Приговор совести
Спустя десятилетия немецкая журналистка ответила за казнь еврейской партизанки Маши Брускиной. А крупные белорусские чиновники никаких угрызений совести не испытывают…
Вызывающие сердечную боль фотографии казни юной минчанки Маши Брускиной и ее товарищей всегда вызывали у меня желание узнать, как сложилась судьба их палачей. В 2012 году я узнала, что именно эти кадры заставили мою германскую коллегу Аннегрит Айхьхорн свести счеты с жизнью…
Отец Аннегрит Айхьхорн не был палачом. Но того, что этот фронтовой корреспондент, ее отец, был свидетелем той казни, хватило Аннегрит для того, чтобы вынести приговор самой себе…
О том, что так называемая «неизвестная партизанка», как в советские времена в книгах и на музейных стендах подписывали фотографии казни Маши, на самом деле — еврейская девушка, мои минские родственники знали давно. Мой дядя Моисей Наумович рассказывал, что его родители были соседями с Брускиными.
То, что скрывалось в советские времена (о, великая дружба народов!), ныне стало достоянием гласности. Хотя белорусские власти и поныне пытаются затушевать еврейское происхождение героини-подпольщицы, всем известны не только ее имя, но и факты короткой биографии.
А вот то, что узнавшая в одном из свидетелей казни своего отца немецкая журналистка Аннегрит Айхьхорн не выдержала мук совести и приговорила к смерти саму себя, я узнала не так давно.
Пожалуйста, дорогие читатели, помяните добрым словом не только Машу, но и Аннегрит…
