Зеэв Ханин: Коалиция Нетаньяху имеет ряд подводных камней
1 ноября в Израиле прошли внеочередные парламентские выборы в Кнессет 25-го созыва, куда прошли 10 политических сил. ЕО попросил ведущего израильского политолога, профессора университета Бар-Илан Зеэва ХАНИНА прокомментировать результаты выборов, перспективы новой коалиции и то, как они могут отразиться на позиции Израиля в вопросе войны в Украине.
Радикальная перестройка или «технический сбой»?
Среди неожиданных результатов выборов можно выделить два момента. Это высокая явка традиционных избирателей «лагеря Нетаньяху» — союза его правоцентристской партии Ликуд с двумя ультрарелигиозными партиями, сефардской ШАС и ашкеназского блока Яатут Ха-Тора, а также совместного списка партий Ционут, Датит представляющего наиболее консервативное крыло религиозных сионистов (т.н. ХаРДаЛь – ультра-ортодоксально-национальный лагерь) и ультраправой популистской партии «Оцма Ехудит», с одной стороны. И меньшая активность избирателей правых, центристских и левых партий, поддержавших уходящее «правительство перемен», которые в отличие от «коалиции Нетаньяху», с ее единым ультимативным лидером, имели сразу трех претендентов на пост премьер-министра, и боролись в ходе избирательной кампании не только с противниками их право-религиозного блока, но и потенциальными союзниками из коалиции перемен.
Свою роль сыграла и дальнейшая инфляция идеологического наследия «соглашений Осло» (палестино-израильского «мирного процесса), которое все менее популярно даже в левоцентристской части израильского политического спектра, не говоря уже о мейнстриме. В итоге из двух списков, все еще открыто заявляющих о своей приверженности идеям Осло, чуть менее активная в этом смысле левоцентристская Партия труда (Авода) зафиксировала худший результат в своей почти 100-летней истории – 4 мандата, а крайне левая партия Мерец, недобрав менее 5 тыс. голосов, вообще не прошла электоральный барьер, выбросив в корзину голоса более 150 тыс. избирателей.
Низкую явку демонстрировал и арабский сектор; но если партия умеренных исламистов РААМ, которая летом прошлого 2021 года вошла в «коалицию перемен» и продекларировала себя в качестве движения арабского меньшинства, лояльного еврейскому Государству Израиль, поднялась на этих выборах с 4 до 5 мандатов, то «несистемный» Объединенный арабский список сократил свое представительство, а отколовшаяся от него накануне выборов партия радикальных арабских националистов Балад также не прошла электоральный барьер, отправив «в отвал» более 138 тыс. голосов.
Результатом всего этого стал небольшой технический сбой – блок Биньямина Нетаньяху, реально набравший 48% процентов голосов, получил, тем не менее, 64 из 120 мандатов в Кнессете, его оппоненты в еврейском секторе 46, и 10 мандатов – арабские списки.
Таким образом, формируя свое очередное правительство, Нетаньяху может, на первый взгляд, опираться на сплоченное и комфортное большинство в Кнессете. Но на практике ситуация не столь проста.
«Подводные камни» нового правительства
Следующая проблема нового-старого премьер-министра состоит в том, что хотя формируемая им коалиция выглядит внешне монолитной, имеет ряд подводных камней.
Половину ее составляет правящая партия Ликуд, а другую половину – сторонники религиозных партий: ультра-ортодоксов (т.н. «харедим»), и отмеченных выше партий консервативно настроенных религиозных сионистов. При некоторых разногласиях между ними по поводу статуса государства Израиль («харедим» принимают святость Земли Израиля, но не Еврейского государства, в то время как религиозные сионисты воспринимают государство как часть их политического и религиозного мировоззрения), по пакету гражданских вопросов, прежде всего – взаимоотношений государства и религии, они очень близки.
Именно гражданские вопросы определяют сегодня противостояние двух «широких» партийно-политических лагерей израильского политического спектра, ранее преимущественно представлявших разные позиции в отношении путей разрешения арабо-израильского (а позже – палестино-израильского) конфликта – «мир в обмен на мир», как считали правые, и «мир в обмен на территории» , как предлагали сторонники левого фланга. Сегодня в центре дискуссии – разногласия о том, что есть «еврейское демократическое государство»: еврейское в религиозном или в национальном смысле? И что такое израильская демократия: ее либеральная версия, когда голос меньшинства тоже учитывается, или ее «якобинская модель» (когда победитель получает все, даже если на выборах он получил всего на полпроцента больше)?
Вторым не менее значимым сюжетом являются вопросы экономики. Будет ли она либеральной, экономикой реформ, как это было при министре финансов Нетаньяху образца начала 2000-х годов, и новый виток которых инициировал занявший в 2021 г. этот пост лидер партии «Наш дом – Израиль» Авигдор Либерман, или Биньямин Нетаньяху образца 2022 года будет проводить социально-популистскую, почти социалистическую политико-экономическую повестку дня своих ультра-религиозных союзников при поддержке мощного социального лобби в самом Ликуде? С учетом уже опубликованных требований коалиционных партнеров, оставленного уходящим правительством наследия – профицита бюджета в 30 млрд. шек. (почти 8.7 млрд. долл.) при низкой безработице и, естественно, сильно раздражающей население – но все же почти вдвое более низкой, чем в среднем по OECD инфляции, может хватить не слишком надолго. А в более долгосрочной перспективе, если мы получим в демографическом плане рост тех слоев населения которые рассчитывают на обильные бюджетные вливания (особенно сравнительно низко представленных на рынке труда мужчин-харедим и арабских женщин) – их придётся обеспечивать налогами, за счет, прежде всего, интеллектуального креативного и среднего класса. В силу чего израильскую политическую карту придется серьезно пересмотреть.
В течение чуть более года нахождения у власти уходящей коалиции новая коалиция, которая тогда была оппозицией, искала в Кнессете идею, точку опоры, которая позволила бы развалить «лагерь перемен». Так, например, долгое время там пытались безуспешно разыгрывать тему безопасности, но она ушла, как только гражданам стало понятно, что правительство в этой сфере действует как минимум не хуже, чем три предыдущих правительства во главе с Ликудом. Однако, к счастью для везунчика Нетаньяху, тема безопасности вновь появилась буквально накануне выборов. Кроме того, был понятно, что экономическая политика, которую проводила предыдущая коалиция, начнет давать плоды через два-три года. Поэтому команде Биби нельзя было давать оппонентам этот срок, и нужно было валить их коалицию любой ценой как можно скорее. И ценой стала награда для перебежчиков из других политических партий, которые все получили хорошие места в списке Ликуда – что и ранее бывало в израильской практике, но с некоторых пор считалось плохим тоном.
Не исключено, что в какой-то момент избиратели могут почувствовать, что процесс идет не в оптимальном для большинства из них варианте, Пока же ликудовцы оптимистично полагают, что в любом случае именно они, как правящая партия, будут задавать тон в правительстве. С этим трудно спорить, но вопрос в том, будет ли этот тон повелительным, просительным или умоляющим. Потому что выход любой партии из коалиции означает ее развал и новые выборы, и не исключено, что не лидеры правящей партии, а ее партнеры будут предлагать и доказывать свою повестку дня.
«Биби» (Нетаньяху) – человек и символ
Чего не удалось избежать на прошлых выборах – это появления первого за 12 лет в Израиле прецедента создавания правительства, главу которого звали не Биньямин Нетаньяху. И этот факт сегодня явно не облегчает ему жизнь. Помимо того, что в Кнессете будет много обиженных, кому не дали не додали каких-либо благ, Израиль, при любом варианте развития событий был и остается демократическим государством, где помимо Кнессета существует развитое гражданское общество, мнение которого власти не могут не учитывать. Особенно, когда опросы общественного мнения показывают, что сменяемость власти находится среди лидирующих политических ценностей израильтян.
Вопрос в том, каким будет порядок приоритетов, и как они будут соотноситься с классической концепцией определения «правых» и «левых», размежевание между которыми на протяжении последние сорок лет определяла тема арабо-израильского конфликта. И которая сегодня явно отходит на второй план.
Даже у последней оставшейся в Кнессете с в полном смысле слова левой, согласно прежней доктрине деления политического спектра, партии Авода (четыре депутата), приоритеты смещаются в сторону социально-экономических вопросов, либерального общества, прав человека, проблем ЛГБТ и т. п. В целом же, и в лагере Ликуда и его союзников далеко не все идеально правые, и среди его оппонентов, которых в Ликуде именуют левыми, есть немало людей с весьма правым подходом к вопросам внешней политики и безопасности, и периодически проявляющих отнюдь не социалистические взгляды.
В этой связи, вопреки устоявшемуся в политическом дискурсе мнению, вряд ли можно согласиться, что в правом лагере все вращается исключительно вокруг Биби Нетаньяху как человека. Да, его уход из политики изменил бы всю политическую карту, но он также является символом того водораздела, по которому в Израиле происходит перестановка политических сил. На смену отношению к арабо-израильскому конфликту, приходят разногласия между приверженцами либеральной экономики и либеральной политики в сфере гражданских вопросов, и с другой стороны – сторонниками консервативного социального подхода к экономике (большие налоги и поддержка малообеспеченных слоев населения) и радикально-религиозной позиции.
Нетаньяху неизбежно придется уравновешивать в коалиции таких персонажей, как лидеры списка «Религиозный сионизм» (14 мандатов) Итамар Бен-Гвир и Бецалель Смотрич. И делать это, возможно, с помощью арабской партии РААМ (Объединенный арабский список) Мансура Аббаса, имеющей пять мандатов. Вообще, выходит так, что в Израиле без арабской партии невозможно построить коалицию, и не только по количественным причинам, но также и для имиджа, и для удобства маневра. Более того, и оппозицию без арабской партии не построить. Что наглядно продемонстрировали нынешние политсилы, вошедшие в коалицию Нетаньяху: в бытность свою несистемной парламентской оппозицией они постоянно блокировались с арабскими партиями для того, чтобы топить инициативы коалиции.
У Нетаньяху будет большая проблема с крайне консервативной частью своего блока. Но и у них тоже будут свои проблемы. Если взять, например, лидера «Оцма Ехудит» Бен-Гвира, то он столкнется с выбором: или быть постоянным фрондером внутри правительства, или стать системным политиком, и принять требуемое министерство и довести его до хороших результатов. Но революционер не может становиться скучным бюрократом. Получив 14 мест в Кнессете как несистемный оппозиционер, на следующих выборах Бен-Гвир неизбежно сдуется. И тот, и другой варианты станут головной болью для премьер-министра. И тогда не исключено, что придется идти на новые выборы или переформатирование коалиции, но сегодня в противоположном лагере практически нет людей, которые могут пойти на партнерство с Нетаньяху.
Украинский контекст
Если говорить о влиянии результатов выборов на отношения с Украиной и Россией, я бы сказал, что от Израиля мало что зависит, точнее – от позиции израильских лидеров. Да, Нетаньяху имел более теплые отношения с российским президентом, а уходящий премьер-министр Лапид изначально стал на сторону Украины, резко осудил российское вторжение и постоянно демонстрировал свою эмпатию украинской стороне и ее борьбе.
Но по большому счету, Израиль не видит себя субъектом непосредственных военных действий, при этом видит себя частью западного блока и поэтому оказывает Украине дипломатическую, моральную, гуманитарную и «дополнительную» помощь, о которой наши политики и специалисты предпочитают не говорить вслух. Тем не менее, в Израиле не считают, что он должен быть частью тех военных действий, которые идут на территории Украины на сегодняшний день. Изменения могут быть, но роль Израиля в них невелика.
Напомню, что Израиль ведет свою войну – можно сказать, с момента образования государства. Участвовать в сторонних конфликтах ему не надо. Какие-то изменения в отношениях с Россией могут быть из-за ее сотрудничества с Ираном, однако, вне зависимости от исхода этих выборов, фундаментальных изменений в израильском подходе к российско-украинской войне ожидать не следует.
В то же время, если между Ираном и Россией продолжится процесс стратегического сближения, то де-факто Израиль станет противником России, но не на территории Украины, а здесь, на Ближнем Востоке. Делая общий вывод, можно заметить, что израильское общество сегодня по-прежнему разделено ровно пополам. Во время трех предыдущих выборов это «пополам» имело количественное выражение, когда то Нетаньяху, то его противники не могли сформировать коалицию. Сейчас коалиция есть, но насколько она будет эффективной, мы сможем увидеть только со временем.
