…И ПОТЕКУТ НЕФТЕШЕКЕЛИ
Израиль вполне может обеспечить себя и газом, и нефтью
Возможно, заявления о том, что Израиль сегодня переживает газовый бум, звучат слишком пафосно. Но одно несомненно: недавние открытия газовых месторождений у побережья нашей страны внесли существенные коррективы в политическую и экономическую реальность нашего региона. А тут еще время от времени появляются многообещающие прогнозы по поводу открытия нефтяных месторождений. Если учесть, что на протяжении десятилетий все в Израиле были уверены, что поиски нефти и газа здесь бесперспективны, речь идет о самой настоящей революции. О том, как мы шли к этой революции и каковы перспективы нефтегазодобывающей отрасли в Израиле, мы решили побеседовать с директором инженерно-инспекционного департамента министерства энергетики Виктором Барьюдиным.
– Господин Барьюдин, почему все эти годы народу твердили, что в Израиле нет ни нефти, ни газа, и вдруг сейчас оказывается, что мы обладаем богатейшими месторождениями?
— Следует отметить, что первое нефтяное месторождение “Хелец” было найдено на территории Израиля еще англичанами. С 1953 года оно успешно разрабатывалось национальной компанией “Лапидот”. В лучшее время там добывали до 4 тысяч баррелей нефти в день. Для Израиля это немало. В 1961 году было обнаружено нефтегазовое месторождение “Зоар” близ Арада, которое работает до сих пор. Объем этого месторождения составлял 2 млрд. кубометров газа. Для сравнения: объем месторождения “Мэри Би”, разработка которого заканчивается, составляет 33 млрд. кубометров. Но вот после открытия “Зоара” наступил довольно длительный перерыв. Нефть продолжали искать, но только на суше. Для поисков нефти в море не было соответствующих технологий – нужно было создать буровые платформы, разработать новую технику бурения и т.д.
— Простите, что значит не было?! Значительная часть месторождений так называемой бакинской нефти находится именно в глубинах Каспийского моря, и в Азербайджане давно уже разработаны технологии как разведки таких месторождений, так и их освоения…
— Не надо сравнивать. Я сам в свое время начинал работать на знаменитых Нефтяных камнях, и там глубина добычи нефти составляла от 0 до 100 метров. Считалось, что это очень много. Эстакады там стояли на платформах. Лишь в конце 70-х годов появились полупогружные буровые установки, но их было очень мало. Следует также помнить, что Каспийское море вообще неглубокое – максимальные глубины составляют там порядка 200-250 метров. У нас же самое “мелкое” месторождение из разведанных находится на глубине 250 метров, но есть и такое, которое залегает под огромной толщей воды, на глубине 1700 метров. Таким образом, буровую установку, у которой на дно можно опустить “ноги”, в Средиземном море не поставишь. Но мировой опыт добычи нефти в открытом море имеется. Наиболее известный пример такого освоения месторождений – Северное море. Были созданы полуплавучие буровые установки, стоящие на понтонах. Такие установки доставляются на нужную точку, там понтоны заполняются водой, и тогда эта установка опускается в море. При необходимости вода выкачивается насосами, и платформа поднимается. Местоположение таких установок легко корректируется с помощью динамического позиционирования по спутнику, что позволяет им дрейфовать в точно назначенном месте и при необходимости легко перемещаться.
— Когда были начаты поиски нефти с помощью таких установок?
— Официально поиски морских месторождений у берегов Израиля начались в 1998 году. Вела их американская компания “Салидан”, к которой затем присоединилась компания “Бритиш газ”. Поиски были основаны на данных предварительной сейсмической разведки, показавшей, что в этом районе существуют так называемые антиклинальные складки, а значит, вероятность залегания нефти и газа здесь достаточно высока. В результате уже в 1999 году в районе Ашдода было обнаружено месторождение “Мэри Би”. Кстати, названо оно было так потому, что у открывшего ее геолога была подруга по имени Мэри с очень длинной фамилией, начинавшейся на “Би”. Это уникальное месторождение, которое на сегодняшний день, увы, можно считать почти исчерпанным. Но практически до прошлого года мы продержались исключительно на этом месторождении. “Мэри Би” фактически и позволила добиться того, что 40% электроэнергии Израиля вырабатывалось на основе использования природного газа. Далее поиски сместились чуть южнее, и было найдено месторождение “Ноа”, но оно оказалось проблематичным с политической точки зрения, так как часть его находится на территории, находящейся под контролем палестинцев. Затем было найдено еще несколько мелких месторождений, а дальше все застопорилось. В 2006 году, после нескольких неудачных попыток бурения новых скважин, компания “Ноблес энерджи”, купившая “Салидан”, решила свернуть дальнейшие разведывательные работы, посчитав их бесперспективными. По сути, поисками нефти и газа у израильских берегов в тот период занималась только компания “Бритиш газ”, руководство которой также было крайне недовольно сложившейся ситуацией. Именно эта компания в 2007 году с помощью сейсмических исследований обнаружила месторождения “Тамар” и “Давид”, но вести буровые работы отказалась, так как на тот момент у этой крупнейшей в мире компании были другие приоритеты. По сути, “Бритиш газ” хлопнула дверью, предоставив всем желающим совершенно бесплатно продолжать начатые ею работы. Израильская компания “Исрамко”, бывшая партнером “Бритиш газ”, на какое-то время, что называется, зависла в воздухе. К тому времени “Ноблес энерджи” потерпела фиаско в ряде своих проектов в Африке и Мексиканском заливе. “Исрамко” воспользовалась этим обстоятельством и предложила “Ноблес энерджи” продолжить поиски месторождений в Средиземном море. В результате они получили лицензию и в декабре 2008 года начали буровые работы, а уже в январе 2009-го обнаружили самое крупное израильское месторождение. По самым скромным оценкам, запасы одного только месторождения “Тамар” составляют 270 млрд. кубометров газа. А ведь оно не одно.
— Этой оценке можно доверять?
— Безусловно. Оценка запасов месторождения всегда производится независимой компанией, она обычно предельно точна, причем всегда носит, так сказать, пессимистический характер. В том смысле, что называется именно минимальный объем месторождения. Чтобы вы поняли, о чем идет речь, напомню, что сегодня Израиль потребляет 5-6 млрд. кубометров газа в год. Вот и посчитайте, на сколько лет хватит нам запасов газа. Разумеется, по всем прогнозам потребление Израилем газа будет расти. Некоторые утверждают, что оно дойдет до 15 млрд. кубометров в год. Но даже если будет именно так, одного только “Тамар” нам хватит на десять с лишним лет.
— Но вопрос заключается в том, насколько в данном случае можно говорить о нашем национальном достоянии? Государство Израиль является хозяином этих месторождений или их совладельцем?
— Следует вспомнить, что еще в 80-х годах, после целой серии неудач, из-за царящего в отрасли непрофессионализма и идиотизма государство отказалось субсидировать поиски нефти и газа, заявив, что отныне они должны вестись только на частной основе. Государство выдает лишь лицензию на поиски, оговаривая, что в случае обнаружения нефти и газа ему будет принадлежать 12,5% месторождения – т.н. “роялти”, они же “тамлугим”. Но за все это время в Израиле по сути так и не появилась по-настоящему солидная нефтяная компания. Исключение составляет разве что микроскопическая, но все же соответствующая критериям нефтяной компании “Гивот олам”. Поэтому и разведкой, и разработкой, и добычей занимаются иностранные фирмы. Сейчас интерес к поискам и разработке израильских месторождений проявляют компании России и Азербайджана. Азербайджанская компания CDC является основным оператором по ведению буровых работ в двух лицензиях, и это очень важно, так как азербайджанские нефтяники обладают необходимым опытом и квалификацией и хорошо зарекомендовали себя в целом ряде проектов.
— Мы все время говорим о газе. А что у нас с нефтью? Есть надежда, что когда-нибудь Израиль будет жить за счет своей нефти?
— В месторождении “Хелец” осталось 3-4 млн. баррелей. Есть новое месторождение, обнаруженное компанией “Гивот олам” в районе Рош-Айна. По одним расчетам, там 500 млн., по другим – 1 млрд. баррелей. Это немаловажно, так как речь идет о нефти очень высокого качества. Однако поскольку условия добычи там крайне сложные, пока на этом месторождении работает только одна скважина, дающая в день 500 баррелей – совершенно неощутимое для Израиля количество. Есть еще месторождение нефти, найденное по лицензии “Шемен” в 1993 году в районе Ашдода и Пальмахим. Разведывательные работы по этой лицензии велись тайно, так как буровая команда боялась арабского эмбарго, но в итоге на глубине 6 тысяч метров ей удалось найти нефть, причем довольно большие запасы. Но затем началась затяжная борьба между владельцами лицензии и министерством обороны, у которого есть свои интересы в этом районе. Сейчас вроде бы согласие на буровые работы получено, но каков запас этого месторождения, никто сегодня даже приблизительно сказать не может. Тем не менее, исходя из того, что нефтегазовые месторождения обычно идут цепочкой, и такая цепочка в нашем регионе тянется от дельты Нила, перспективы для поиска нефти в нашем регионе имеются. Кстати, есть основания считать, что в месторождении “Левиафан” имеется не только газ, но и нефть, однако для того чтобы добраться до нее, надо добурить до глубины 7 тысяч метров.
— СМИ не раз сообщали, что новые газовые месторождения находятся в пограничных водах и наше право на них может быть оспорено Ливаном.
— Демагогия! Все новые месторождения однозначно находятся в экономических водах Израиля. Это настолько однозначно, что спорить не о чем.
— Израиль действительно может стать в перспективе одним из ведущих мировых экспортеров газа?
— Понимаете, газ – это не нефть, его в бочку не зальешь. Для экспорта израильского газа надо либо тянуть трубу по дну моря, либо строить завод по сжижению газа. И то, и другое очень дорого. Кроме того, места для такого завода на суше нет, а технология по его строительству в море пока не создана.
— Кстати, на всех этих работах по освоению месторождений будут задействованы израильские кадры?
— Хороший вопрос! Своих кадров у нас практически нет. Скоро Технион выпустит первую группу таких специалистов, но пока их очень мало. На буровых установках сегодня есть специалисты из более чем 20 стран, но там нет ни одного израильтянина.
— Даже среди охраны?
— Нет, охрана, безусловно, израильская. Причем организована она, поверьте, на самом высоком уровне, так что не думаю, что теракт против буровых и добывающих установок возможен. Но, безусловно, необходимо быть готовыми к любому развитию ситуации.
Петр ЛЮКИМСОН, обозреватель «Новостей недели» для «Еврейского обозревателя»