, евреям, это запрещено.
— Что бы вы хотели передать еврейской молодежи, живущей в СССР?
— Первое – никогда не нужно отчаиваться. Второе – всегда бороться за те принципы, которые считаешь верными. И третье – никогда нельзя знать, по какому пути пойдет история, куда она повернет…
